Властители античных морей - Страница 49

Наглость эвпатридов удачи дошла до того, что они похитили римских преторов{*11} Секстиния и Беллина с их слугами и почетной стражей из дюжины ликторов{*12} с секирами. В присутствии претора был совершен и упоминавшийся налет на Кайету, где пираты разграбили храм Юноны Лацинии. Киликийскими пиратами была захвачена по пути в загородный дом у Месена дочь Антония Критского. После переговоров и ряда уступок со стороны Антония дочь была ему возвращена за крупную сумму. Ему повезло: известны случаи, когда девушки из знатных семейств возвращались по получении выкупа, но... обесчещенными и мертвыми, если в договоре забывали оговорить условия во всех подробностях.

Перспектива была безрадостной. Римский сенат заседал непрерывно, но каждый раз патриции безнадежно увязали в хитросплетениях римского права: ведь "враги - это те, которым или объявляет официальную войну римский народ, или они сами римскому народу; прочие называются разбойниками или грабителями". Пираты никогда не объявляли войну Риму. Победитель Карфагена и всего средиземноморского мира считал ниже своего достоинства замечать вышедшую из повиновения чернь...

Выход из порочного круга нашел народный трибун Авл Габиний. В начале 67 г. до н. э. по его предложению, поддержанному Цезарем, римляне вручили проконсульские, а по существу диктаторские полномочия сроком на три года для искоренения пиратства Гнею Помпею - победителю киликийцев у испанских берегов. В любом месте Римской республики он мог в случае нужды потребовать войска, деньги или корабли. В его власть переходила вся береговая полоса до 400 стадиев (50 миль) в глубину. В его распоряжение передавались 20 легионов по 6 тыс. воинов в каждом, от 4 тыс. до 5 тыс. всадников, от 200 до 270 кораблей (данные античных источников слегка варьируют) и сумма в 6 тыс. талантов для расходов на нужды кампании. Все римские должностные лица и правители подвластных Риму государств обязывались выполнять его требования.

Помпей понимал, что не количество войск и денег и не титулы офицеров решат исход сражения: у пиратов и денег, и кораблей, и людей было куда больше, хотя Помпей снарядил вместо 270 кораблей 500, уделив особое внимание быстроходным либурнам - излюбленному пиратами типу. Нужен был план операции - и Помпей нашел наилучший его вариант. Он первый наглядно продемонстрировал достоинства принципа "разделяй и властвуй", возведенного Августом в ранг официальной римской политики. Понимая, что обычным, традиционным путем с пиратами не справиться, он решил разгромить их по частям, но одновременно.

С этой целью он разделил Средиземное и Черное моря на 13 секторов и в каждый из них направил флот, численность которого зависела от трудности задачи. Расстановка сил была следующая:

1. Тиберий Нерон и Манлий Торкват - Иберийское море и часть Атлантики от устья Тага до Балеарских островов.

2. Марк Помпоний - Балеарское и Лигустинское моря от Балеарских островов до Апеннин.

3. Поплий Атилий - Корсика и Сардиния.

4. Плотий Вар - Сицилия и Африканское море.

5. Лентул Маркеллин - североафриканское побережье от Египта до Иберийского моря.

6. Лукий Геллий Попликола и Гней Лентул Клодиан - тирренское и адриатическое побережья Италии.

7. Теренций Варрон - Эпир от Коринфского залива до пролива Отранто и патрулирование моря между Сицилией и Кикладами.

8. Лукий (Корнелий) Сисенна - берега Пелопоннеса и Македонии, западное побережье Эгейского моря.

9. Лукий Лоллий - Греческий архипелаг и Эгейское море со всеми островами.

10. Метелл Непот - южное побережье Малой Азии, Кипр и Финикия.

11. Кепион - западное побережье Малой Азии.

12. Публий Писон - Черное море.

13. Марк Поркий Катон (под началом Писона) - Мраморное море.

Обговорив с навархами детали операции, Помпей скрытно расставил флоты по местам, и в условленный день и час было начато одновременное наступление на главные пиратские базы. Основная тяжесть, как нетрудно догадаться, легла на Метелла Непота. Бежать пиратам было некуда: густой римский гребень вычесывал их из архипелагов, настигал в бухтах и в открытом море. Эскадра Плотия Вара наглухо отрезала пиратов западной и восточной частей моря друг от друга, а Теренций Варрон, захвативший Крит, лишил их возможности укрыться в лабиринте островов и шхер Адриатики. Сам Помпей с 60 кораблями неизменно оказывался там, где требовалось подкрепление. Начал он с Западного Средиземноморья: здесь пиратов было меньше, а их поражение должно было оказать деморализующее воздействие на остальных. С пиратством в западных водах было покончено за 40 дней. Это облегчило задачу Попликолы, и в результате Апеннинский полуостров был освобожден от экономической блокады, а Помпей, обеспечив себе тыл, смог перебросить часть флота и войск на восток, чтобы приступить к выполнению основной, самой трудной части плана.

Особенно тяжелые бои разыгрались у южных берегов Малой Азии. Почуяв, что опасность на сей раз нешуточная, пираты бросились в свои гавани и крепости. Но это было предусмотрено планом Помпея. Его детали неизвестны, но результат был ошеломляющим. В морской битве у Коракесия, взятого приступом, погибло более 1300 пиратских кораблей и 400 были захвачены римлянами, 10 тыс. пиратов нашли свою смерть, 20 тыс. попали в плен. Были разрушены все пиратские укрепления и сожжены верфи. Захваченная добыча превзошла самые радужные ожидания. Вся операция была осуществлена за три месяца вместо трех лет.

Не умаляя заслуг Помпея и его навархов, можно тем не менее утверждать, что своим молниеносным успехом на востоке римляне в какой-то мере обязаны также пиратам, захваченным ими на западе: о лучших осведомителях и проводниках трудно было мечтать. Возможно, вторая часть плана Помпея не раз серьезно корректировалась. Может быть, именно из бесед с пленниками Помпей понял и то, что далеко не все пираты - искатели приключений и легкой наживы, что пиратство - зло социальное, порожденное конкретными условиями, а потому неистребимое без устранения этих объективных причин. Возможно, в этом мнении его укрепили строки, написанные Гомером (11б, XVII, 286-289):

Один лишь не может ничем побежден быть желудок,

Жадный, насильственный, множество бед приключающий смертным

Людям: ему в угожденье и крепкоребристые ходят

Морем пустым корабли, принося разоренье народам.

Это, конечно, только догадки, но они неплохо согласуются с тем, что сделал Помпей после своей победы. Казнив лишь пиратских главарей (их набралось несколько сот), он, воспользовавшись данной ему сенатом властью, объявил амнистию всем остальным. Амнистированным он отвел для поселения несколько городов равнинной Киликии, разрушенных набегами армян: Эпифанию, Маллос, Адану и малонаселенные Солы, переименованные благодарными разбойниками в Помпейополь. Западным пиратам был отведен город Диме на северо-западном берегу Пелопоннеса.

Эксперимент Помпея явно удался: примерно полтора десятилетия мореходы, по словам Страбона, наслаждались полной безопасностью, Рим забыл, что такое голод, а испанские разбойничьи племена обратились к земледелию. И не его вина, что пиратство, как птица Феникс, возродилось все в той же Киликии.

В 61 г. до н. э., когда Помпей справил триумф после окончательной войны с Митридатом, в перечне его трофеев были указаны 800 захваченных у пиратов кораблей; 39 обезлюдевших городов были заселены пленными - в основном пиратами. Среди них были и пираты Киликии и Леванта. Но уже к 51 г. до н. э., когда наместником Киликии был назначен Цицерон, это наместничество отнюдь не было синекурой. В письмах своему другу Помпонию Аттику оратор то и дело жалуется на столкновения с горными бандами. В шайке некоего Меримна, в значительной мере состоявшей из беглых рабов, был даже захвачен раб самого Аттика. Эти разбойничьи отряды были уничтожены Цицероном, когда они опрометчиво примкнули к парфянам во время их набега на Северную Сирию.

Но за Тавром было неспокойно. "В высоких областях Тавра, - пишет Страбон, - в середине между обрывистыми, страшными, большей частью непроходимыми крутизнами, лежит глубокая и плодородная долина... Население, возделывающее эту долину, ютилось на возвышающихся над ней скалах или в пещерах. Большинство их было вооружено и совершало набеги на чужую землю, причем горы стеной защищали их страну" (33, С569). В этих-то местах образовалось новое государство, возглавляемое Антипатром, прозванным Дербетом по имени своей столицы Дербы. Этот город вместе с подвластными Антипатру Ларандами и Исаврами был вершиной треугольника, расположенного на плато высотой до 1500 м, где четырьмя десятилетиями раньше действовал Публий Сервилий против Зеникета. Страбон называет Антипатра то тираном, то пиратом: одно не исключало другого, границы между государями и атаманами бывали порой весьма расплывчатыми. Наученный опытом своих коллег, Антипатр вначале вел себя корректно и даже дружественно по отношению к римлянам. Но уже несколько лет спустя Цицерон писал Квинту Маркию Филиппу (по всей видимости, своему преемнику): "С Антипатром из Дербы меня связывают не только гостеприимство, но также чрезвычайно близкие дружественные отношения. Я слыхал, что ты сильно разгневался на него, и я был огорчен. Об обстоятельствах дела судить не могу; я только убеждаю себя в том, что ты, такой муж, ничего не сделал необдуманно. Однако во имя наших давних дружеских отношений еще и еще прошу тебя простить ради меня его сыновей, которые находятся в твоей власти, если только, по твоему мнению, при этом не страдает твое доброе имя... О том, что возможно сделать ради меня (ведь в том, что ты хочешь, я не сомневаюсь), пожалуйста, извести меня, если тебе не будет трудно" (38б. К близким, XIII, 73). Неизвестно, чем кончилась эта история, но ясно, что Антипатр вступил в конфликт с римлянами, и они захватили в качестве заложников его сыновей. Несомненно, действиям Антипатра и активизации пиратства вообще в немалой степени способствовали гражданские войны, начавшиеся год спустя после наместничества Цицерона, и особенно гибель Гнея Помпея в 48 г. до н. э.