Властители античных морей - Страница 32

Возможно, аналогичная система навигационных знаний была и у этрусков, но следы ее затерялись в потоке времени. Об этрусских кораблях тоже нет никаких сведений, но можно попытаться набросать обобщенный портрет их галеры, руководствуясь немногочисленными и бессистемными обмолвками источников.

Это были килевые быстроходные эйкосоры с полной палубой, бороздившие воды во всех направлениях. Предполагают, что этрусская конструкция двухмачтового корабля была воспринята греками (117, с. 500). Они несли по три паруса, расположенные один над другим, а гнутый форштевень высоко возвышался над низким раскрашенным бортом, позволяющим в случае высадки на берег обойтись без трапа. Работа с верхними парусами требовала не только хорошей выучки, но также и кошачьей ловкости и отваги, ибо ванты еще изобретены не были и морякам приходилось довольствоваться канатами. Не знали этруски и флейты, такт гребцам подавался голосом. Весла двигались в уключинах, хотя неизвестно, что они собой представляли. Хранящийся в Таркуинии фрагмент цветной настенной живописи из этрусской гробницы Наве, датируемый примерно 450 г. до н. э., дает представление о торговых судах тирренов. Это двухмачтовые парусники с очень глубокой осадкой и обширным трюмом. Рей грот-мачты мог передвигаться в вертикальной плоскости, на фок-мачте он был закреплен по ее верхней оконечности в виде буквы "Т". Оба рея упруго выгнуты наподобие египетских. Прямоугольные паруса управляются посредством сложной системы снастей. Судно имеет обычную пару рулевых весел, а его борта обнесены сплошными релингами. Кормовой релинг, вероятно, был съемным и служил трапом, а возможно, и вантами: он выступает далеко за кормовую оконечность. Судно имело полную палубу, приподнятую в носу и корме относительно средней части. Как и у греков, на корме этрусских судов был алтарь, а на носу выставлялся впередсмотрящий.

По-видимому, этруски лучше других современных им народов знали и "уставы неба" (по-гречески - "астрономия"). Это было связано прежде всего с их искусством прорицания, в частности с гаданием по молниям. По свидетельству Цицерона (44, II, 42), этруски делили небосвод не только на четыре части (библейские "четыре ветра небесных"), но и те в свою очередь еще на четыре. Каждым, из таких секторов заведовал свой бог.

Это число наводит на размышления: именно из 16 румбов состояла греко-римская роза ветров в период эллинизма. Только ли гадание по молниям привело этрусков к такой геометрии? Ведь имея в своем распоряжении 16 румбов, узнавая их по такому же числу созвездий и связывая с направлениями определенных ветров, любой моряк может считать море своим домом.

Вероятно, не только с мантикой было связано и то, что этруски, как и египтяне и греки, считали несчастливым западное направление. Возможно, это представление сыграло немаловажную роль в успешной колонизации Запада карфагенянами, лишенными подобных предрассудков. Оно же способствовало и относительной изоляции Запада. Если в более древнюю эпоху карфагеняне "заселили" западные воды измышленными ими чудищами, то в V в. до н. э. жители Восточного Средиземноморья вполне полагались на авторитетное свидетельство Фукидида, окрестившего своих соотечественников, осевших в Южной Италии и Сицилии, разбойниками (лnotai). Однако у карфагенян, римлян, этрусков и западных греков были ничуть не меньшие основания назвать точно так же обитателей Эгеиды. Просто у них еще не было своего Фукидида.

Картина четвертая.

Время и место действия: VI - II вв. до н. э.,

центральная и восточная части Средиземного моря

Примерно в 425 г. до н. э. неизвестный афинянин попытался определить, что значит быть властителем морей. Властитель морей не только сам хороший моряк, но и его рабы - превосходные гребцы, а подчас и опытные кормчие. Если подданные сухопутной державы могут сражаться соединенными силами, то властители морских держав (как правило, островных) полагаются лишь на самих себя. "Затем властителям моря можно делать то, что только иногда удается властителям суши, - опустошать землю более сильных..." (29, II, 4). Они могут плавать сколь угодно далеко и торговать с любыми народами: "Таким образом всякие вкусные вещи, какие только есть в Сицилии, в Италии, на Кипре, в Египте, в Лидии, есть в Понте, в Пелопоннесе или где-нибудь в другом месте, - все это собралось в одном месте благодаря владычеству над морем" (29, II, 7). Быть властителем морей - это значит получать строевой лес из Македонии, Италии, Киликии или Кипра; лучшие в мире вина, благовония и финики - из Сирии; скот и молочные продукты - из Италии и Сицилии; железо - из Малой Азии, Кипра или Эвбеи; медь - с Синая, Эвбеи или Этрурии; лен, ковры и подушки - из Колхиды, Карфагена, Египта или Финикии; воск - из Фракии или Тавриды; зерно - из Тавриды, Египта или Сицилии. Властители морей - это монополисты в транзитной торговле, диктующие, что и куда должны везти чужеземные корабли. Наконец, "у всякого материка есть или выступивший вперед берег, или лежавший впереди остров, или какая-нибудь узкая полоса, так что те, которые владычествуют на море, могут, становясь там на якорь, вредить жителям материка" (29, II, 13).

Властители морей были не столько купцами, сколько пиратами, но в первую очередь они были моряками. Эгеида была для них отличным тренажером: частые острова, узкие извилистые проливы диктовали кораблям их путь. Нигде не было такого постоянства трасс, как в Эгеиде. Они начинались и кончались там, где к морю подходили караванные тропы. "Морской охотник, - пишет Э. Ч. Семпл, - следовательно, знал различные пункты, где он мог наверняка положить в сумку свою дичь. Пират был грабителем больших дорог моря, а большие дороги Средиземноморья были хорошо обозначены и хорошо объезжены" (121, с. 135).

И эвпатриды удачи с легендарных времен широко применяли свои познания на практике. Родосцы, по свидетельству Страбона, еще "за много лет до учреждения Олимпийских игр (776 г. до н. э. - А. С.)... плавали далеко от родной стороны, чтобы обеспечить безопасность своих людей. (Это первое упоминание о регулярной борьбе с пиратством. - А. С.) С этого времени они плавали вплоть до Иберии... По словам некоторых авторов, они заселили после возвращения из-под Трои Гимнесийские острова..." (33, С654). На Коринфском перешейке сохранилась память о свирепствовавших шайках Скирона и Питиокампта, опустошавших всю округу; Тесей убил обоих, но греки долго еще называли скиронием бурный северо-западный ветер, обычно именовавшийся аргестом.

Время было благосклонно к этой древнейшей профессии. Во второй половине VI в. до н. э. схлынул девятый вал Великой колонизации, и в городах-государствах Эгейского моря стали возникать тирании. Тиранами были те, кто захватил власть обманом или хитростью, если даже время их правления называли потом "золотым веком". Греки не вкладывали в это слово привычного для нас смысла. Фукндид полагал, что тирании возникли как средство борьбы за талассократию и были направлены против пиратства (35, I, 13). А Платон даже с ноткой сочувствия писал, что жизнь тирана ровно в 729 раз тяжелее и хлопотнее, чем жизнь царя, окруженного советниками: ведь тирану приходилось решать все вопросы самостоятельно. С тиранами связана новая глава истории "трехглавой" профессии.

Еще в 657 г. до н. э. Кипсел захватил власть в Коринфе, имевшем жизненное значение для связей Запада с Востоком, и установил в нем свою тиранию. Главные торговые пути, идущие от Малой Азии на запад, попетляв в лабиринтах Спорад и Киклад, встречались у Пелопоннеса. Юг этого полуострова увенчивал страшный мыс Малея. Купцы сворачивали к северу и через Саронический залив подходили к Истмийскому перешейку. Дальше суда или перетаскивались волоком в Ионическое море, или, чаще, купцы здесь выгружали товары, перевозили их через перешеек и грузили на другие корабли, дежурившие по ту сторону Истма. Затем товары доставлялись к Коркире главному складочному месту в этих водах - и развозились по назначению. Коринф быстро богател на пошлинах, на перевозках по суше и воде, на посреднической торговле.