Властелин Времени - Страница 3

— Кто это вздумал выдать гоблинам нашу позицию? — прошептал он яростно.

Те дружно, хотя и приглушенными голосами, запротестовали, и в столь безрассудном нарушении тишины не признался никто.

Дважды Варроуин спрашивать не привык: за промахи он своих людей сурово отчитывал, но вот за нежелание признать ошибку нарушителю полагалось куда более суровое наказание. Так что он непременно должен выяснить, кто это. Правда, гномий капитан не привык и к тому, чтоб в его отряде допускали такие промахи, но сегодня с гномами и эльфами шли также и не слишком хорошо подготовленные люди.

— Не мы это, Варроуин, право слово, — негромко произнес Анелл, молодой гном, успевший уже, впрочем, пролить кровь в битве за Хранилище Всех Известных Знаний.

За последний месяц он на глазах у Варроуина повзрослел на годы — живость и веселье юности исчезли, сменившись настороженной серьезностью.

— Тогда кто? — осведомился Варроуин. — Там гоблины к высадке готовятся, так что некогда мне слушать, что, мол, твари лесные во всем виноваты. С ними стражники разобрались, это мне известно.

Он мрачно посмотрел на людей, которым не всегда легко давалось искусство бесшумно передвигаться по лесу.

— Да вот эти двое, — сказал кто-то сзади. Стройный эльфийский стражник в плаще с капюшоном вытолкнул вперед двоих коротышек.

— Пожалуйста, — прошептал один из них, — мы ничего дурного не замышляли. Мы просто хотели посмотреть…

При виде обнаруженных эльфом чужаков Варроуин так удивился, что даже отпустил пару крепких слов, хотя обычно ругался разве что в пылу битвы. Стоявшие перед ним человечки в серых мантиях ростом были едва ли трех футов; они съежились, втянув головы в плечи, словно черепахи или цыплята, что прячут голову себе под крыло.

— Двеллеры, — презрительно фыркнул один из людей.

Варроуин знал, что среди эльфов, гномов и людей мало кто уважал этот народец. Невысокий рост был им дан от природы, но вот в их прожорливости, эгоизме и скупости были виноваты как она, так и воспитание. А кроме того, двеллеры были трусливы до глубины души.

Двеллерам, порожденным магией Древних, было поручено заботиться о Хранилище Всех Известных Знаний. По мере того как по приказу лорда Харриона планомерно уничтожались книги, мир погружался в холодный туман невежества. Навыки чтения и письма исчезали вместе с историческими и научными сведениями. Из печатного слова не уцелело почти ничего, а устная традиция могла сохранить не так уж много. На острове же детей двеллеров Рассветных Пустошей учили читать, чтобы они могли служить в Великой Библиотеке.

К сожалению, со временем новые поколения двеллеров в Рассветных Пустошах стали относиться с раздражением к Великим магистрам, которыми до последнего времени избирались люди, управлявшие реставрацией и сведением в каталоги свозимых на остров книг. Двеллеры начали уклоняться от своего долга, переключив свои интересы на набивание желудков, а потом и кошельков путем тайной торговли с материком. С годами все меньше двеллерских отпрысков присылали в Библиотеку, и проводили они там куда меньший срок, чем в былые времена.

В результате со стороны живших на острове гномов, эльфов и людей, которые до сих пор отдавали все свои силы Библиотеке, двеллеры встречали только презрение и раздражение.

Многие поколения гномов Рассветных Пустошей поклялись отдать свои жизни, защищая Великую Библиотеку. Эльфы принесли обет служить стражниками и охранять остров и обитавших на нем живых существ. Людей, как всегда, тянуло в море, и они с охотой поступали на службу в торговый флот и на защищавшие остров пиратские корабли.

Вот и сейчас воины Варроуина встретили парочку нарушителей презрительными замечаниями.

Двеллеры прижались друг к другу, дрожа и переминаясь с ноги на ногу. Один из них держал в руках книгу и мешочек с письменными принадлежностями и чернилами.

Да они же совсем дети, понял гном и отрывисто скомандовал своим подчиненным замолчать.

Немедленно воцарилась тишина, которую нарушал только шум прибоя и плеск весел приближающихся врагов.

— Что вы двое здесь делаете? — спросил Варроуин нарочито суровым шепотом. — Да, и не вздумайте мне тут разговаривать громко.

Тот двеллер, что был чуть повыше ростом, с трудом выговорил:

— М-мы обязаны были п-прийти.

— Обязаны были, значит. — Гном рассерженно потянул себя за бороду. — А если мамку вашу спросить, она, как думаете, с таким согласилась бы?

— Н-нет, Варроуин, — ответил двеллер. Волосы у него были темные, а юношескую стройность еще не сменила расплывчатость, приходящая через десятилетия сытной спокойной жизни. — М-мама бы отца кликнула, чтобы т-тот мне хорошую порку задал.

— А в такой-то тьме, да когда в море неподалеку гоблины шастают, вы и заслуживаете взбучки. Мамаша ведь с ума сойдет от беспокойства, когда пустые постели обнаружит.

Родительница Варроуина, во всяком случае, до сих пор с ума сходила от беспокойства за сына.

— Наверное, — сказал юный двеллер. — Но мы знали, что сюда плывут гоблины и вы вступите с ними в сражение.

— И откуда ж вы это узнали?

— Н-наш отец х-хозяин т-таверны «М-морской бриз». М-мы с Рутаком там н-на кухне помогаем иногда. М-меня Докетт М-маслобойщик зовут. М-мы там были, когда вы туда сегодня приходили в-воинов созывать. Наверняка отец нас все р-равно выпорет, когда вернемся, — обреченно добавил юный двеллер.

— Но вы все же пришли, — заметил Варроуин, удивленно качая головой.

Для двеллеров такое поведение было совершенно несвойственным. Они никогда не рисковали, если нельзя было рассчитывать на какую-нибудь выгоду и не было уверенности в исходе предприятия.

— Пришли посмотреть, как мы гоблинов крошить будем, — заметил один из гномов, ухмыляясь; его белые зубы сверкнули в ночной тьме. — Что ж, как по мне, так ничего особо дурного тут нет, Варроуин.

— Н-нет, м-мы не за этим п-пришли, — возразил Докетт Маслобойщик. — Я д-должен выполнить то, чего х-хотел Великий магистр Фонарщик. М-мы слышали, о чем он г-говорил в зале г-городского совета п-перед тем, как гоблины напали. — Двеллер тряхнул головой. — До той атаки я н-никогда боя не видел.

А почти никто его до той поры не видел, подумал Варроуин. Ему жаль было, что детям пришлось стать свидетелями подобных ужасов. К тому же многие из них пострадали от горящих снарядов из смолы и камней, которыми гоблины осыпали город из гавани, а еще больше — от когтей жестоких чудовищ гриммлингов.

Мир забыл про Рассветные Пустоши много столетий назад, и с тех пор никому, как и рассчитывали его создатели, еще не удалось найти их остров. Здешние моряки водили торговые корабли на материк, но все экипажи поклялись держать в секрете существование Хранилища Всех Известных Знаний, в собрании которого были все сохранившиеся в мире книги. На это можно было рассчитывать, потому что на острове у них оставались семьи, которые в случае разглашения тайны могли бы попасть в руки гоблинов.

В море снова заскрипели весла, теперь уже куда ближе.

— Нечего вам, ребятки, здесь делать, — заявил Варроуин. — Ну-ка давайте бегите обратно. Отец, само собой, задаст вам жару, так это всяко безопаснее, чем здесь оставаться.

— Я не могу, — сказал Докетт и поднял повыше книгу, которую держал в руках. — Из всех двеллеров, каких я знаю, только Великий магистр Фонарщик и библиотекарь первого уровня Джаг покидали остров. Я прочитал все, что они написали про свои путешествия и приключения.

— Парень, — нетерпеливо рявкнул Варроуин, — нету у меня ни времени, ни терпения с тобой лясы точить. Ану-ка давай…

— Нет. — Ответ юного двеллера прозвучал уверенно. Правда, голос у него сорвался на полуслове, но он все равно упрямо скрестил руки на груди, будто и не заметил этого. — Мое место здесь. Я остаюсь.

— Тебе, парень, не отца бояться надо, — многообещающе произнес гном. — У меня, небось, рука потверже будет, чем у папаши твоего, и лупить я тебя дольше буду, чем он.

— Мое место здесь, — повторил Докетт, не выпуская из рук книгу, и в голосе его послышалась мольба. — Великий магистр Фонарщик сказал, что одна из основных задач библиотекаря — записывать все, что он видит и узнает. А библиотекарь первого уровня Джаг всегда объяснял, что писать надо только о том, что для тебя важно, иначе ты просто повторяешь заученные чужие слова.