Властелин Темного Леса
(Историко-приключенческие повести) - Страница 82

Ара переводила его речь слово за словом. Когда он кончил, седовласая Парра поднялась со своего места, протянула свою клюку в сторону белого старца и закричала:

— Вот, вот, айматы! Слышите настоящую истину? Но не бойтесь их богов. Разве старая айматская женщина не победила калатский огонь?

И она разразилась насмешливым хохотом. Калаты не поняли ее слов, но схватили их смысл. Репо и Руламан проводили их до источника. Они дружелюбно простились с вождем калатов, но друид остался холоден и безучастен.

Возвратясь в пещеру, Репо и Руламан были окружены толпой айматов, поднявших шум и крик. Все были в восторге от чудесных подарков. Какой блеск цепей и как красивы на руках браслеты, а камень в перстне блестит словно росинка в лучах солнца! Что значили перед этими украшениями их жалкие ожерелья из звериных зубов!

— Дайте мне ваши цепи! — закричала Парра Репо и Руламану.

Они сняли их и бросили ей на колени.

— Теперь браслеты!

Обу отдал ей браслеты и предназначавшееся для Ары золотое кольцо.

Старуха сложила подарки на камень, взяла топор и разрубила их на множество мелких кусков, произнося заклинания. Потом она собрала блестящие осколки своими дрожащими руками и с диким хохотом перекинула их через левое плечо в лес.

— Это волшебное средство сохранит вас от всяких бед, — сказала она. — Что еще есть у вас от калатов?

— Кинжал! — ответил Репо. — Но я его сохраню.

Старуха встала и поглядела на него пытливо.

— Сохрани его, он тебе пригодится. Только не спеши: все придет в свое время, и прежде всего убей белого старика: я его ненавижу! А ты, Обу, береги свою голубку, чтобы не похитил ее чужой сокол.

— Будьте разумны все вы, — обратилась она к айматам. — Знайте: лицо калата смеется, когда его сердце плачет, и плачет, когда его сердце смеется. Когда глаза его смотрят ласково, он вас ненавидит; а когда гордо, он — скрывает свой страх. Поступайте так же и вы, пока не наступит тот день, когда вы перебьете пришельцев, как быков в «роще туров»… или же пока они не погубят вас.

Затем Парра приказала удалиться всем айматам, кроме Репо и Руламана, и, схватив их за руки, прошептала тихо:

— Слушайте, что я вам скажу. Хитрость — оружие слабого. Я расскажу вам одну историю, которая произойдет очень скоро. Семь айматов пойдут на охоту вместе с целым войском калатов. Наступит ночь, темная, бурная ночь, и все поспешат домой. Айматы будут указывать дорогу. Они зажгут факелы и пойдут впереди. Вы знаете скалу Гофу, возвышающуюся над долиной Салой? На нее взбегут айматы, бросят факелы вниз и прыгнут в сторону: все войско калатов бросится за ними и упадет в зияющую пропасть.

Репо ничего не отвечал, он молча обдумывал план старухи. Но Руламан воскликнул, задыхаясь от волнения:

— Нет, нет, бабушка! Это не голос моего отца говорит в тебе. Неужели айматы сделаются предателями?

— О, дитя! — засмеялась старуха, ласково погладив Руламана по голове. — Глупое, но хорошее дитя! Я живу сто лет, а ты пятнадцать. Что будет, то будет! Поступай так, как тебе внушает память о твоем отце. Верь мне, ты будешь великим вождем! Хотя мои глаза не увидят этого, но я буду радоваться на тебя в пещере Вальбы!

На другой день Репо отправился к Ангеко. Когда тот выслушал его рассказ о жреце калатов, печальная дума пробежала по его старческому лицу. Что значит он, Ангеко, перед ним?

— Наше время миновало! — прошептал он.

Репо уговорил его пойти вместе к Наргу и держать с ним совет.

Поздно вечером пришли они в пещеру Налли.

Наргу не удивился тому, что услышал: он знал уже все. Он не хотел и слышать о вражде к калатам, в которых он видел почти своих родственников.

— Наша сила не в том, чтобы враждовать с ними, — сказал он, — а в том, чтобы учиться у них. Наш народ должен перенять у них искусство строить дома, разводить скот и сеять хлеб.

Ангеко тоже не хотел предпринимать враждебных действий.

И Репо не осмелился сообщить вождям кровавого плана Парры.

Не прошло и месяца, как тридцать айматов из Налли и десять из Гуки работали в долине Нуфе на белых пришельцев. Скоро вся местность Нуфы переменилась до неузнаваемости. Целый ряд круглых хижин тянулся по берегу ручья Стана. Большая часть прекрасного зеленого луга была обращена в черное вспаханное поле. На нем калаты посеяли пшеницу. Гора Нуфа представляла странное зрелище. Огонь выжег ее от подошвы до вершины, и почерневшие пеньки там и сям печально рисовались на фоне голубого неба. Ветер поднимал пепел и разносил его по воздуху. Небольшая площадка на вершине горы была с утра до вечера полна работниками. Одни из них острыми медными кирками пробивали глубокую пещеру в земле, другие обтесывали камни, третьи складывали каменные глыбы и возводили фундамент. На нем должны были построить высокий каменный дом для начальника и друида. Тяжелые каменные глыбы привозились на гору в деревянных тачках лошадьми, что казалось айматам Налли и Гуки чудом. Работа кипела, и кругом плоской вершины гор уже кольцом возвышались каменные стены. Айматы работали беззаботно и весело, повинуясь калатским начальникам. Хотя работа была для них нелегка, а главное непривычна, но зато им давали вволю хлеба и два раза в день по большой деревянной кружке кумыса, после которого огонь разливался по жилам и глаза становились блестящими. Дикари очень скоро пристрастились к опьяняющему напитку. Их соблазняли также и подарки калатов: пестрые, нарядные одежды, более мягкие и удобные, чем звериные шкуры, медные безделушки и украшения. Кроме того, они присутствовали на торжественных и многолюдных праздниках, восхищаясь великолепием украшений и музыкой. Друид убивал тогда быка, часть которого сжигал на каменном алтаре в честь божества, а другую раздавал людям. До поздней ночи продолжался пир, танцы и песни. На такие праздники приходили жены, дети и девушки из пещер Налли и Гука; как они бывали счастливы, когда калаты дарили им цветные платки, кольца и запястья из блестящего камня!

Одна только гордая Тулька не высылала людей на работу, хотя послы калатов приходили много раз к ним для обмена шкур и рогов на мечи, стрелы, копья и ножи из меди. Айматы с удовольствием запасались более совершенным оружием и, по совету Парры, учились калатскому языку у Ары.

Уже приближались летние месяцы, когда айматы обыкновенно оставляли свои пещеры и переселялись на озеро. Но Парра не выражала теперь желания тронуться в путь.

Однажды у входа в пещеру появились два калата с двумя оседланными лошадьми. На одном из седел висела блестящая цепочка с турьим рогом, искусно вделанным в медный широкий ободок.

— Вот рог тура от моего господина, благородного Гуллоха, для великого вождя пещеры Тульки. Мой господин собирается на охоту через двенадцать дней в долине Кадде и посылает вашему вождю и его племяннику в подарок лошадей. Он надеется, что айматы Тульки примут участие в охоте.

Репо, подумав немного, обещал прийти на охоту. Айматы радовались как дети, когда увидали подаренных лошадей: они гладили и ласкали их, предлагая им траву и листья. Ручной медведь с любопытством тоже подошел к ним и хотел их обнюхать, но одна из лошадей ударила его копытом, и медвежонок с ревом убежал в пещеру. Айматы долго хохотали по этому поводу.

Репо и Руламан уже через неделю сделались довольно сносными наездниками.

Руламан со страстью предавался верховой езде: неизвестное прежде наслаждение охватывало мальчика, когда он с быстротой птицы рассекал воздух и мчался по окрестностям, вдыхая полной грудью свежий воздух.

На двенадцатый день, как было условлено, айматы Тульки встретились с калатами на равнине Кадде. На опушке леса их поджидала величественная процессия. С удивлением смотрели дикари на множество пестрых, блестяще вооруженных всадников и на толпу пеших загонщиков, державших на ремнях громадных косматых собак. Между ними были и айматы из Налли и Гуки. Ангеко и Наргу не явились, хотя вождь калатов и им также послал лошадей. Очень вежливо и приветливо встретил Гуллох и его сын Кандо охотников.