Властелин огня - Страница 28
Я молчал. Что я мог сказать? Одна жуткая мысль пришла мне в голову: надо же, чтобы именно сегодня Ковач открыл мне, как его можно победить! Разумеется, я ни в коем случае не выдам его тайну, Варравин ее из меня клещами не вытянет, но одно сознание, что я знаю то, что нужно Варравину, и что он может это заметить по моим реакциям, по моим бегающим глазам или еще по каким-то приметам, было безумно тягостным. Меня словно к земле придавливало.
- Я ... - Вдруг я обнаружил, что в горле у меня пересохло, и каждое слово мне дается с трудом. - Я и правда не знаю ... И потом ...
- Что? - резко спросил Варравин.
- Вы же меня все равно не отпустите.
Варравин рассмеялся - я бы сказал, искренне и от души, но для этого надо допустить, что в нем была искренность и что у него была душа.
- Вот тут ты ошибаешься! Я отпущу тебя. Больше того, я дам тебе деньги, очень большие деньги. Такие деньги, которые ты за всю жизнь не заработаешь. Разумеется, я и под страхуюсь от неприятных неожиданностей с твоей стороны.
- К-как? - Я совсем лишился голоса.
- Ты подпишешь мне какой-нибудь документик. Например, признание, что был пойман моей охраной в моем гостиничном номере, куда залез, чтобы меня обворовать. Если ты где-нибудь наболтаешь лишнего или неправильно себя поведешь, это признание тут же окажется в милиции - и ты отправишься в колонию для несовершеннолетних. Тебе этого хочется?
- Нет, не хочется ...
- Я тоже так думаю. А значит, ты будешь умненьким и благоразуменьким, не вздумаешь болтать лишнего, не станешь рассказывать Ковачу о нашей встрече, а будешь жить-поживать в свое удовольствие, пользуясь деньгами, которые я тебе дам. Взаимовыгодная сделка, правда?
- Но я и в самом деле ничего не знаю ... - выдавил я.
- Давай так. - Он улыбался, но его улыбка все больше становилась похожа на волчий оскал. - Время у нас есть. Сейчас тебя запрут, и ты спокойно обо всем подумаешь. Я надеюсь, если ты с часок посидишь взаперти, живо представляя себе, что с тобой могут сделать, то делать этого с тобой не придется. Ты все нам расскажешь и благополучно отправишься домой. Воображение может действовать лучше любой пытки, а? Когда люди как следует вообразят, что с ними может произойти, они становятся совсем мягкими и покладистым. Уведите его!
Тип в кожаной куртке схватил меня за шкирку и потащил на самый верх, мимо второго этажа, третьего - в единственную комнатушку прямо под крышей. Потолок в ней был скошен с двух сторон, окошко совсем маленькое. Короче, чердачная комнатка, мансарда. Здесь стояли кровать, стул и стол.
Тип в кожаной куртке швырнул меня за дверь, захлопнул ее и запер на ключ.
Оказавшись один, я сразу подошел к окну. В окно почти ничего не было видно, да и тьма сгустилась. Мои похитители это учитывали, конечно. Они отлично понимали, что я не смогу потом опознать место, в котором находился, даже если буду до одури пялиться в это окошко.
Я попробовал открыть его. Оно было не просто заперто, а еще и заколочено гвоздями. Конечно, я мог бы попытаться высадить окно вместе с рамой... а что потом? Допустим, я сумею в него протиснуться. И окажусь Я на высоте больше десяти метров, почти без опоры. Если я сорвусь, то разобьюсь. А если и не разобьюсь, то, конечно, перемахнуть через ограду и оказаться за пределами участка у меня не получится. Здесь наверняка все напичкано охраной, и далеко я не уйду. Разумеется, они должны были предусмотреть, что у меня может воз никнуть желание драпануть через это окошко. Скорее всего, за мной и сейчас наблюдают, и никто мне высадить раму не даст. Или внизу, под окном, дежурит охранник.
Нет, надо придумать что-то другое ... Но что?
А тем временем воображение начало свою поганую работу. Не буду говорить обо всем, что мне представилось. И раскаленные утюги на живот мерещились, и отрезанные пальцы, и всякое такое, о чем лучше не вспоминать.
Да, Варравин умел обламывать людей.
Ну и влип! Я прижался лбом к стеклу. Оно было холодное, и это привело меня в чувство. Я попытался вглядеться вдаль, но кроме заснеженного кусочка участка, на который из окон падал свет, ничего не увидел.
Интересно, сколько я продержусь?
И вдруг прямо передо мной опустилась огромная черная тень. Я сперва отпрянул, а потом разглядел, что это - ворон!
Неужели тот самый?
- Артур! - тихо позвал я.
Ворон склонил голову набок, будто изучая меня и оценивая, в каком я нахожусь положении.
- Артур! - повторил я. - Артур, ты меня слышишь? Скажи Ковачу, пусть он меня спасет!
Артур - если это был он - взмахнул крыльями и полетел прочь, не издав ни звука.
Мне безумно хотелось верить, что он приведет Ковача, что помощь близко - и я поверил.
Распахнулась дверь, и тип в кожаной куртке (правда, теперь он куртку снял и был в свитере с широким отворотом) хмуро кивнул мне:
- Пошли.
Ноги у меня сразу стали ватными. С трудом переставляя их, я покорно поплелся за этим типом - начальником охраны, как сказал Варравин.
Мы спустились вниз, в ту же комнату с камином, где я уже был. Варравин сидел в кресле. Начальник охраны поставил меня перед ним. Все это напомнило мне картинку «Допрос партизана» из школьного учебника и, несмотря на весь свой страх, мне стало немного смешно.
- Ну? - сказал Варравин. - Расскажешь нам, кто такой Ковач?
- Стальной человек, - сказал я.
Варравин приподнялся, напрягшись.
- И как с ним можно справиться, с этим стальным человеком?
- Никак, - сказал я.
И тут Варравин мне врезал. Не скажу, что удар у него был таким уж крепким, но своими драгоценными перстнями он в кровь разбил мне губу и нос. Меня покачнуло.
- Ах ты, сучий потрох! - С него слетел весь лоск и все показное дружелюбие, и он осыпал меня ругательствами, которых я, естественно, повторять не стану.
- Спрашиваю еще раз, - сказал он. - Кто такой Ковач?
- Ну .. , - я постарался говорить спокойней. - Может, правильней называть его не стальным человеком, а духом стали или повелителем стали ...
Варравин прищурился.
- Ты действительно в это веришь?
- Да, - сказал я.
Варравин кивнул начальнику охраны:
- Врежь ему.
Удар начальника охраны оказался что надо. Я покатился по полу, до самой стены, и сесть смог, только когда оперся о нее спиной. При этом ... Да, наверное, и об этом молчать не стоит: при этом у меня сработал мочевой пузырь, и штаны стали намокать.
Глаза мне застилали слезы, дышать разбитым носом я почти не мог и ловил воздух ртом. Очевидно, я выглядел таким жалким, что дальше некуда.
И в довершение всего, у меня над самым левым ухом - или в голове? - зазвучал тот же мерзкий голос, который я уже слышал за сараем, перед самым пожаром:
- Скажи ему. Скажи ему. Тебе же будет лучше. Я плотно стиснул зубы. А голос не унимался.
- Скажи ему. Скажи ему. Освободи меня, и я тебя награжу. Я покажу тебе, где зарыт мой клад. Там два пуда золота, и все в чеканной монете и в украшениях.
- Уйди, проклятый Варравка ... - пробормотал я. У Варрравина оказался очень острый слух.
- Ты, кажется, меня Варравкой назвал? Да еще и проклятым?
- Я не о вас говорил ... - я понял, чем все это может кончиться, и от ужаса у меня перехватило дыхание. Голос мой звучал слабо-слабо. - Я ...я хотел сказать, что имел в виду совсем другого человека, его далекого предка - но это означало бы взять и выдать тайну Ковача. И я умолк, прикрыв глаза.
- Проклятый, вот как? - заскрипел у меня над ухом мерзкий голос. - Что ж, может, я и проклят. Но разве нельзя заключать сделки с теми, кто проклят? Разве от них нельзя получить по мощь? Подумай, что тебя ждет. Я - твоя единственная надежда.
Я молчал, решив больше не издавать ни звука. Одним словом я мог нечаянно выдать то, чего выдавать нельзя.
- Заговаривается, - послышался голос начальника охраны. - Похоже, поплыл пацаненок.
- Вот и хорошо. Привязывай его к стулу, - сказал Варравин.