Власть холодного железа - Страница 4

– Пожалуйста, выйдите из машины, мэм, – сказал придурок, обходя машину и оказываясь с моей стороны.

Зи кивнул. Я вышла.

Охранник обошел меня кругом, и мне пришлось сдерживать рычание. Мне не нравится, когда люди встают у меня за спиной. А он не так туп, как казался: понял это и нарочно обошел еще раз.

– Начальство не любит гражданских посетителей, особенно после наступления темноты, – сказал он Зи, который тоже вышел и встал рядом со мной.

– Мне разрешено, сэр, – по-прежнему почтительно ответил Зи. Охранник фыркнул и просмотрел с помощью клавиатуры несколько страниц, хотясомневаюсь, чтобы он что-нибудь действительно читал.

– Сибольд Адельбертсмайтер. – Он произнес неверно: Зи зовут Зибольд. – Майкл Макнеллис и Оуэн Джонс.

Майкл Макнеллис может быть дядюшкой Майком, а может и не быть им. Не знаю никого из иных по имени Оуэн, но я вообще по пальцам могу пересчитать своих знакомых из малого народа. Иные обычно держатся обособленно.

– Совершенно верно, – ответил Зи. Его ложная покорность казалась искренней. Я знала, что она ложная, потому что у Зи нет терпения на дураков – да и на всех остальных тоже. – Сибольд – это я.

Он произнес свое имя, как это сделал О'Доннелл.

Мелкий тиран прошел с моими правами в свою каморку. Я осталась на месте и не могла видеть, что он делает, но слышала стук клавиатуры. Через несколько минут он вышел и вернул мне права.

– Будьте осторожны, Мерседес Томпсон. Волшебная страна – не место для хороших маленьких девочек.

Очевидно, когда их обучали такту, О'Доннелл болел. Обычно я держу себя в руках, но его «маленькая девочка» прозвучало как оскорбление. Чувствуя на себе внимательный взгляд Зи, я взяла права, сунула их в карман и постаралась удержать при себе то, что думаю.

Должно быть, моя физиономия все же была недостаточно каменной, потому что охранник придвинул свое лицо к моему.

– Вы меня слышите, девочка?

Я почувствовала запах ветчины с горчицей, которой он завтракал. Чеснок он, вероятно, ел накануне вечером. Может, с пиццей или лазаньей.

– Слышу, – ответила я как можно нейтральнее. Должна признать, получилось не очень.

О'Доннелл положил руку на рукоять пистолета и взглянул на Зи.

– Она может оставаться два часа. Если к тому времени не вернется, мы ее поищем.

Зи, не отрывая взгляда от лица охранника, склонил голову, как боец в фильмах о карате. Он дождался, пока стражник вернется в свою караулку, потом сел в машину. Я за ним.

Створка металлических ворот отъехала в сторону неохотно, отражая отношение О'Доннелла. Сталь, из которой сделаны ворота, была первым признаком толковости, какой я увидела. Если бетон стен не армированный, таких как я он удержит, но против малого народа бесполезен. Проволочная спираль слишком блестит, чтобы быть из чего-то, кроме алюминия, а алюминий нисколько не тревожит малый народ. Конечно, формально стена сделана для защиты малого народа и их территории, поэтому неважно, что иные могут приходить и уходить когда им вздумается, не обращая внимания на ворота.

Зи проехал в ворота, и мы оказались в Волшебной стране.

Не знаю, чего я ожидала от резервации: военных казарм или английских коттеджей, может быть. Но увидела аккуратные, один за другим, ряды домов типа ранчо с одинаковыми гаражами на одну машину на одинакового размера дворах с одинаковыми изгородями, с проволочной сеткой на входе в дом и с кедром – за ним.

Единственное отличие одного дома от другого – окраска и цвет листвы во дворе. Я знала, что резервация существует с восьмидесятых годов, но выглядело все так, будто построено год назад.

Тут и там стояли машины, в основном спортивные и грузовички, но никого живого я не увидела. Единственной живой душой, кроме нас с Зи, была большая черная собака, которая умными глазами смотрела на нас со двора светло-желтого дома.

Собака наводила на мысль об степфордском эффекте.[11]

Я собралась что-то сказать по этому поводу Зи и поняла, что нос говорит мне нечто иное.

– Где вода? – спросила я.

– Какая вода? – поднял он бровь.

– Пахнет болотом: водой, и гнилью, и растениями.

Он бросил на меня взгляд, который я не поняла.

– Я так и сказал дядюшке Майку. Наши чары хорошо действуют на зрение и осязание, неплохо на вкус и слух, но не на обоняние. У большинства людей оно недостаточно острое, чтобы нас это тревожило. Ты, как только меня увидела, сразу учуяла, что я иной.

На самом деле он ошибался. Я не встречала двух человек, которые пахли бы одинаково, и подумала, что запах земли, который исходит от него и его сына Теда, – просто их индивидуальный запах. Только много времени спустя я научилась отличать людей от иных. Если только вы не живете в часе езды от одной из четырех американских резерваций малого народа, ваши шансы встретить кого-нибудь из них невелики. Насколько мне известно, до переезда в Тройной город и начала работы у Зи я никогда не сталкивалась с иными.

– Так где же болото? – спросила я.

Он покачал головой.

– Надеюсь, ты сумеешь разгадать секрет маскировки, которую использовал наш убийца. Но ради тебя самой, Liebling, я надеюсь, что ты оставишь резервации ее тайны, если это возможно.

Он свернул на улицу, которая выглядела точно так же, как четыре предыдущие, мимо которых мы проехали; только во дворе маленькая девочка, лет восьми или девяти, играла с йо-йо. Девочка серьезно смотрела на вращающуюся часть игрушки и даже не взглянула на машину, которую Зи остановил перед ее домом. Но когда Зи открыл калитку, девочка одной рукой подхватила йо-йо и посмотрела на нас взрослыми глазами.

– Никто не входил, – сказала она.

Зи кивнул.

– Это место последнего убийства, – объяснил он мне. – Мы обнаружили его сегодня утром. Есть еще шесть других. Везде побывали целые толпы, но сюда после смерти никто не заходил, кроме нее, – он показал на девочку, – она член Совета, – и дядюшки Майка.

Я взглянула на девочку – члена Совета. Она улыбнулась и надула пузырь из жвачки.

Я решила, что безопаснее не обращать на нее внимания.

– Хочешь, чтобы я учуяла того, кто побывал во всех этих домах?

– Если сможешь.

– Не существует базы данных, где хранятся все запахи. Даже если я его учую, я понятия не буду иметь, кто он – если только это не ты, не дядюшка Майк и не член Совета.

Я кивком показала на девочку с йо-йо.

Зи невесело улыбнулся.

– Если сумеешь найти запах, который есть во всех домах, я лично буду сопровождать тебя по всей резервации и по всему штату Вашингтон, пока ты не найдешь этого сукина сына убийцу.

Вот тут я поняла, что для него это личное дело. Зи очень редко бранится и никогда не бранится по-английски. В моем присутствии он впервые не употребил слова «сука».

– Будет лучше, если я проделаю это одна, – сказала я ему. – Чтобы ваши запахи не смешивались с тем, что я найду. Не возражаешь, если я в грузовичке поменяю облик?

– Nein, nein, – сказал он. – Меняйся.

Я пошла к грузовичку, все время ощущая спиной взгляд девочки. Она выглядит слишком невинной и беспомощной, чтобы быть серьезной угрозой; ну разве что похулиганит немного.

Я села на пассажирское сиденье, чтобы было побольше места, и разделась. У вервольфов перемена проходит очень болезненно, особенно если им приходится долго ждать полнолуния и их заставляет меняться луна.

Мне перемена не причиняет никакой боли – на самом деле я очень хорошо себя чувствую, как будто славно потянулась после трудной работы. Но я начинаю ощущать голод, а если слишком часто перехожу из одного обличья в другое, сильно устаю.

Я закрыла глаза и из человека стали койотом. Задней лапой почесала ухо, прогоняя последние судороги, и выпрыгнула через окно, которое нарочно оставила открытым.

Мое восприятие как человека очень остро. Когда я меняю облик, оно еще обостряется, но дело не только в этом. В обличье койота я умею лучше сосредоточиваться на нужной информации.