Владыка морей ч.1 (СИ) - Страница 1

Конец августа 636 года. Кесария Приморская. Провинция Палестина Прима.

Темное облако страха накрыло римский Восток. После чудовищного разгрома императорского войска ни у кого никаких иллюзий больше не осталось. В этих местах держалось всего лишь два крупных города — Иерусалим и Кесария Палестинская. Арабы могли бы захватить и их, да только слишком мало их было. До того мало, что казалось, они и сами едва верили в свой успех. Еще держались приморские города Финикии и Антиохия, а вот Дамаск осадили повторно, и сомнений в исходе ни у кого уже не было.

Под защиту стен стекались толпы беженцев, измученных бесконечными грабежами и убийствами. Арабы не слишком церемонились с теми, с кем не было договора, с теми, кто не платил джизью. У простых парней из пустыни и головы были устроены довольно просто. Ты или свой, или платишь дань, или добыча. И горе было тем, кого арабы считали таковой. Если купцы из торговых городов платили выкуп и наслаждались спокойной жизнью, то в сельской местности разверзлись ворота ада. Толпы кочевников приходили из пустыни, грабили, убивали и уводили в рабство тысячи людей. И лишь те провинции империи, что окончательно покорились захватчикам, понемногу приходили в себя. Их жизнь снова начинала налаживаться, иногда с полного нуля. Весь Восток затянуло паутиной липкого, тянущего душу страха. Вот с такой-то толпой одуревших от ужаса людей маленький караван, везущий раненого воина, вошел в городские ворота Кесарии Палестинской и остановился прямо у ворот зажиточного дома, прекрасно известного всем горожанам.

Лекарь Евгений оказался не только очень дорогим специалистом, но и весьма грамотным, к великому удивлению Стефана. Уж кого-кого, а шарлатанов в провинциях хватало с избытком. Еще больше удивился беглый доместик, когда увидел книгу, явно вышедшую из типографии Братиславы под названием: «О трепанациях черепа, при боевых травмах множество жизней воинов спасающих». Автор — какой-то Немил.

— Брей голову вокруг раны, — резко сказал лекарь тому самому рабу, который встретил Стефана так неласково. — И поставь кипятить воду!

Раб хорошо знал свое дело, и пока хозяин обработал рану на ноге, на очаге уже остывал небольшой котелок. Он безжалостно обстриг волосы на правой половине головы и принялся брить кожу вокруг места удара.

— Эта книга обошлась мне весьма недешево, — самодовольно сказал лекарь, заметив любопытный взгляд клиента. — Она вышла из Братиславской медицинской школы. Ту школу сам великий Илья возглавляет. Стыдно говорить, уважаемый Стефан, но мне безумно жаль, что такой врач уехал из столицы куда-то к варварам. Это такой позор! Мы, конечно, и раньше умели делать такие операции, но это просто новое слово в медицине!

— Хорошая книга? — кивнул подбородком доместик.

— Она просто невероятна! Даже у Цельса и Галена нет таких подробностей,— ответил лекарь. — Там такие рисунки, что и малый ребенок разберется. Этот Немил, видимо, ученик самого Ильи. А уж сколько мне обошелся инструмент для трепанаций! Вам лучше не знать, иначе упадете в обморок.

— Я все равно узнаю, когда буду платить, — усмехнулся Стефан. — Это мой друг, я не пожалею золота ради него.

— Странные, однако, у вас друзья, почтенный господин, — удивился лекарь и откупорил горшочек, из которого резкий, но такой знакомый запах ударил в нос Стефану.

Лекарь вытащил оттуда нож с коротким лезвием, прочитал молитву, а потом протер руки спиртом. Он сделал дугообразный надрез и откинул в сторону кожный лоскут. Кровоточащие сосуды эскулап прижег острой проволокой, накаленной в огне, а потом сделал еще один надрез, дойдя до кости.

— Острую фрезу! — резко сказал он, а когда раб подал ему что-то похожее на плотницкий коловорот, приставил его к черепу и начал крутить рукоять.

Сигурд замычал и попытался дергаться, но тут были люди опытные. Он был привязан к скамье широкими кожаными ремнями.

— Зубчатый шар! — резко сказал врач и начал сверлить медленно, как будто к чему-то прислушиваясь. — Так я и думал! Гематома!

Из-под сверла вытекла темная, почти черная кровь. Удивительно, но Сигурд задышал ровнее, а врач протянул руку, в которую раб вложил какие-то клещи. Лекарь Евгений просто выкусил куски поврежденной кости и бросил их на пол. Те же, куски, что смог, он бережно выправил и поставил на свое законное место.

— Вода остыла? — спросил лекарь. — Лей!

Сгустки крови были вымыты из раны, а она сама была зашита редкими швами, куда лекарь зачем-то вставил кусочки ткани.

— Везучий сукин сын, — пояснил он Стефану. — Кровотечение уже остановилось. Везите его домой. Покой, чистота и питье. Пока не придет в сознание — не кормить. Переворачивать и обтирать чистой влажной тряпкой. Я навещу его, а дальше — как рассудит наш милостивый господь. С вас пять солидов, почтенный господин. Моя работа стоит дорого.

Следующие сутки Стефан почти не спал, проводя у постели Сигурда все время, по очереди меняясь со своей рабыней Нилуфер. Утром врач вытащил из швов дренаж, а к обеду Сигурд открыл глаза и недоуменно уставился на старуху, которая склонилась над ним.

— Твою мать! — прохрипел он. — Я и не думал, что валькирии такие старые и страшные. Где Хакон, баба?

— Хозяин! Хозяин! — всполошилась Нилуфер, которая не поняла ни слова из сказанного и растолкала Стефана, который прикорнул рядом. — Он очнулся!

— Сигурд! Дружище! — Стефан сел рядом, восторженно глядя на друга. — Ты жив!

— Я жив? Вот дерьмо! — не на шутку расстроился Сигурд и снова закрыл глаза. Недолгое пробуждение стоило ему всех немногих сил, что у него еще оставались, и он вновь потерял сознание.

— Нилуфер! — Стефан повернулся к рабыне. — Слухи уже поползли по городу. За мной скоро придут. У меня в запасе день, может два! Но придут точно.

— Бог даст, и все обойдется, хозяин, — всплакнула Нилуфер. — Может, уже забыли про тебя!

— Не забыли, и не надейся, — покачал головой Стефан. — Мне нельзя было возвращаться сюда, но вот пришлось… Слушай внимательно! Под кроватью, где лежит Сигурд, закопан ларец с деньгами. Возьми себе полсотни солидов. Тебе хватит надолго. Этот дом тоже теперь твой. Остальные деньги отдай Сигурду. А самое главное — перстень. Скажи ему, что это перстень самой императрицы Мартины. Не младшей императрицы Григории, жены августа Константина, а старшей! Запомни, это важно! Он покажет его страже и его пропустят к ней в любое время.

— Императрицы? — выпучила глаза рабыня. — Хозяин, да ты кто такой? Ты что, нашу госпожу живьем видел? Как меня прямо? И василевса Ираклия тоже видел?

— Видел, конечно, — кивнул Стефан. — Я же во дворце служил. Отдай золото и перстень Сигурду. Пусть идет к ней. Вдруг она смилуется и вытащит меня из темницы. Если, конечно, меня до этого времени не казнят… Передай ему слово в слово все, что я сейчас сказал.

— Передам, хозяин, — всплакнула Нилуфер. — Ты добрый человек, спаси тебя господь. Я все сделаю, как ты велел. И друга твоего я, как собственного ребенка выхожу. Всеми святыми клянусь! Беги, хозяин! Беги в порт! Может, успеешь еще уйти!

— Не успеет! — услышали они голос офицера дворцовой стражи, входившего в дверь. — Добегался, сволочь? Взять его! В кандалы! Сам куропалат Феодор ждет тебя в Антиохии, Стефан. Ты рад?

Месяц спустя. Антиохия. Сентябрь 636 года. Провинция Сирия Прима.

Стефан покорно ждал у облезлой резной двери. Роскоши константинопольских дворцов в Антиохии не было и в помине. Этот несчастный город слишком много претерпел на своем веку. В Империи не было больше городов, которые чаще брал бы неприятель. А когда не было войны то, что отстроили люди после пожаров, рушило очередное землетрясение. Старая кладка римских строений соседствовала со свежими латками, белеющими свежей известью. Так было и здесь, в старом дворце, на долгие годы ставшем резиденцией императора Ираклия.