Владыка Иллюзий - Страница 2

— Я вел себя глупо, но теперь все будет иначе. Поверь, я всегда уважал тебя.

— Я лишь одна из твоих любовниц.

— Ты моя жена и мать моего наследника.

Язрет больше ничего не ответила. Она словно окаменела. Нейур ушел, так и не переубедив ее. В его саду росло множество цветов, и ему не нужно было, ждать, пока один из них раскроется. В этот час душу Язрет никто бы уже не смог отыскать в коробочке кориандра, потому что теперь ее было не разглядеть и на острие булавки.

В этот месяц вся вода в мелководных прудах сада высохла, и лотосы завяли. «То же самое сделали с тобой Нейур и его сын», — сказала вторая половина сознания Язрет. А первая половина прошептала: «Если бы ты не родила сына, Нейур все еще любил бы тебя».

Ребенок спал на львиной шкуре в тени, а рядом дремала его нянька. Вокруг были разбросаны маленькие животные из слоновой кости, которых король послал сыну, а на лодыжке мальчика сверкал золотой браслет.

Язрет бесшумно сняла верхнюю одежду няньки, которую женщина набросила на себя от дневной жары. Завернувшись в одеяние и затянув завязки над головой, королева подняла ребенка в шкуре. Потом она заплакала, потому что мальчик был невинным и прекрасным, хотя и стал ее врагом.

Язрет пересекла дворцовый двор. Никто ее ни о чем не спросил, принимая за верную няньку. Когда она вышла в город, то стала одной из женщин с ребенком. И действительно, Язрет не раз видела других женщин с детьми и жалела их. Она верила, что каждая женщина, родившая ребенка, потеряла из-за этого любовь своего мужа.

Вниз по широким и узким улицам, через большую рыночную площадь, где коричневые величавые верблюды возвышались, как господа, где сочился темно-синий инжир, качалось красное мясо, танцевали дети под звуки дудочки, а из медного кувшина вырастала змея и качала своим капюшоном, похожим по форме на сердце. Так Язрет дошла до высоких, украшенных мозаикой стен Шева. Не замечая ничего вокруг, она выбежала через широкие ворота, тени которых походили на черную смерть. Королева выбежала в пустыню…

Примерно в сотне шагов от стены был колодец, вокруг которого расположился лагерь кочевников. Язрет смело шла между шатрами. Никто не окликнул ее, потому что она была женщиной, а в этой стране женщин не боялись или делали вид, что не боятся.

Наконец Язрет увидела в тени навеса небольшую группу детей. Одни спали, другие сонно играли друг с другом. Рядом лежали две большие охотничьи собаки, положив рыжевато-коричневые морды на лапы.

Язрет соображала с трудом. Ей казалось, что она может незаметно оставить своего младенца среди других. А когда придут матери и найдут еще одного ребенка, они, без сомнения, возьмут его. Ведь на его лодыжке — золотой браслет. Вечером кочевники свернут лагерь. Они редко надолго задерживаются на одном месте, особенно вблизи городов этой пустынной страны. Они считают их местами упадка и влияния дьявола. Ночью, если не раньше, Язрет освободится от существа, которое, пусть не намеренно, лишило ее счастья.

Пока она стояла, лихорадочно размышляя об этом, одна из собак подняла голову, нюхая воздух, и тихо зарычала. Эти животные должны были охранять детей, а значит, будут охранять и ее ребенка, когда она уйдет. И все же безжалостный собачий взгляд насторожил Язрет. В панике она отстранила от себя спеленатого ребенка и медленно опустила его на песок рядом с другими младенцами. Он не плакал — должно быть, инстинктивно узнавал в ней свою мать, но не мог почувствовать ее намерений.

Пес внезапно поднялся на стройные лапы, и его глаза засверкали черной свирепостью. Язрет повернулась и побежала, ожидая, что в любое мгновение собачьи клыки вопьются в ее одежду или тело, но рычание осталось позади. Она услышала, что все спавшие младенцы проснулись и начали плакать и кричать, как будто обвиняя ее. Королева побежала быстрее из лагеря и проскочила через городские ворота. Она бежала вверх по широким и узким улицам, а рядом с дворцом оглянулась и сбросила на землю одежду няньки. Стражники, видевшие ее возвращение, изумленно переглянулись, потому что королева Шева вдруг оказалась на улице одна, без сопровождающих, но ничего у нее не спросили.

Язрет прошла в свои покои и там села. У нее раскалывалась голова, а мысли путались. Она ждала, что в любой момент войдет ее муж и скажет: «Наш сын пропал, никто не может его найти. Не думаешь ли ты, что его убила нянька?» И Язрет ответила бы: «Пощади ее, мой господин. Она не в своем уме. Она завидует, потому что ее собственный ребенок умер…»

Прошел полдень, затем вечер, и наступил час заката, когда кроваво-красный отсвет выплескивается на стены. Пурпурный цвет умирающего солнца быстро перешел в фуксиновый и индиго, а затем появились звезды, светочи небесных городов. Язрет не слышала ни криков, ни поисков во дворце. Нейур не появлялся. Он пришел позже.

Король быстро шагнул в темноту покоев, но на этот раз не осветил комнату своим присутствием. И не сказал того, что она ожидала услышать.

— Язрет, жена моя, — сказал Нейур, — сегодня я услышал три рассказа. Один — что кто-то украл одежду няньки, когда та спала в тени сада. Второй — что эта самая женщина прокралась в город и не вернулась. Третий — что Язрет, королева Шева, вернулась из города без сопровождающих, хотя никто не видел, как она выходила.

Раздвоенное больное сознание Язрет не могло с этим справиться.

— Все они врут! — закричала она. — Надо выпороть этих лжецов.

Но Нейур мягко сказал ей:

— Есть еще четвертый рассказ. Слушай, я поведаю его тебе. У стен Шева раскинули свои шатры кочевники, желая воспользоваться водой из колодца, что недалеко от ворот, и продать свои ремесленные товары на базаре. Но пришла женщина и оставила младенца среди детей лагеря.

— Это была нянька, — выпалила Язрет.

— Нет, — возразил Нейур, — потому что в это самое время нянька разыскивала ребенка, нашего ребенка, и тому есть свидетели.

— Все они врут, — воскликнула Язрет еще раз.

— Есть только один лжец.

В этот миг вся сила Язрет покинула ее — так кровь вытекает из смертельной раны.

— Я сознаюсь, — проговорила она. — Ребенок лишил меня твоей любви. Поэтому я должна была избавиться от него. Не осуждай меня. У меня не было выбора.

— Я не осуждаю тебя, — сказал Нейур. Его голос оставался спокойным, но лица его она не видела в темноте.

— И ребенка вернули тебе? — прошептала Язрет.

— Вернули, — ответил Нейур и закричал через всю комнату: — Принесите моего сына!

Дверь снова открылась, и вошли несколько слуг, один нес горящий факел, а другой — сверток.

— Разверните, — приказал король, — и пусть эта несчастная сумасшедшая пожинает плоды того, что натворила.

И они поместили сверток перед королевой Шева и развернули его при свете факела.

Некоторое время она молча смотрела на него, а потом заплакала. Две части ее сознания разлетелись на сотню осколков.

Кочевники узнали младенца по золотому браслету и из уважения к Нейуру, несмотря на страх и риск мести, принесли королю останки его сына. Ребенка разорвали на куски собаки. Обычно собаки кочевников не трогали детей. Но это были охотничьи собаки, и они почувствовали запах льва, как только женщина приблизилась. Когда же она опустила сверток из львиной шкуры на песок и убежала, собаки накинулись на шкуру и, к несчастью, на завернутого внутри младенца. Язрет на самом деле избавилась от сына, навсегда победив своего врага.

Нейур не выказывал ни огорчения, ни гнева, он даже не объявил жене никакого наказания. Король просто изолировал ее — запер в роскошном павильоне, примыкавшем ко дворцу. Он продолжал посылать ей подарки, дорогие украшения, сочное мясо, спелые фрукты, драгоценности. Его доброта не знала предела, а терпение казалось удивительным. Конечно, он поступил бы менее жестоко, если бы немедленно отдал ее палачу. Вместо этого Нейур обрек ее на смерть при жизни, что было хуже, значительно хуже, чем наказание плетью, огнем или мечом.

На третий месяц заточения, когда король должен был снова жениться, Язрет удалось каким-то образом сбежать. Она была уже настолько безумна к тому времени. Она почти верила в то, что сама является невестой, живет в водяной стране, и Нейур, ее жених, вот-вот придет и в первый раз поднимет ее вуаль. К тому же затворницей овладела мысль, что она будет бесплодна до тех пор, пока не найдет особого магического амулета — согласия богов на то, что будет носить сына. Амулетом же должно стать не что иное, как тело ее ребенка. Поэтому Язрет пробралась на кладбище и бродила там, пока не натолкнулась на сторожа. Он узнал королеву и, увидев ее беспомощность, пожалел ее, привел к склепу сына и позволил войти. В конце концов явились те, что преследовали ее. Они застали ее сидящей в полутьме склепа в обнимку с телом бедного младенца, которое развалилось у нее в руках на отдельные косточки. Ее обрывочное сознание полагало, что она нашла символ своей безопасности и ключ к грядущему счастью. Но в глубине души безумная Язрет, без сомнения, знала, что баюкает на руках своих смертную вину, вину, которую ей никогда не искупить. Люди, что пришли за ней, стали вырывать тело из ее рук. В конце концов Язрет отдала все кости, кроме одной. Эту кость, как ни пытались, отнять у нее не смогли.