Владыка - Страница 60

— Готов, — удовлетворенно кивнула Гончая, сминая в кулаке кроваво-красную капельку амулета.

— Ты что наделал?! — одновременно вскрикнули Сартас, Корвин и Маликон.

— Я, знаете ли, не люблю темных. А этот конкретный эльф меня сильно огорчил.

— Белик! — простонал Линнувиэль, схватившись за голову.

— А как я должен был поступить? Стоять и смотреть, как он восстанавливается за наш счет?!

— Он не делал этого! Он поклялся!

— Ну и что? — пожала плечами Гончая, брезгливо отбрасывая искореженный амулет. — Сейчас такое время, что даже эльфы врут направо и налево, — эффект социальной адаптации. Вот скажи мне, Иттираэль, я прав? Интересно, сколько лет ты помогал этому интригану спокойно жить, а?

— Двадцать, — благоразумно отступил от нее старший хранитель.

— Как трогательно. Неужели даже ты не был в курсе его грандиозных планов?

— Нет, — покачал головой эльф. — Он меня во многое не посвящал.

— Вот видишь, Линни! Я ж говорил, что даже эльфы безбожно врут! — торжествующе кивнула Белка. — Теперь и самые благородные научились заговаривать зубы. Только не вышло у него, не получилось истребить всех наследников Изиара себе на благо. А знаешь, почему это произошло, мой ушастый друг?

Линнувиэль обескураженно покачал головой, не в силах поверить, что владыка Тирриниэль мог поступиться законами чести. Что он мог предать свой народ, свой дом, даже сына и внука. И ради чего?!

— Потому, растерянный ты мой, — тонко улыбнулась Гончая, — что меня очень трудно обмануть. Помнишь? Вижу, что да. Тогда, наверное, ты помнишь и вопрос, который я задал тебе накануне?

Линнувиэль отвернулся от безучастного лица владыки Тирриниэля. Из могущественного мага и правителя будто душу вынули. И только тусклый блеск глаз доказывал, что царственный эльф еще жив. Хотя нет, для присутствующих здесь темных он больше не был правителем. Предатель, вот как вернее. Сын, внук, разочарованно вздохнувшая Милле… От него отвернулись абсолютно все. И это было гораздо страшнее обычной смерти.

— Так что ты решил, Линнувиэль? — необычайно серьезно спросила Белка, пристально глядя в его глаза. — Что ты выбрал, эльф? На чью сторону встанешь?

— На твою, конечно, — невесело усмехнулся остроухий маг. — Или у меня есть выбор?

— Выбор есть всегда, — прошептала она, незаметно подобравшись. — Особенно когда мы разрываем кровные узы. Это нелегко, но постарайся вспомнить все, что с тобой было. Кто и зачем отправлял тебя в Серые пределы. Что было сказано в этом зале двадцать лет назад, когда собрали первый за девять тысяч лет большой совет, а ты неожиданно получал новый титул. Вспомни, по какой причине с нами была Мирена. Как мы шли вместе этот путь. Как умирал в первый раз твой владыка, напрочь позабыв о своем народе, о своем долге и о том, что его Уход неизменно уничтожит нас. Подумай, мог ли он сделать это по своей воле… И еще подумай о том, по какой причине Таррэн остался без сил, — магия, как известно, не исчезает бесследно. Если она ушла от него, значит, кто-то другой ее непременно заберет. Ты понимаешь меня, хранитель?

Линнувиэль вздрогнул одновременно с Таррэном и Аттарисом. Замедленно поднял взгляд. Нашел в толпе старшего брата. Затем обернулся на бледного до синевы повелителя и… снял с его левой руки родовой перстень. На всякий случай, чтобы никто не причинил владыке вред.

— Да, — безжизненно уронил он в пустоту. — Думаю, я тебя понял.

Белка, знаком отогнав своих кошек подальше, с легкой усмешкой взглянула на Иттираэля.

— А ты?

— Что? — насторожился маг.

— Ты-то хоть чему-то научился за свои девятьсот лет?

— Например?

— Например… — она плавно сдвинулась в сторону, исподлобья изучая его лицо, — тому, что не стоит недооценивать противника, даже если он мал ростом или не достиг совершеннолетия. Тому, что планы не всегда реализуются так, как мы того хотим, и даже самые близкие люди порой не оправдывают наших ожиданий. Ты ведь маг, политик и стратег. Старший хранитель… как звучит, да? А ведь тебя хорошо знают и за пределами леса. У светлых, например. У тех же гномов. Причем о-о-очень давно.

— К чему ты клонишь?

— Просто хочу сказать, что даже лучшие из лучших порой совершают ошибки. Ты со мной согласен, эльф?

— Да. Идеальных планов не бывает, — настороженно отозвался Иттираэль, все еще не понимая, что от него хочет этот смертный.

— Зато все мы стремимся к совершенству, желаем достичь гораздо большего, чем имеем на данный момент. Одному хочется денег, другому нравится жена соседа, а кому-то нужна самая малость — всего лишь наш славный, чистый и почти беззащитный мир. Верно, Иттираэль?

Хранитель отступил к противоположной стене.

— Зачем мне весь мир?

— А сам как думаешь? — вкрадчиво спросила она, медленно обходя его по дуге. — Неужели не надоело все время быть на вторых ролях? Никогда не хотелось чего-то большего? Власти? Крови? Не хотелось испытать экстаза от чувства абсолютной вседозволенности? Неужто никогда не думал, что должность хранителя — не твой потолок?

У Иттираэля опасно похолодели глаза.

— О чем ты говоришь, человек?

— О тебе, эльф. А еще о том, что имеет смысл повнимательнее почитать хроники… особенно если замышляешь предательство.

В тронном зале на несколько томительно долгих мгновений стало оглушительно тихо. Казалось, пролети мимо какая-нибудь мошка, дрожание ее крылышек оглушило бы всех, кто сейчас вслушивался в воцарившуюся весьма недобрую тишину.

— Не понимаю, о чем ты, — наконец сухо уронил Иттираэль.

Вместо ответа четыре хмеры зашипели, неуловимо быстро скользнув к хозяйке, но Белка знаком велела им отойти — не для того она звала сюда стаю, чтобы тратить их силы на такую глупость, как собственная защита.

Карраш глухо заворчал, но послушно отошел к Таррэну, который без магии стал слишком уязвим. Следом за мимикром вокруг трона собрались остальные звери и, прикрыв бессмертных своими телами, бесшумно оскалились.

— Видишь ли, ушастый… — Белка задумчиво качнулась на носках. — Мне в последние годы не давал покоя один вопрос: откуда твой любимый ученичок смог узнать об изменении? Ведь ваши хроники неполны. В них нет детального описания кругов жизни, полного подчинения и Ухода, потому что кто-то давно подправил эти записи, дабы никто и никогда не узнал, над чем в свое время так старательно работал Изиар. Создается впечатление, что ваш ненормальный предок заранее позаботился о том, чтобы никто, кроме него, этих заклятий не понял. А он ведь планировал вернуться. Продумал все до мелочей. И лишь после того, как убедился, что сумел всех обмануть, ушел…

Иттираэль подобрался.

— Но знаешь, что самое любопытное? — так же спокойно продолжила Гончая, не делая попыток к нему приблизиться. — Изиар уже тогда понимал, что не сумеет вернуться без посторонней помощи. Поэтому придумал, как заставить вас приблизить его возвращение. Сделал так, чтобы и светлые, и темные, и даже гномы изо всех своих сил старались ради исполнения его планов. Столетиями забирал жизни своих потомков, почти девять эпох впитывал их магию. И планировал, набравшись сил, закончить то, что начал во время расовых войн…

— Он хотел стать богом, — неслышно уронил Линнувиэль, неверяще глядя на старшего брата.

— Хотел, — кивнула Гончая. — Но проблема в том, что в пределах Лиары это неосуществимо — в нашем мире слишком много магов, способных остановить одного спятившего темного. А идея Изиара была проста до безумия — вскрыть проходы между мирами и, пока мы возимся с потусторонними исчадиями, хватануть столько сил, сколько получится. Ведь максимум энергии выходит из тела лишь в момент смерти, а в то время эльфы гибли тысячами. Где, как не на поле битвы, искать абсолютную власть? Другой вопрос: каким именно Изиар планировал воплотиться, Тело-то за девять тысяч лет испарилось, а душонка в зеркале не больно-то способна повелевать. Да и не справиться ему было одному. Верно, Иттираэль?