Владимир Высоцкий. Только самые близкие - Страница 1

© Перевозчиков В.К., 2017

© ООО «ТД Алгоритм», 2017

Начнем с мысли Михаила Михайловича Бахтина о том, что «позади у героя (у поэта) – смерть, впереди – жизнь (т. е. вечность)».

Высоцкий понимал значение и значимость того, что он делает. «Я тоже кошусь на эти самые века…» – знаменитый ответ Высоцкого Эрдману. Высоцкому есть что предъявить вечности, – так что насчет него можно справиться у великих.

«Считается, что в каждом поколении есть по крайней мере четыре праведника, на которых незримо держится мир и которые служат его оправданием перед ликом Господа…» (Борхес). И живой Высоцкий в их русском числе…

«И лучше всего послужит поэт своему времени, когда даст ему через себя сказать, сказаться» (Цветаева). Владимир Высоцкий о своем непростом времени: «Но влекут меня сонной державою, что раскисла, опухла от сна…»; «…И вся история страны – история болезни!».

Но как сказаться? Через язык, через речь, через текст. «Язык – это факт не научный, а художественный. Его изобрели воины и охотники, и он гораздо древнее науки». (Честертон) Вспомним мысль Бродского, что от человека остается только часть, – это часть речи.

Высоцкий жил и творил во времена, которые «нуждались» в живом голосе, сорванном отчаяньем, – он реабилитировал крик в русской поэзии. Это был выброс особой энергии, которая проникала в мысли и чувства людей, попадала им «не в уши, а в души».

Михаил Пришвин, размышляя о трагической судьбе Пушкина, написал в дневнике: «Стало быть, искусство во вред себе?!»

«Искусство и там, где идет речь об отдельном человеке, означает повышенную жизнь. Она счастливит глубже, но и пожирает быстрее» (Томас Манн). Очень точные слова, они в полной мере относятся к Высоцкому.

Высоцкий и после смерти продолжает вмешиваться в жизнь «потом живых», становится для них личным чрезвычайным происшествием.

А тогда, в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века, в эпоху безвременья и общественной немоты, – теперь (!) даже трудно представить, как это было нелегко…

Я это понял, когда с радостью и благодарностью встречался и разговаривал с людьми, которые имели хоть какое- то отношение к жизни и творчеству Владимира Семеновича Высоцкого. А ведь они уходят, прошло уже 30 лет со дня его смерти. И теперь каждая живая деталь, каждое подлинное слово Высоцкого становятся бесценными.

Вениамин Смехов: «В Магнитогорске после моего выступления подходит один человек:

– Вы мало сказали о Высоцком – человеке…

– Он – поэт, и этим интересен…

– Но в Библии об Иисусе Христе сказано все. А Высоцкий для нас – как Бог, и нам интересно все».

Добавим сюда известную пословицу: «То, что знает Бог, должны знать люди».

Воспоминания. Повторим, что каждый, кто знал Высоцкого, имеет право на голос. А время идет и люди уходят. С их смертью уходит навсегда та часть живого В.В., которой они были свидетелями, о которой знали только они.

И, конечно, воспоминания – это не место сводить счеты или выяснять отношения. А вот анализировать, спорить, не соглашаться – это право потомков. И еще одно: ведь жизнь всегда всерьез, и за слова, сказанные за другого, придуманные за Высоцкого, тоже придется отвечать.

А как верить длинным монологам Высоцкого, которые воспроизводятся спустя пятнадцать-двадцать лет после его смерти. И ведь этим грешат многие «вспоминатели». А.А. Ахматова предлагала за введение прямой речи в воспоминания подвергать человека уголовному наказанию.

Вере или неверию Владимира Высоцкого посвящено много статей… Читаем у Даля: «Умение – половина спасения. Искусство – половина святости». В принципе, Высоцкий сам высказался на эту тему в своих последних стихах и песнях… «Купола в России кроют чистым золотом, чтобы чаще Господь замечал!», «Покарает Тот, кому служу…». Добавим еще известное: «Великий поэт не может не быть великим богословом». А кроме того, настоящий поэт – почти всегда пророк.

Болезнь нашего времени – невостребованность вечных истин, тех самых жизнестроительных истин, по которым и «делали жизнь». И Высоцкий – может быть, только и именно Высоцкий – заполняет эту нишу. Высоцкий – самый издаваемый и самый цитируемый поэт конца двадцатого – начала двадцать первого века. А может быть, еще важнее – Высоцкого продолжают слушать и петь. А чтобы точнее и полнее понять стихи и песни Высоцкого, надо знать, как он жил… Попытаться понять живого Высоцкого.

Что касается родителей Высоцкого, воспоминания которых публикуются в этой книге, то не будем забывать, что самое большое человеческое горе – смерть детей. Они были людьми своего времени – постараемся их понять… А я хочу попросить у них – у их памяти – прощенья за те огорче- нья, которые вольно или невольно им причинил.

В. Перевозчиков

Пятигорск, июль 2010 года

На Малую Грузинскую к Нине Максимовне Высоцкой я попал по рекомендации Вадима Ивановича Туманова. Помню, что у нее уже была кассета с записью интервью на пятигорском телевидении, которую мы тогда же и прослушали. Правда, не до конца. Почему-то барахлила аппаратура.

Встречи эти происходили, начиная с конца 1987 года, а последняя встреча была в начале 1990 года. В это время шла работа над моей первой книгой «Живая Жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого», в которой предполагалась публикация воспоминаний Нины Максимовны. А время тогда было бурное, сложное и очень интересное.

Это было время первых больших публикаций стихов Высоцкого, время первых статей о нем. Выходили первые книги – сборники стихов, песен и воспоминаний о В.В.

Кроме того, в это время начались публикации отрывков из книги Марины Влади «Владимир, или Прерванный полет». А потом вышла и сама книга. Параллельно развивалась «дачная история», шли споры о надгробном памятнике Высоцкому на Ваганьковском кладбище.

Естественно, все разговоры с Ниной Максимовной я записывал (даже разговоры из телефонных автоматов)… Записывал сначала в толстую тетрадь, а потом и на диктофон. Что касается встреч на Малой Грузинской, то однажды я даже пил чай на кухне, и Нина Максимовна показывала мне коробки из-под различных сортов чая… Потом я узнал секрет знаменитого чая Высоцкого: «он по ложечке насыпал из разных коробок».

В текстах, которые публикуются в этой книге, попытка сохранить то время, когда так сложно и противоречиво начиналось изучение биографии Владимира Семеновича Высоцкого.

Высоцкая Нина Максимовна – мама Владимира Семеновича Высоцкого

– О друзьях?.. Валера, понимаете, это вопрос щепетильный. Друзья в разные годы менялись…

Ваня Бортник – может быть, я что-то не знаю, но в последний год Ваня появлялся очень редко. Мне рассказывали, что Володя подарил Ване пластинку, чтобы директор санатория устроил его на отдых. А Ваня эту пластинку продал. Ваня ведь человек пьющий, и все может быть… Но я этому не верю. Я спрашивала у Вадима Ивановича Туманова, он тоже этому не верит. Я просто видела, что в последний год Ваня редко бывал на Малой Грузинской.

Вот обвинили Костю Мустафиди… Как будто много лет тому назад Костя продавал Володины кассеты. На Матвеевской он много записывал Володю. Может быть, Костя кому- нибудь и переписывал за деньги, – а почему нет? Если его просили записать, может быть, он и брал за это какие-то деньги.