Владимир Мономах - Страница 4

Но теперь уже не власть свою наказывал спасать сыновьям Ярослав Владимирович. Ее опьяняющую силу он чувствовал особенно остро лишь в молодые годы, а потом привык к ней как к обиходной одежде. Она стала его повседневностью в той большой и труд; эй работе по

укреплеяаю Русской земли, которой Ярослав занимался всю последующую после захвата власти жизнь. Власть связала его но рукам и ногам многочисленными обязанностями, условностями, ритуалами, И он уже не мог вырваться из-под этого тяжкого жернова, который с годами давил его все более и болое, И теперь он призывал своих сыновей, чтобы передать им весь этот груз, весь этот тяжкий государственный труд, которым ои жил все последние годы. Он боялся одного - что новая братоубийственная распря, которая могла бы начаться после его смерти, погребет под своими обломками его нескончаемые труды, его радости, его видимые успехи.

А успехи были немалые. Оя оставлял своим сыновьям в наследство Русскую землю, как понимал ее сам, как понимали его заботы те, кто был рядом с ним всо;)ти годы, - бояре, старшая и младшая дружины, высшие дер-ковные иерархи, богатое купечество.

Вот она, Русская земля - Киевское государство - раскинулась на полсвета - от полуночных стран и студеного моря иа севере до дикого ноля, а через него до Тмутаракани на юге, от дремучих окско-волжглшх вягич-ских лесов, земель черемиси и мордвы на востоке, до границы с ляхами и до угорских гор на западе.

II все эти земли, города и столы ври Ярославе Владимировиче один за другим попадали под властную руку Киева. Гибли в междоусобной борьбе братья Ярослава, и наступило время, после смерти Мстислава, остался он один старший и единственный, не считая заточенного Судисла-ва, из большого Владимирова гнезда. Теперь не союзники-братья, а его посланцы - пять сыновей сидели на главных русских столах - в Новгороде, Чернигове, Перея-сласле, Смоленске и Владимире; не свою, а отцовскую волю, волю великого князя, исполняли они, заботясь об устроении Русской земли.

Ио не только из этих земель и столов состояла Русская земля. Главным в ней был тот порядок, за который прочно держались князья, бояре, церковники и богатые купцы. И в основе этого порядка лежало обладание землями, лесами, угодьями и постепенное, но уверенное закабаление смердов, сидевших иа этих землях, пользовавшихся этими лесами, угодьями. Вчера еще свободный человек на свободной земле, сегодня смерд оказывался под рукой князя, объявившего земли иерви' своими, или

боярина, или дружинника, получившего от кня;т за службу и разные услуги права на эти земли, и начиналась для смерда новая, зависимая от господина жизнь, начинались платежи, дани, работы, В этот охраняемый со всея силой княжеской власти порядок входило и ведение князьями, боярами, дружинниками, церковниками собственного барского хозяйства; усадьбы киевских, новгородских, черниговских, переяславских, смоленских и других бояр, княжеских дружинников, отцов церкви охватывали всю Русь, и всюду под эти усадьбы, под барские поля брались лучшие смердьи земли. А самих смердов то силой, то за долг деньгами, семенами, скотом сильные люди заставляли работать иа своих полях, пасти свой скот, исполнять многую другую работу. Под строгим надзором управителей-огнищан шла жизнь княжеских и боярских усадеб. А рядом с боярином-огнищанином стояли его помощники - тиуны, конюхи, сельские и ратайныо старосты, следившие за полевой работой, разного рода сборщики платежей, рядовичи-мечники, ябедники, вирники и другие.

Этот порядок был для них их Русской землей, совсем иной, чем она была для смердов, закупов, холопов, и за эту Русскую землю готовы были лить свою кровь, класть свои головы и степенные, поседевшие в междукняжеских хитростях и боевых походах бояро, и младшие дружинники, лишь вступившие на путь службы своему кяязто. Все чаще раздавали земли с жившими на них смердами князья во владение своих слуг, а те, неся службу князю и обогащаясь, в свою очередь, раздавали земли уже своим слугам, вооружали их, вели в походы свои дружины, грозя при случае подняться и против дающей им руки.

В сознании Ярослава и его сыновей Русской землей были и те многие торги, что шумели по городам, и те караваны, что тянулись навстречу друг другу с разные концов земли и из окрестных стран: в Новгород двигались возы с зерном, с юга, из Волыни, по всем русским городам везли соль, и немало наживались па этих товарах купцы в голодные годы либо тогда, когда вдруг войны перекрывали пути из конца в конец Русской земли. G севера на юг шла рыба всех видов: из Киева, Новгорода и других больших городов коробейники развозиля мо весям и градам изделия искусных ремесленников, чья каждодневная п незаметная работа на городских посадах, лепившихся около княжеских детинцев, создавала славу русскому ремеслу. В окрестные страны русские гости вс:?ли воск, скору 1, льняное полотно, разные серебряные поделки, знаменитые русские кольчуги, кожи, пряслица, замки, бронзовые зеркальца, изделия из кости и другую разную всячину. Нередко вместе с караванами купцы гнали на продажу и челядь - захваченных во время военных походов пленников, которые высоко ценились на херсоиесском, константинояольском и булгарском рынках. В Русь же отовсюду иноземные купцы везли свои товары - из Византии наволоки2, дорогое оружие, церковную утварь, драгоценные камни, золотые и серебряные вещи, из стран Кавказа, Ирана, Прикаспия - благовония и пряности, бисер и вино, из Фландрии - тонкие сукна. Торговали русские купцы с прирейнскими городами, уграми, чехами и ляхами. Большие мыта3 собирали с этой разнообразной торговли великие князья киевские, и нужно было свято оберегать торговые пути, безопасность торговых караванов, нужно было охранять права купцов, их многочисленные и хорошо организованные общины. Сила купечества была силой ж богатством княжеской и боярской Русской земли.

Весь этот порядок освящала набирающая силу христианская церковь. К тому времени, когда Ярослав звал своих сыновей в Киев, повсюду и прочно пустила она свои корни. Правда, смерды по селам и погостам еще верили в своих старых славянских богов, слушались волхвов и ведуний, поклонялись лешим, упырям и берегиням, устраивали бесовские игрища на Иванов день 24 июня с прыганьем через огонь и умыканием девиц, но по всей Руси уже раскинула свои сети христианская церковь. В Киеве сидел митрополит - ставленник константинопольского патриарха, в других же городах - Новгороде, Чернигове, Переяславле, Ростове, Владимире, Турове, Полоцке, Тмутаракани, Юрьеве - сидели епископы, и от них тянулись нити в церковные приходы с храмами, и все крупные церковные иерархи владели землями, на которых работали зависимые люди, дворами, где трудилась под присмотром тех же огнищан и тиунов челядь. Десятая часть со всех даней и доходов еще по уставу Владимира шла в пользу христианской церкви. Пользуясь княжескими благодеяниями, богатели церковные служители, и вот уже появились первые монашеские обиталища. Прочно стояли на Киевской горе монастыри святого Георгия и святой Ирины, заложенные Ярославом в честь своего святого и святой своей жены Ингитерды - Ирины. Могучей силой становилась русская церковь, и все чаще с сомнением поглядывал Ярослав на митрополита-грока, присланного к нему из Константинополя. Через вяадыку греки знали все о делах киевских, вмешивались в расчеты великого князя, а едва он пытался урезонить их, тут же выставляли вперед свою защиту и опору - митрополита, и тот на плохом русском языке втолковывал Ярославу, что его, княжья, власть - земная, а его, митрополичья и патриаршья, - от бога и высший судья в делах земных - патриарх константинопольский. Ярослав лишь усмехался про себя, слушая эти речи. В Киеве хорошо знали, как прогоняли с патриаршей кафедры и ставили на нее византийские императоры своих людей, и не от бога, а от той же земной власти исходила власть и высших церковных служителей, но до поры до времени не хотел киевский князь ссориться с византийской церковью, и лишь когда во время русско-византийской войны митрополит выступил с осуждением Руси, Ярослав решил, что час греков на русской митрополичьей кафедре пробил.