Вкус убийства - Страница 62

– Это же очевидно! – вскочил Вячеслав Демьянович. – На приличной скорости им могло понадобиться резко тормознуть, чтобы не задавить на крутом спуске выскочившую на дорогу кошку или на трассе не врезаться в большегрузный автомобиль, в нарушение всех правил выехавший со второстепенной дороги…

– И что это значит? – спросила Вера, далекая от техники.

– Это значит, – впервые вмешался в разговор Двинятин, – что судьба такого водителя полностью зависит от доброй воли его личного ангела-хранителя. Потому что при разгерметизации переднего контура тормозная педаль упрется в пол раньше, чем задние тормозные колодки прижмутся к барабанам. Особенно в машине с автоматической коробкой передач… Для тех, кто не знает, сообщаю: если подрезать шланг с одной стороны так, чтобы осталось около двух миллиметров резины, то в экстренном случае, когда любой водитель давит на педаль тормоза изо всех сил, шланг порвется со всеми вытекающими вместе с тормозной жидкостью последствиями.

– Таким образом, – подвела итог Лученко, – было совершено четыре попытки убить Ксению Николаевну Бессонову.

– Какая глупость! – возмутилась Владилена. – Это были несчастные случаи! Вы бредите!

Вере надоела роль убеждающего оратора.

– Как было бы хорошо вообще не принимать все эти несчастные случаи во внимание! Я абсолютно согласилась бы с вами, Владилена Геннадиевна, но, к сожалению, мы в меньшинстве. Кроме вас, всем остальным, по-моему, уже понятно, что на вашу невестку совершались регулярные покушения. Эвтаназия стала попыткой номер пять. Она-то и удалась. И потом, есть еще один, главный факт, ставящий все с ног на голову.

– Какой факт? – Внимательный Голембо не пропускал ни одного сказанного доктором слова.

– Дело в том, что Ксения Николаевна Бессонова не была больна раком… – тихо произнесла Вера.

Эффект от ее слов был подобен разорвавшейся гранате. Кроме Владилены, все вскочили со своих мест. Братец Витенька стал метаться по конференц-залу, вопя и истерически хохоча: «Она сумасшедшая!». Алиса, наливавшая в эту минуту кофе гостям, уронила кофейник на пол, и он раскололся. К счастью, обошлось без ожогов. Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Голембо подскочил к Алисе и принялся ее утешать, восклицая в сторону Лученко: «Чего вы добиваетесь?!». Старк нахмурился и потребовал фактов. Двинятин встал перед своей любимой и отгородил ее от возмущенного семейства живым щитом.

– Повторяю! Ксения Николаевна Бессонова не была больна раком. Она была здорова, – твердо произнесла Вера, и в ее голосе зазвучала металлическая нота. – Я могу это доказать!

Все разом стихли. Владилена от удивления разинула рот. Лученко кивнула Старку, и тот снова приглушил свет и включил проектор. На экране появилась история болезни – затертая, в коленкоровой обложечке. На первой странице крупно значилось: «Ксения Николаевна Бессонова», ниже адрес и домашний телефон. На следующем кадре была последняя страница карточки с неразборчиво написанным диагнозом. Понять его смысл непосвященному было невозможно. Лученко выступила в роли переводчика.

– Ксения Бессонова обратилась по поводу задержки месячных. Было проведено УЗИ – ультразвуковое исследование. Оно показало фиброматомы на матке. Это такие доброкачественные узелки. При правильном образе жизни никакой опасности для жизни и здоровья они не представляют. Однако Бессонова стала регулярно проверяться. Обратите внимание на даты! Она сделала УЗИ в поликлинике два раза, с промежутком в полгода. Исследования показали – фиброматозные узелки не растут. А это значит, что на момент обнаружения у нее якобы рака матки она была здорова!

– Это невозможно! – закричала Влада.

– Ниче не понял, – тупо брякнул Вик.

– Вера Алексеевна! Вы что, хотите сказать… – Алиса обхватила рукой горло, точно боясь, чтобы крик не вырвался наружу.

– Доктор хочет сказать, что Ксению лечили от того, чего у нее не было! – Голос уверенного в себе бизнесмена Голембо дрожал. – Но ведь диагноз ставила ее сестра, Женя Бурау. Она опытный онколог, как же так?!

– Врачебная ошибка? – спросил Джон.

– Нет. – Вера медленно обвела всех взглядом. – Преступление.

– То есть вы хотите сказать, что наша тетя Ивга нарочно… – Виктор уже набрал полную грудь воздуха. Надо высказать этой зарвавшейся докторше все, что он о ней думает!..

Но Лученко не дала ему такой возможности. Не скрывая своего раздражения, она заметила:

– Сядьте, и хватит метаться! От вас рябит в глазах! Будет понятней, если я реконструирую события. Если до сих пор я основывалась на бесспорных фактах, то сейчас выскажу некоторые мысли из области предположений и догадок. Как ни странно, именно Виктор дал мне первый ключ к самой главной тайне «семейного дела»!

– Я-а?! – Братец даже икнул от удивления.

– Вы. И мы к этому вскоре вернемся, если вы перестанете меня перебивать. Началось все гораздо раньше – еще когда Ксения только вышла замуж за Павла Бессонова. Она познакомила своего мужа с двоюродной сестрой, Женей Бурау. Женя влюбилась в Павла. Все вы, знавшие целеустремленный характер тети Ивги, не станете возражать – в любом своем деле она не успокаивалась, пока не достигала цели. Как баллистическая ракета. Ваша родственница выбрала своей целью Павла Бессонова.

– Простите, Вера Алексеевна. – Голембо вытер взмокший лоб платком. – Вы уверены?

– Когда мы разговаривали с Виктором впервые, он, в свойственной ему манере, нагородил очень много, мягко говоря, фантазий. Среди прочего он сказал такую фразу: «Тетя всегда любила папу. Она мечтала иметь двойную фамилию, знаете, для мещанского шика – Бурау-Бессонова».

– Подумаешь! Ну, брякнул я. Зачем так всерьез к этому относиться?

– Дело в том, что вы умудрились сказать правду, сами того не ведая. Редкий для вас случай! Вспомните, откуда вы это знали?

– Не помню.

– Ваша тетя носила в своем портмоне фотографию Павла Бессонова. Вам это ни о чем не говорит?

– Точно, я вспомнил! Как-то брал у Ивги мани-мани и видел эту фотку! – Вик хмыкнул.

– Это ничего не доказывает. Любофф бьез взаимносты нье может длить себя долгий годы. – Иностранный акцент Старка усилился.

Видимо, когда речь шла о любви, подданному ее величества изменяла обычная британская сдержанность. И он не верил Виктору, который по своему развитию продолжал оставаться подростком в сорок лет. Джон просто не мог допустить мысли о том, что брат его жены может хоть в чем-то быть прав. Он вызывал в Старке лишь брезгливую жалость, как городской сумасшедший. И вдруг доктор Вера утверждает… Нет, этого просто не может быть, потому что так не бывает!

– В данном случае вы ошибаетесь, – мягко оппонировала англичанину Лученко. – Вот вам косвенное доказательство: когда я передала ей хранившиеся у Алисы бусы, у нее невольно вырвалось: «Это память о Павле». Почему же для нее это память о муже сестры? А не о сестре? Странно? Нет, если понять: Евгения любила Павла все годы. И чем больших успехов он достигал в своей деятельности как архитектор, тем сильнее она хотела привлечь к себе его внимание.

– Это правда! – внезапно поддержала психотерапевта бабушка Влада. – Она всегда любила Пашеньку. Даже со мной делилась своими чувствами! Она так много энергии отдала этим всяким своим общественным организациям против рака – только ради того, чтобы Паша ее заметил… Слушайте! А почему мы это обсуждаем за ее спиной? Пусть приедет из командировки, и мы в ее присутствии…

Она как будто не услышала или не поняла, что Лученко обвинила Ивгу в преступлении.

– Владилена Геннадиевна, вы подтвердили мою версию. Спасибо. – Вера продолжала вести свою линию. – Итак, ясно: Евгения Бурау долгие годы любила Павла Бессонова. Ей казалось, что домохозяйка Ксения, пусть и красивая, но ограниченная, не сможет долго удерживать возле себя такого мужчину. Она сравнивала себя с ней, и Ксения в мечтах Ивги всегда проигрывала. Ведь она была врачом-онкологом, членом и председателем нескольких медицинских организаций. Она ездила по всему миру. В конце концов она даже заняла пост завотделением… У нее были благодарные пациенты. В собственных глазах Евгения Борисовна стояла неизмеримо выше, чем ее двоюродная сестра – просто женщина, просто жена и мама. И она старалась быть как можно чаще рядом с вашим отцом, Алиса.