Вкус. Кулинарные мемуары - Страница 35

Однако Фелисити — моя милая стройная Фелисити — останавливаться не собиралась. Она доела свое последнее блюдо, а также остатки моего и продолжала щебетать — как будто не близилась полночь, а с утра ей не нужно было на работу. И вдруг краем своего голодного глаза она заметила тележку с сыром, которую катили по залу.

— Смотри, сырная тележка! М-м-м! А давай закажем сыра? Хочешь сыра?

— Ну, если ты хочешь…

— Простите! А не могли бы вы показать нам…

Наконец ей удалось привлечь внимание официанта с тележкой и перехватить его, хотя изначально он направлялся к другому столику. (Когда Фелисити чего-то хочет, она способна самым очаровательным и неотразимым образом привлечь к себе внимание — так, как умеют только британцы. Может быть, дело в произношении? Когда она говорит, в ее речи сразу слышны образованность, природный ум и доброта. Думаю, именно из-за сочетания этих качеств она так успешна, у нее так много прекрасных друзей и мне ни разу не удавалось ее переспорить.) В общем, не успел я опомниться, как тележка уже стояла перед нами, а Фелисити допрашивала официанта о составе, происхождении и вкусовых характеристиках каждого из сыров. Затем она заказала пару немаленьких порций сыра, которые проглотила так быстро, будто не ела несколько дней, и запила десертным вином — комплиментом от шефа. Не помню, что произошло дальше, но я и не заметил, как наши отношения переросли в нечто серьезное, а борьба с подагрой стала частью моей повседневной жизни.

Всякий раз, когда я приезжал к Фелисити, один или с детьми, мы старались заглянуть в L’Anima. Франческо с каждым нашим визитом был все более щедр и иногда в истинно итальянской манере вовсе отказывался от денег, особенно если с нами были дети. Мы так полюбили кухню и современный лаконичный интерьер ресторана, что через несколько лет решили отпраздновать там свадьбу. Само собой, перед этим мы провели серию дегустаций, чтобы определиться с блюдами и закусками. (Мой тесть Оливер присоединился к нам на одном из этих марафонов чревоугодия — и до сих пор о нем вспоминает.) Наконец, после всех дегустаций, больше напоминавших древнеримские пиры, мы составили меню из трех основных блюд на 156 гостей. Мы решили, что после ужина гости будут общаться и прогуливаться между столами с разнообразными dolci (десертами), а также наливать себе любые дижестивы, какие только найдутся в Великобритании. А на случай, если после полуночи в ресторане еще останутся захмелевшие и голодные гости, Франческо предложил приготовить «una spaghettata!» — то есть огромную гору спагетти с простым томатным соусом. Мы согласились. Благодаря педантичности Фелисити, опыту сотрудников L’Anima и кулинарному мастерству Франческо свадьба прошла великолепно.

Как я уже говорил, после ужина мы выставили в зале несколько столов с десертами. Но вы могли заметить, что я ни слова не сказал про свадебный торт, под которым обычно подразумевается многослойное кондитерское изделие с глазурью. Дело в том, что мы с Фелисити совсем не сладкоежки, поэтому вместо торта придумали кое-что другое. Это кое-что представляло собой гигантскую шестиярусную конструкцию из…

головок

сыра.

Ниже приведено наше свадебное меню. Каждое блюдо называлось в честь одного из троих моих детей (это предложила Фелисити).

16

Когда мы с Фелисити только начали встречаться, мне как раз предложили сняться в одном фильме в Великобритании. Мне предстояло провести там четыре-пять месяцев. Мои дети были еще маленькими, и я не хотел надолго их оставлять, поэтому взял с собой. С нами поехали и мои родители — не только отличная компания, но и лучшие няньки для малышей. С такой большой группой поддержки мне нужен был большой дом. Фелисити предложила найти дом рядом с ее квартирой в Ноттинг-Хилле и помогла записать детей в международную школу на остаток учебного года. К сожалению, съемки затянулись и оказались выматывающими и довольно безрадостными — спасал только прекрасный коллектив актеров и съемочной группы. И все же у меня остались самые приятные воспоминания о тех месяцах в слегка обветшалом лондонском таунхаусе, проведенных с семьей и Фелисити, которая в конце концов просто переехала к нам.

В цокольном этаже дома была кухня — не самая современная, но вполне пригодная для готовки. (Правда, почти всю посуду мне пришлось покупать самому, поскольку та, что нашлась на кухне, явно пережила Вторую мировую и примерно с тех же времен не знала моющих средств.) Когда я возвращался со съемок не слишком поздно, мы ужинали вместе. Готовила мама — или я, если ухитрялся проскользнуть мимо нее к плите. Однажды мы решили приготовить на ужин курицу. Фелисити пообещала запечь к ней немного картошки. Мы все любим картошку, так что горячо одобрили эту идею.

Вечером, пока мы, как обычно, пили коктейли и перекусывали оливками и прошутто, Фелисити достала из бумажного пакета несколько роскошных желтых картофелин, почистила их и бросила в кастрюлю с кипящей водой. Я спросил, что она делает, и она ответила: «Печеную картошку». Я был в замешательстве: казалось бы, «вареная» и «печеная» — это принципиально разные вещи, но возражать не стал. Тем временем она зажгла в духовке максимальный огонь и вылила на противень, как мне показалось, литров пять гусиного жира. Я по-прежнему молчал. Сварив картошку, она слила воду, накрыла кастрюлю крышкой и, надев на руки прихватки, крепко схватила ее за ручки (примерно как свинью хватают за уши, чтобы оттащить на бойню) и стала трясти с такой силой, какой никто бы не заподозрил в ее стройном теле.

— Не понимаю, — наконец сказал я. — Я думал, ты готовишь печеную картошку.

— Ну да, — невозмутимо ответила она, продолжая трясти кастрюлю.

— А что ты делаешь сейчас?

— Я ее разрыхляю.

— Ага, — сказал я, теперь уже окончательно сбитый с толку.

Я развернулся к столу, чтобы взять бокал вина, а когда повернулся обратно, то увидел, что Фелисити закончила разрыхлять картошку, открыла духовку (откуда выплыло облако масляного дыма) и достала противень с кипящим гусиным жиром. Кухня заполнилась дымом, и мы с родителями изо всех сил старались не паниковать, а Фелисити тем временем аккуратно поставила противень с жиром на плиту.

— Простите, получилось с дымком, — очень по-британски засмеялась Фелисити, пока мы с родителями открывали окна и отключали пожарную сигнализацию.

— Что ты делаешь? — наконец спросил я.

— Я готовлю печеную картошку!

— Печеную?

— Да! — в ее голосе послышалось раздражение.

— А зачем столько масла? — допытывался я, стараясь сохранять спокойствие.

— Это гусиный жир. В нем-то мы ее и запечем! Не волнуйся.

Папа стоял у открытой двери в сад и пытался изгнать дым кухонным полотенцем, а мама заняла позицию в коридоре, на безопасном расстоянии от противня с бурлящим жиром, и нахмурившись наблюдала за происходящим. Фелисити спокойно выложила все картофелины, одну за другой, на противень и ловко вернула его в духовку. Мы молчали.

— Когда ты сказала, что запечешь картошку, я думал…

— Ты думал, я буду готовить ее по твоему рецепту, — улыбнулась она.

— Ну да. Разрезаешь картофелины, берешь чеснок…

— Чеснок, оливковое масло, розмарин и соль, а потом просто… ну, запекаешь, — подключилась к разговору мама, вернувшаяся на кухню.

Фелисити рассмеялась:

— Да, такое я тоже люблю, но в Англии картошку запекают вот так. Это традиционный гарнир для воскресного обеда, как и йоркширский пудинг. Нас с мамой бабушка научила.

— И она тоже лила столько масла? — с сомнением спросил я.

— Не масла, а гусиного жира.

— Хорошо, гусиного жира.

— Можно использовать и масло…

— Какое? — спросила мама. Теперь в ней пробудилось любопытство.

— Растительное. Но с гусиным жиром лучше, вкус более насыщенный. Отвечая на твой вопрос, дорогой, — Фелисити сделала на этом слове многозначительный акцент, — да, бабушка лила столько же жира. Обещаю, будет вкусно.