Вкус греха. Долгое прощание - Страница 53

И ушел в их с Олей комнату, фактически — спальню, потому что, кроме двух кроватей, тумбочки и гардеробчика, там ничего не помещалось.

Всю ночь Оля не могла успокоиться, то плакала, то говорила о своей любви, то начинала обвинять его в равнодушии… Митя, как мог, успокаивал ее, и наконец к рассвету она замолкла.

Вечером следующего дня Митя торжественно пригласил Олю в Дом журналистов, где она ни разу не была. Как сверкнули у Оли глазки! Как заверещала она от радости и как глянула на маму, не верящую в ее Митю!

Митя тоже попытался приосаниться. Он принял контрастный душ, накрепко протер тоником поблекшее лицо, надел элегантный темно-серый костюм и если и не помолодел, то стал выглядеть не таким болезненным и несчастным.

Оля вышла из спальни еще более очаровательной: длинные темные тяжелые волосы закручены на затылке в узел, облегающее черное платьице, длинная нить жемчуга, в ушах серьги с крупными жемчужинами, на ногах «простые» лакированные лодочки. Цену этой «простоте» Митя знал, его подарок Оле.

Он подумал, а ведь Оля и вправду — красавица, юное прелестное существо, да еще и любящее его! Какого рожна ему надо? А он о ее прелести и юности забыл. Как-то неважным это стало… А что — важным?.. Этого Митя не знал…

На Олю он смотрел с искренним восхищением, подогревая еще себя тем, что они вполне могут встретить там кого-нибудь из старых его знакомых, и пусть-ка все узнают, какая красавица невеста у Мити и как он с нею счастлив!

Как только они вошли в переполненный ресторанный зал с притемненным для интима светом, Митя увидел Веру. Она сидела за столиком одна, а Оля и Митя остановились почти рядом. Он смотрел на Веру и физически не мог заставить отвести глаза. Он как-то и не понимал, что это нужно сделать.

Что называется, уставился. И ни он, ни она не поздоровались. Вера отвела взгляд и стала рыться в сумочке. Он услышал шепот Оли, которая подталкивала его к Вериному столику и шептала, что женщина эта уходит…

Вера была в любимом сером цвете. Волосы заколоты довольно небрежно, и макияжа почти нет, и от этого лицо выглядело каким-то блеклым.

Митя отметил это, но блеклость Веры не играла никакой роли. Просто была Вера. И ее отдельность от него невозможно было переносить.

Оля дернула его за рукав. Она опять бормотала, что женщина уходит… Вера действительно встала. Все такая же крупная, с идеальной фигурой. Она была очень высокой сейчас — на ногах у нее были туфли на высочайшей шпильке.

Оля, ничего не подозревая, спросила эту женщину: уходит ли она? Та кивнула и вдруг улыбнулась прямо в лицо Оле какой-то странной, что-то таящей улыбкой.

Та улыбнулась в ответ, будучи уверена, что женщина восхитилась ее красотой.

Митя сел так, чтобы видеть вход в зал, и каждую минуту ждал, что Вера вернется. Неужели она смогла уйти вот так, исчезнуть, не сказав ни слова, ничего не узнав о нем, как и он о ней! Уйти с улыбкой. Не сожалея. «Мы смеясь расстаемся с нашим прошлым!» Вещие слова…

Оля что-то заказывала, он на все соглашался и вдруг подумал, что не выдержит. Он должен позвонить! Вере! Ничего не прошло! Все вернулось в один миг. Он порылся в записной книжке, нашел ее телефон. Какое счастье, что он не выкладывает книжку из кармана! Оля, уже поедавшая с восторгом салат из крабов, спросила, куда он, и Митя бегло ответил, что позвонит приятелю, который недалеко живет и может составить им компанию. Оле не хватало общения, и она обрадовалась.

Митя и всегда не разговорчивый, а сегодня — вообще какой-то чокнутый!

Вера подошла к телефону сразу (видимо, на машине ехала…) и по-прежнему слегка пропела:

— Да-а?

Он молчал. Что он ей скажет после стольких лет, после столько понатворенного им в своей жизни и в чужих?..

Вера уже нетерпеливо сказала:

— Я вас слушаю!

Митя молчал. Тогда она положила трубку. Знала ли она, что это звонит он, догадалась ли?..

Что это звонит Митя, Вера вовсе не предполагала, — такой важный, респектабельный, с презрительным заломом губ, с юной, нежной, как фиалка, красавицей. Митя, отринувший не только прошлое, не только воспоминания, но кажется, и все просто человеческое.

А он как раз ничего не отринул и позвонил снова.

Вера опять быстро взяла трубку. И на ее «да?» — он спросил: «Ты вышла замуж?» Почему-то опять это волновало больше всего. Она секунду замешкалась и ответила: «Нет». И тут же задала свой: «А ты?»

Детский разговор, но такой важный и решающий.

Он сказал: «Почти. Ты видела ее сегодня». Он не имел права врать, хотя понимал, что в этом все, что это — истинный конец, которого как бы окончательно еще не было. И Вера тихо опустила трубку и отключила телефон. Только теперь она как-то по-новому поняла, что Митя предатель. До этого момента все же окончательно не верила. А тут вот оно — рядом. С прелестной юной женщиной.

Увидев Митю, Вера неожиданно взволновалась и ушла оттуда быстрее, чем собиралась, а тут вдруг успокоилась после бессмысленного разговора.

Мите, видимо, очень хотелось похвастаться своей юной женой, решила она. Вот и приволок юную красотку в Дом журналистов, в надежде встретить кого-то и похвастаться.

А Мите так хотелось, чтобы этого разговора не было! Он сам выглядел безнадежно-глупым: ты замужем? Нет? А я вот женат на красавице!.. Что может быть пошлее! Между людьми, любившими друг друга так самозабвенно! Он покраснел и скривился от физической боли в сердце — ему было до дурноты стыдно! Но что делать, если первое и единственное, что его в данную минуту интересовало, — вышла ли Вера замуж, принадлежит ли она кому-то?! Ну и что он получил? Собственно, ничего. Ах, болван! Выставить себя таким идиотом!

Он вернулся в ресторан.

Оля ждала его, безмятежно кокетничая под восхищенными взглядами мужчин и женщин тоже, к слову сказать! Немножко выпивала чуть-чуть закусывала, и была довольна всем.

Митя молча сел за стол, налил себе водки, выпил и не закусил. Оля тут же всполошилась.

— Что с тобой? Что случилось? Ты расстроен? — насыпала она гору вопросов. Митя шел сюда такой окрыленный и вдруг — сдулся как воздушный шарик. Митя снова выпил полфужера, закурил и странно холодно ответил: «Да».

Он чувствовал непонятную неприязнь к этой красивенькой девочке, которая почему-то называет его своим мужем! И все это отразилось в его взгляде, которым он окинул Олю.

Она разнервничалась.

Стала предлагать ему закуски, но он все брезгливо отвергал, и Оля, порозовев от усердия, не понимая, что могло произойти за какие-то десять минут, однако чутко ощутила его изменившееся настроение и отношение к себе… Чем-то Митя стал недоволен. Может быть, он ревнует ее ко всем этим липучим взглядам мужиков?

Так она пересядет, что проще! Но что-то Оле подсказывало, что не в этом кроется причина его резко ухудшившегося состояния. Что-то есть еще… Но что?

— Митечка, — попросила она, — ну скажи, что с тобой? Ты вдруг так изменился! Что-то тебе сказали? Что-то о детях?.. — вдруг вырвалось у нее, хотя она дала себе зарок никогда о его детях не спрашивать и не говорить. И о жене — тоже. И о любовницах. Это темы были нон грата.

Митя обернулся к ней. Она удивилась его лицу: глаза потухшие, но на губах змеилась прежняя Митина усмешка.

Такого Митю Оля почти не знала.

— Ты видела за этим столом женщину, которая ушла? — спросил он жестко.

— Д-да… — ответила Оля и припомнила ее: молодая, но какая-то увядшая. Такие женщины не вызывают восторженных мужских взглядов, да, наверное, и в юности не вызывали. — Что с ней? — спросила она с испугом.

Митя усмехнулся:

— С ней? — ничего. Со мной. Я ее люблю, — сказал он, сделав ударение на местоимении, чтобы Оля сразу поняла, что именно он любит эту женщину, а не она.

Оля, конечно, услышала, что сказал Митя, но не смогла уяснить себе, что он произнес именно эти слова. Она бы не смогла взять в толк, если бы даже попыталась, что Митя любит незнакомую женщину, на которую не обратил внимания… И та посмотрела на Митю как на незнакомого.