Включить. Выключить - Страница 38

— Для работы в полиции — тоже, — согласился Кармайн. — В этом отношении комиссар Сильвестри придерживается строгих правил. Спиртное только в нерабочее время, никаких попоек. — Он сидел лицом к прекрасному, как греза, полотну Пуссена. — Изумительно, — сказал он хозяевам.

— Да, для этой комнаты мы выбрали самые умиротворяющие картины. Гойя времен войны висит у меня в кабинете. На обратном пути не упустите случая увидеть нашего единственного Эль Греко — под бронированным стеклом в конце коридора, — сообщил Роджер Парсон.

— У вас когда-нибудь похищали произведения искусства? — В Кармайне взыграло профессиональное любопытство.

— Нет, сюда слишком трудно проникнуть. Возможно, есть и другие цели, более достижимые. Нью-Йорк — город искусств. На досуге я нередко тешусь мыслью, что с удовольствием похитил бы прекрасного Рембрандта из Метрополитен-музея или Пикассо у частного коллекционера с Пятьдесят третьей улицы. Но на самом деле ни то ни другое невозможно.

— Возможно, какие-то уловки знал ваш дядя Уильям.

Ричард Спейт прыснул.

— Еще бы не знать! Конечно, в его времена все было проще. Тогда в Помпеях или Флоренции достаточно было сунуть гиду десятку. Видели бы вы римский мозаичный пол в оранжерее старого особняка в Литч-филде — он великолепен.

«Вот тебе и веселое Рождество, — думал Кармайн, забираясь в заботливо прогретый «форд». — Оба моих сегодняшних собеседника чисты, но если из Метрополитен-музея пропадет Рембрандт, я намекну полиции Нью-Йорка, где его искать. Моусон Макинтош сойдет в могилу, прежде чем эта компания расстанется с коллекцией дядюшки Уильяма, несмотря на весь свой патриотизм».

Пятница, 24 декабря 1965 г.

— Не было заботы! — вздохнула Дездемона и брезгливо принюхалась. — Опять проклятая канализация засорилась.

Минуту она размышляла, стоит ли стучать в дверь домовладельца, но передумала. Его и без того злило постоянное присутствие полиции, он уже намекал, что Дездемоне стоит подыскать себе новое жилье. С засорившейся канализацией она могла примириться, с новым конфликтом — вряд ли.

Дездемона отперла дверь, вышла из комнаты, и вонь фекалий ударила ей в нос. Но она уже не обращала на это внимания. Она не видела ничего, кроме почерневшего, застывшего лица Чарли — полицейского, который обычно дежурил у ее квартиры ночью по четвергам. Он лежал так, будто отчаянно отбивался, ноги и руки были раскинуты, а лицо, лицо… Опухшее, с торчащим языком и выпученными глазами. Дездемоне хотелось завизжать, но так поступила бы самая обычная женщина, а Дездемона потратила полжизни, доказывая, что ничем не уступит мужчине. Схватившись за дверные косяки, она заставила себя устоять на месте, чтобы в ногах прошла дрожь. Слезы навернулись на глаза и потекли по щекам. О, Чарли! Однажды он признался ей, что извелся от скуки, и попросил что-нибудь почитать. Он уже перечитал все детективы, какие были в окружной библиотеке. Но Дездемона могла предложить ему только Агату Кристи, которую Чарли и не понимал, и не любил.

И вот чем все кончилось. Дездемона отцепилась от косяков и повернулась к телефону и вдруг заметила большой лист бумаги, прилепленный к окну, освещавшему верхнюю площадку лестницы. Блестящие черные буквы на ярко-белом фоне, безупречная печать.

— Кармайн, — спокойно произнесла Дездемона, услышав его голос в трубке. — Вы мне нужны. Чарли мертв. Убит. — Она глубоко вздохнула, набрав побольше воздуха. — Прямо перед моей дверью. Приезжайте, пожалуйста!

— Дверь еще открыта? — так же спокойно спросил он.

— Да.

— Тогда заприте ее, Дездемона, сию же минуту.

Никто из коллег еще не видел, чтобы Кармайн Дельмонико так спешил. Он буквально летел, а Эйб и Кори едва поспевали за его развевающимся пальто и шарфом. Спустя минуту к ним присоединился Патрик О'Доннелл.

— Ого, — сказал дежурный полицейский Ларри Дальо своему подчиненному, — небось опять всплыло какое-нибудь дерьмо.

— В такую холодину — вряд ли, — заметил тот. — Примерзло.

— Его удавили фортепианной струной, — сообщил Патрик. — Бедолага. Пытался отбиваться, но рефлекторно. Удавку накинули ему на шею и затянули петлю, прежде чем он успел опомниться.

— Петлю? — переспросил Кармайн, отвлекшись от поэтического послания.

— Я такое впервые вижу. На одном конце струны петля, на другом — деревянная рукоятка. Суешь рукоятку в петлю, отступаешь на шаг — и тяни себе что есть мочи. Чарли до него даже дотянуться не мог.

— Значит, к нему подкрались совершенно незаметно… Ты сюда взгляни, Патси! Наклеено ровненько, прямо посередине оконного стекла — как он ухитрился его сюда прилепить?

Патрик присмотрелся и ахнул.

— Пол объяснит, когда снимет. — Кармайн распрямил плечи. — Пора стучаться к ней.

— Как она держалась во время разговора?

— Во всяком случае, язык не заплетался. — Он постучал и громко произнес: — Дездемона, это Кармайн! Откройте.

Ее лицо было белым и осунувшимся, руки тряслись, но она пыталась держаться. А у Кармайна не нашлось даже предлога, чтобы притянуть ее к себе и попытаться утешить.

— Опять отвлекающий маневр, — сказала она.

— Да, только он повысил ставки. У вас есть что-нибудь выпить?

— Чай. Я же англичанка, мы коньяком не увлекаемся. Предпочитаем чай. Я завариваю по старинке — листовой, не из пакетиков. Знаете, Холломен — вполне цивилизованный город. Здесь в чайном магазине можно купить все, что угодно. — Она провела гостя в кухню. — Я заварила его, когда услышала сирены.

Никаких кружек: чашечки и блюдца, хрупкие, расписанные вручную. Заварочный чайник накрыт куклой-теплушкой в пестром наряде. Носик и ручка торчали в разные стороны из-под стеганой пышной юбки с оборочками. Молоко, сахар, даже печенье. Возможно, скрупулезное внимание к домашним мелочам дает ей силу. Помогает владеть собой.

— Сначала молоко, — сказала Дездемона, снимая куклу с чайника.

Кармайн не решился объяснить, что пьет чай по-американски — некрепкий, без молока, с кружочком лимона, — поэтому вежливо пригубил обжигающую жидкость.

— Записку видели? — спросила она, немного оттаяв от чая.

— Да. Теперь вам нельзя здесь оставаться.

— Мне никто и не позволит. Дежурства полиции давно уже осточертели домовладельцу. А теперь он будет рвать и метать. Куда же мне деваться?

— Под защиту полиции. Для таких, как вы, есть квартира в том же здании, где живу я.

— Я не могу позволить себе снять ее.

— По программе защиты свидетелей жилье предоставляется бесплатно, Дездемона.

Откуда в ней такое скупердяйство?

— Ясно. В таком случае начну собираться. У меня не много вещей.

— Сначала выпейте еще чаю и ответьте на пару вопросов. Вы ничего не слышали ночью? Виделись с Чарли?

— Нет, ничего не слышала. Сплю я крепко. Чарли зашел поздороваться, когда прибыл на дежурство, — я легла позже, чем обычно, поэтому сразу услышала его. Он часто заходил ко мне за книгами, хотя мой выбор авторов его не устраивал.

— Вчера вы дали ему книгу?

Незачем объяснять Дездемоне, что на дежурстве Чарли вообще не полагалось читать.

— Да, Найо Марш. Его заинтриговало имя, он не знал, как оно произносится. Я подумала, что ему это понравится больше, чем Агата Кристи, — у Марш жертвы чаще всего погибают в лужах экскрементов. — Она передернулась. — Совсем как Чарли.

— Убийца не заходил в квартиру?

— Нет, можете мне поверить — я проверяла. Все на месте, до последней булавки.

— А ведь мог и зайти. Этого я не предусмотрел.