Виви. Проект A.I.C.S - Страница 2

– Это мне известно. Но не забывай кто ты и своё место, – заявил Пламбеус.

– Моё место может в любой момент быть освобождено. Я уже достаточно отдал Корпусу и галактике.

Пламбеус сделал паузу, понимая, что Хогас до конца будет стоять на своей позиции. Это в его характере. Но он лучший. Некоторые в Корпусе считают его живой легендой.

– Хогас, то, что разрабатывает «Метус Синтетикс» – революция в генной инженерии…

Курнаец рассмеялся.

– Не только я, но и многие другие вам докладывали, что конвейер по производству людей на Земле не наладить! В Бога они не научились играть еще и, вряд ли, научаться.

– У тебя отвратительная привычка перебивать старших по званию, полковник! Сейчас речь идет не просто о генной инженерии, а об искусственном интеллекте, способным на симбиоз с человеческим организмом? Что если люди смогут программировать не только свое сознание, но и умения и навыки?

– Ну они это уже делают много лет. Со мной училось много подобных…

– Тогда на обучение уходило четыре года. Срок не малый. А что если я тебе скажу, что с этой штукой можно развить способности за пару недель? И за это время этот человек сможет взламывать компьютеры Кроусунда в течении нескольких мгновений, без всякого дополнительного оборудования? Или представь, что этот человек ни в чем не будет уступать тебе в боевой подготовке?

– Может ещё скажете, что он будет способен к регенерации? – усмехнулся Хогас, но Пламбеус промолчал. Это был сигнал к тому, что шутка Хогаса оказалась правдой. Страж быстро взял в руки красный планшет и открыл засекреченные файлы.

Пролистав несколько абзацев про основные моменты и общие задачи, он открыл файл с предварительным анализом о той самой разработке. Имя доктора Абнера Максимиллиано говорило о том, что эта штука с ИИ вполне способна заработать. Содержание документации и заявленные возможности проекта «АЙКС», который встревожил Пламбеуса, оказались и впрямь занимательными.

– Господин главнокомандующий, всё же это вряд ли возможно, – продолжил Хогас, будучи под сильным впечатлением от прочитанного. Но прежней уверенности в его голосе уже не было.

– А теперь представь, если они засунут это в синтетиков десятого поколения, готовых к презентации?

Хогас бродил по каюте и размышлял над словами генерала. Он знал о стремление властей земных метрополий занять более высокое положение в галактике. Внедрение в производство боевых синтетиков подобного девайса сделают армию непобедимой. А непобедимая армия – это всегда соблазн начать войну.

– Хогас я тебе сейчас не приказываю выкрасть прототип и закрыть к чёрту этот завод в Метусе. Твоя задача совсем иная – необходимо, чтобы после испытаний, которые к слову уже начались, этот объект и вся документация была у Корпуса Стражей и ни у кого более! Как ты говоришь – в Бога они ещё не научились играть?

– Судя по всему, научатся. И причём скоро,– задумчиво произнес Хогас.

2207 г., Клиника «Санта София», город Метус, Южноамериканская Республика, Земная Федерация.

Странное и волнительное состояние, когда ты можешь наблюдать за собой со стороны и одновременно ощущать все, что происходит.

Вот и сейчас я чувствую босыми ногами мягкий ковер изумрудной травы, жмурюсь от ярких солнечных лучей, согревающих землю. Легкие дуновения ветерка раскачивают старые качели.

Картинка с беззаботным мгновением жизни маленькой девочки столь ярка и отчетлива, что на моих глазах наворачиваются слезы – воспоминания о тех днях, когда мама ещё была жива, а отец мог радоваться жизни, всё ещё сильны.

Как же жаль, что это всего лишь сон!

Громкий разговор отца с доктором возвращает меня в реальность. Здесь на моих глазах тоже слезы, вот только смахнуть их у меня уже не получится.

– Неужели нет никакой возможности помочь ей? Сделайте хоть что-нибудь. Уже два года никаких изменений!

– Мистер Найтан, я вас понимаю, поверьте! Я тоже отец. Мне очень жаль, что вашей дочери выпала такая доля. В вашем случае медицина бессильна…

Уже не в первый раз слышу эти разговоры. Боже, за что это? Как объяснить, что твориться у меня в душе?

Моё тело полностью обездвижено, работают только веки. По своей сути я не отличаюсь от комнатного растения – требую подкормки, ухода, вот только не приношу своим видом никакой радости.

В голосе отца слышатся нотки отчаяния. Как бы я хотела сказать ему, чтобы он не опускал руки и попробовал устроить хоть какую-нибудь операцию, которая вернула бы мне голос или возможность писать! Хотя бы на короткий миг.

Господи, если ты есть, дай мне сил сообщить им всем только одну фразу – убейте меня! Этих мучений я не в силах терпеть.

Отец, будто услышал мои мысли. Он ещё долго спорил с доктором – голос становился то требовательным, то взывал к состраданию. Мне даже казалось, что отец пробовал вставать на колени. А на что он может рассчитывать с окладом обычного полицейского? В нашем городе это самая неблагодарная профессия.

Дверь в палату захлопнулась. Послышались шаги отца. За эти два года проведённых в больнице, я научилась определять его настроение по звуку походки. Сейчас он раздавлен, растоптан и унижен собственной беспомощностью. В тишине палаты его едва слышный плач казался мне истошным возгласом отчаянья, эхом отдающимся в моём сердце. Но уверена в том, что он не сдастся! А вот я уже не могу.

– Милая, прости меня. Нет сил, – начал говорить отец.

Он сел рядом с кроватью и уткнулся в моë плечо. Его лица я не видела. Перед глазами лишь мелькали кончики коротко остриженных волос.

– Почему так произошло? За что нам это? Я бы всё отдал, чтобы поменяться с тобой местами, Вивиан! Если бы только была такая возможность…

Отец поцеловал меня в щеку, а я так и не почувствовала тепла отцовского прикосновения.

Обычно он забегал несколько раз в течении дня, а вечерами приходил и общался со мной до глубокой ночи, пока его не прогоняли из больницы. Но сегодня он задержался дольше обычного.

Воцарилась тишина, которую нарушал лишь звук дыхания отца. Обычное дело во время его визитов – мы вместе, но думаем каждый о своем. Я бесконечно благодарна ему за эти моменты. Иногда он приносит книги и читает вслух, или рассказывает о своей работе.

Обычно посещения заканчивались очередным вызовом на службу. Вот и сейчас зазвонил смартфон, закрепленный на его правом ухе.

– Я слушаю. Кто это? Как меня нашёл? Конечно рад слышать, просто я сейчас занят. А, ты знаешь… Тогда особо нового рассказать тебе нечего. Через минуту перезвоню, – отец отключил вызов и вновь поцеловал меня.

– Прости Виви, я только поговорю за дверью и вернусь. Папа любит тебя!

К одиночеству в палате давно привыкла. Начинаешь прислушиваться к происходящему вокруг и со временем это становиться единственным развлечением. Больница наполнена звуками вне зависимости от времени суток – слышны завывания скорых, тихий гул кондиционеров, шорох резиновых колес по кафелю в коридоре.

– Внимание! Свободная медсестра пройдите к стойке администратора, – разнёсся по коридору деловитый женский голос.

– Опять, небось, у кого-то давление из стариков! – проворчала медсестра, проходившая мимо моей палаты.

Продолжали издавать свои звуки датчики и мониторы аппаратуры. Этот саундтрек постоянно крутится и не меняется с течением времени. Иногда мне приглушают его. Думают, что так буду спать лучше.

Но лучше мне уже никогда не будет. Медсестры пытаются разговаривать со мной. Утешают, жалеют. Но это их работа и искренности в них чуть. Да и что мне от их сочувствия? Я им даже ответить не могу. На ноги меня поставьте!

Дверь открылась и в палату вошли. По шагам поняла, что это кто-то из медперсонала. Видимо, это я была тем заданием, о котором объявили по громкой связи. Медсестра проверила показания приборов, сделала несколько пометок в листе над моей кроватью. Интересно, что они там пишут? Состояние стабильно-безнадежное? Затем меня приподняли в положение полулежа и включили телевизор, висевший на противоположной стене.