Витпанк - Страница 45
Вместо этого, заметив, что в автобусе нет моей бывшей подружки, я сказал:
— Бедная Филлис.
— Сука, — отозвалась Мо.
— Да брось ты, — удивившись, сказал я. — Ей же устроили черт знает какие ужасы! Нельзя ее винить за то, что она сломалась под давлением.
Мо как-то боком взглянула на меня.
— Ты что, не слышал?
— Не слышал чего?
— Филлис специально внедрили к нам. Она работает на «Сэйф „эн” Саунд Секьюрити». Она была просто лазутчицей, шпионкой! Перед ней стояла задача — сдать всех нас как раз к выборам.
— Ох, — проговорил я и довольно долго после этого молчал.
— Если бы нам дали и дальше развлекаться с кабельным телевидением как нам заблагорассудится, — снова заговорила Мо, — что бы мы стали делать? Передавать программы о китах и дельфинах? Открывать медитационные семинары? Говорить людям о том, что в правительстве сидят лжецы? Мы ведь так и не решили. Мы пытались произнести заклинание, не представив себе прежде результат.
Когда мы проехали Чизвик, я понял, что Мо мне нравится. В этом не было ничего особенного — как правило, я влюблялся по меньшей мере дважды в неделю (как я сам с немалым прискорбием осознавал). И каждый раз мне казалось, что теперь все будет по-другому.
На этот раз я понял, что все действительнобудет по-другому. У Мо была сила и здравый смысл, и несмотря на все ведьмовство, ее окружала аура спокойствия и тайны. Я закрыл глаза, и в мое сознание вторглась странная идея о том, как это будет, если у нас с ней появятся дети. И мне это понравилось!
Это было очень странно. В тот момент я приписал все давлению обстоятельств.
Я рассказал ей, о чем я думаю. Вышло довольно неловко, но у меня не было времени соблюдать правила этикета. Между прочим, я как-то прежде уже использовал эту уловку («Привет, меня зовут Брайан, и я решил, что хочу иметь от тебя ребенка»). Иногда мне давали по морде, иногда подзывали мощного дружка, облепленного центнером мускулов. Чаще всего надо мной просто смеялись и шли дальше.
Мо положила голову мне на плечо. Я обнял ее за талию, и больше мы не разговаривали.
Часом позже, когда автобус все еще катился вдоль своей направляющей, с переднего сиденья поднялся парень — высокий, нервный тип с бородкой, — и обратился к нам с речью.
— Ну ладно, народ, теперь слушайте. Меня зовут Дэниэл Орган, и я ваш надзирающий инспектор. Вообще-то я не должен этого делать, но мне кажется, будет только честно, если вы сразу будете знать, что вас ожидает…
Все подняли головы.
— «Южный Кабельный» согласился взять вас под свою опеку. Они собираются уволить несколько членов своего вспомогательного персонала — всяких там уборщиков и младших техников, — и некоторые из вас займут их место… Однако большинство из вас будут распределены по домам отдельных членов совета директоров компании и старших менеджеров.
Мы в молчании осознавали информацию.
— По-моему, это все равно, что бросить кости, — наконец сказал я Мо. — Никто не знает, попадешь ты к хорошему человеку или к плохому.
— Но это несправедливо! — негодующе фыркнула она.
Приписка была излюбленным средством решения проблем из находившихся на тот момент в распоряжении Закона и Порядка — дешевым и эффективным методом обращения с осужденными. Если кто-нибудь ограбил тебя или влез в твой дом, то после суда он на срок своего приговора переходил к тебе в собственность. Ты мог использовать его труд в качестве возмещения убытков. Многим людям нравилась эта идея, поскольку жертва и правонарушитель могли посмотреть друг другу в лицо, это помогало им справиться со своими проблемами. В тестовых испытаниях такой метод показывал лучшие результаты по превращению преступников в полезных членов общества, нежели заточение в тюремной камере на двадцать три часа в сутки. А если кто-то не хотел получать в свое распоряжение персонального преступника, то он мог передать приписанного какой-нибудь фирме в качестве работника на срок действия приговора — и получать его заработок. Впрочем, вряд ли за такие работы платили особенно много.
Но в нашем случае дело обстояло по-другому: нас вручали, словно корзинку с подарками, людям, которым мы не причинили непосредственного вреда.
— Вы прямо сейчас навяжете нам на шеи розовые ленточки или чуть попозже? — спросил кто-то сзади нас.
Дэниэл Орган достал маленькую коробочку с кнопочной панелью, похожую на пульт для дистанционного управления домашними роботами.
— Вот эта штука неофициально известна как «коробка ублюдков», «пачка боли» и еще под несколькими другими именами. Этот конкретный пульт может контролировать вас всех разом, поэтому в автобусе и нет охраны. Я не собираюсь демонстрировать вам даже минимальное количество боли, которую пульт мог бы вам причинить через ваши имплантанты — но я все же покажу вам, как его можно использовать, чтобы иммобилизовать вас. Пожалуйста, приготовьтесь…
Он нажал большим пальцем на кнопку, и все в автобусе замерли. Некоторые даже встали по стойке смирно.
Я не мог двинуться. Как бы я ни говорил своим рукам и ногам сделать что-нибудь, что угодно, черт побери! — они просто не слушались.
Дэниэл Орган снова нажал на кнопку. В то же мгновение мои члены снова начали повиноваться моим приказам.
— Считается, что у вас есть какие-то права, но забудьте об этом. У нас не хватает людей, чтобы посетить вас даже единожды на протяжении вашего срока. Если вам повезет, вас может навестить кто-то из Говардовской Лиги Пенитенциарной Реформы или какая-нибудь милая старая леди из благотворительной организации. Если это случится, а у вас при этом будут проблемы с вашим владельцем, не вздумайте жаловаться. Вы только еще больше ухудшите свое положение. Вы — собственность того человека, под чью опеку вы переданы, и с этим ничего не поделать. В этом есть и положительная сторона: большинство из вас будет отдано частным лицам. Это все же не какая-нибудь компания по переработке вредных отходов или разработке полезных ископаемых. И я не думаю, чтобы кому-нибудь из этих милых людей пришло в голову устраивать между вами гладиаторские бои… Посещения родственников и друзей вам не разрешены. Раз в месяц вы можете писать им письма через Службу Надзора. Письма будут прочитываться цензором и любые попытки раскрыть ваше местонахождение будут удалены…
Что до меня, то цензору не было нужды беспокоиться. Моя мать умерла много лет назад, а со стариком мы никогда не ладили. Я и без того уже несколько лет не виделся с ним. А таких друзей, которые могли бы рискнуть похитить меня, у меня никогда не было.
— Не воображайте, что вы или какой-либо эксперт можете как-то повлиять на пульт или на систему, — продолжал Орган. — Коды очень длинные и меняются каждые пятнадцать минут. Британская приватизированная пенитенциарная система находится сейчас в руках мировых корпораций, обладающих очень крупными суммами денег, и вы можете не сомневаться, что их системы имеют очень высокую степень защиты. До сих пор они еще ни разу не взламывались. И не стоит верить в эти басни, которые вы, может быть, услышите — насчет того, что можно так переконфигурировать пульт, что вы будете ощущать вместо боли оргазм. Это не так. Что, возможно, только и к лучшему… И кстати, не будьте слишком разочарованы, если никто не придет освободить вас точно в тот день, когда закончится ваш срок. Так бывает, и с этим ничего не поделаешь. Рано или поздно о вас кто-нибудь вспомнит…
Когда автобус свернул с магистрали, на указателях были такие названия, как Бристоль и Вестон-супер-Мер. Немного погодя мы подъехали к ярко освещенной сторожке с двумя тяжеловооруженными наемными копами, одетыми как нью-йоркские полицейские (чем меньше платят громилам из частной охраны, тем больше они стараются одеваться так, словно только что из Голливуда), собакой-роботом, камерами наблюдения и тому подобными причиндалами. На табличке было написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ХИНТОН ЛИ».
Если никто из нас до сих пор не слышал о Хинтон Ли, то это лишь потому, что десять лет назад его просто не существовало. Это был один из этих поселков с шлагбаумами на въезде, которые повырастали как грибы после того, как правительство уничтожило зеленый пояс, приватизировало Комиссию по лесному хозяйству и заставило Национальный трест [58]продать некоторые из своих земельных владений под лужайки для гольфа.