Витька с Чапаевской улицы - Страница 2

– Зачем ты бедного старичка с печки стащил? – спросил Грохотов.

– Он лично знал купца Квасникова, – сообщил Гошка. – Горб гнул на него в то проклятое время.

– Ась? – моргая, спросил дедушка Бурундуков. Витька, поддерживая старичка под руку, усадил его на скамейку рядом с Колей. Буянов нагнулся и заорал в дремучее ухо Бурундукова:

– Дедушка, правда, что дом на Троицкой улице… ну, этот, двухэтажный… построил купец второй гильдии Квасников?

– Почему на Троицкой? – удивился Витька. – Наша улица – Чапаевская.

– Это теперь, балда… – отмахнулся Гошка. – А раньше была Троицкая. Спроси у Бэса.

Коля кивнул, и Витька успокоился.

Когда Буянов в третий раз прокричал старику в ухо про купца Квасникова, тот наконец сообразил, о чем речь.

– Как же, родимый, помню, царствие ему небесное… От заворота кишок преставился в одночасье.

– Вот видишь? – Гошка взглянул на Витьку. – Был Квасников.

– Как же, помню, – шамкал старичок. – Я кажинный год нанимался к ему на лабаз бочки катать. У него рыбзавод был, родимый…

– Рыбзавод? – наморщил лоб Коля. Гошка с испугом взглянул на него и схватил за руку Грохотова.

– Все ясно, гони ножик, – сказал он.

– Погоди, – отмахнулся тот и тоже заорал в ухо старичку: – Какая у него фамилия-то была, у купца? Может быть, Хлебников? Или Пивоваров? Или Лимонадов?

– Во-во, Парамонов, – заулыбался старичок.

– Ты же говорил, дедушка, Квасников? – в другое ухо завопил расстроенный Гошка.

– Как же, помню. У него лабаз был. Кажинное лето бочки с селедкой катал…

– С какой селедкой? – плачущим голосом закричал Гошка. – В нашей речке паршивого пескаря не поймаешь!

– Сколько лет-то твоему дедушке? – миролюбиво спросил Витька, он уже был уверен в выигрыше.

– Он сам не помнит, – отмахнулся Гошка и снова нагнулся к заросшему седыми волосами уху старика. – Что же ты, дедушка, все путаешь? Тогда одно говорил, сейчас другое?

– А ты что, купцу-то сродственник будешь? – спросил дед.

– Эх, дедушка, дедушка… – сказал Гошка и, безнадежно махнув рукой, отошел в сторону.

– Ты, Гошка, проспорил, – подытожил Бэс. – Твой дедушка – источник весьма ненадежный!

– Завтра пойдешь к Принцессе, встанешь на колени и…

– Хочешь, свою заветную битку отдам? – предложил Гошка. – Ни у кого такой нет.

– …поцелуешь руку и еще скажешь, что ты болван! Нашел, называется, свидетеля! – закончил Витька.

– Не буду я целовать ей руку, – угрюмо сказал Гошка.

– Будешь, – усмехнулся Витька

Аллочка Бортникова жила на втором этаже в пятнадцатой квартире. Напротив Грохотовых. У всех перед дверями постелены домотканые половички, а у Бортниковых – настоящий коврик с красивым рисунком. Случалось, то в одной квартире, то в другой громко заспорят: или жена мужа ругает, или муж и жена детей своих за что-нибудь отчитывают. И тогда раздраженные голоса гулко разносятся по длинному полутемному коридору. А у Бортниковых никогда не повышают голоса.

Они приехали сюда полгода назад из Ленинграда. Василий Петрович, Аллин отец, инженер-строитель. Он строил в городе новую электростанцию. Жена его, Вера Николаевна, преподавала в музыкальной школе. Вела класс скрипки.

Когда мальчишки в первый раз увидели Аллочку Бортникову – все обалдели: высокая, длинноногая, с толстой желтой косой на плече и большущими синими глазами. Красотка с журнальной обложки. На мальчишек Аллочка не обратила ни малейшего внимания. Она даже не посмотрела в их сторону.

– Ребята, принцесса… – с восхищением сказал Буянов.

– На горошине… – прибавил Витька Грохотов, которого задело такое откровенное пренебрежение приезжей девчонки.

Так с первого дня и закрепилось за Аллой Бортниковой прозвище: Принцесса на горошине.

Посмотреть, как самонадеянный Гошка Буянов встанет перед гордой Аллочкой на колени да еще поцелует ручку, собрались мальчишки и девчонки со всего дома. Об этом позаботился Соля Шепс, которому больше всех перепадало от Буянова. Конечно, никто и вида не подавал, что пришел в парк специально поглазеть на эту сцену. Все занимались своими обычными делами: Соля Шепс с мальчишками играл на тропинке в ножички, голенастые девчонки прыгали по расчерченным на земле классам и толкали ногами обломки красной черепицы, Витька Грохотов, рыжий толстяк Саша Ладонщиков и одноглазый Толик Воробьев сидели под толстым кленом и, заливаясь хохотом на весь двор, уже в который раз обсуждали кинокартину «Веселые ребята».

– А помнишь, как бык поддел эту штуку рогами… – говорил кто-нибудь – и все хохотали.

– А когда он… вилкой… в живого поросенка… И снова все хохотали до упаду. Не смеялся лишь Гоша Буянов. Он вырезал перочинным ножом на коре дерева свое имя и время от времени с беспокойством поглядывал на дверь, втайне надеясь, что сегодня Алла Бортникова не выйдет на улицу. Мало ли что может произойти: зуб заболел, или не в настроении, или интересной книжкой увлеклась…

– Айда на речку? – предложил Гоша, пряча нож в карман.

– Успеется, – сказал Витька и тоже взглянул на дверь. Никто не знал, когда Принцесса на горошине соизволит появиться во дворе. Принцессы, как в сказке, появляются неожиданно. Но, как оказалось, и это предусмотрел сообразительный Соля Шепс. Он подучил свою старшую сестру Соню зайти к Бортниковым и вызвать Аллу на улицу. Принцесса позволяла Соне Шепс дружить с ней. Больше этой чести в доме никто не был удостоен. Люся Воробьева, сестра одноглазого Толика, пыталась подружиться с Аллочкой, но та без всякого воодушевления встретила эту попытку, и Люся с тех пор подчеркнуто холодно обращалась с Принцессой. Хотя все знали: посмотри на нее Аллочка ласково, и Люся сразу растает. Но Принцесса почему-то не смотрела на нее ласково.

С мальчишками у Аллочки отношения были сложными. Другие девчонки играли с ребятами в лапту, в прятки, в чижика, в пятнашки. В общем, свои девчонки, с одного двора. Аллочка – другое дело. Хотя она и перешла в восьмой класс, как и Витька Грохотов, Гошка Буянов и Коля Бэс, но выглядела рядом с ними настоящей девушкой. И в глазах у нее иногда появлялось такое, что ни у одного мальчишки не поднималась рука дернуть ее за желтую роскошную косу.

И все же несколько дней назад, когда все возвращались с последнего урока домой, ошалевший от радости по случаю долгожданной свободы Гошка Буянов огрел портфелем Люсю Воробьеву, потом Соню Шепс, еще какую-то девчонку и наконец, подскочив к Аллочке, шлепнул и ее пухлым портфелем.

Если Люся и Соня с веселым визгом стали гоняться за Гошкой, то Принцесса повела себя совсем иначе. Она остановилась и, подождав, пока девчонкам надоело бегать за Гошкой, подозвала его. Буянов, раскрасневшийся и бесшабашный, подошел к ней и снова замахнулся было портфелем, но, встретив ледяной взгляд Принцессы, опустил руку.

– Сейчас же извинись, – сказала Алла. Гошка, ухмыляясь, оглянулся на ребят, которые, стоя поодаль, наблюдали за ними.

– Я должен извиниться… Вы слышали?

– Я жду, – сказала Принцесса, все так же холодно глядя ему в глаза.

– А этого не хочешь? – сказал Гошка и показал кукиш. Принцесса размахнулась и залепила ему звонкую пощечину. Девчонки так и ахнули.

Широкое Гошкино лицо залила краска. Он выругался, швырнул на землю портфель и сильно толкнул Аллу в грудь.

Девчонка пошатнулась, но не упала.

– Мне неприятно, что я живу в одном городе с тобой, – спокойно сказала она.

Гошка хотел еще раз ударить, но тут подошел Витька Грохотов. Обхватив Буянова поперек туловища, он оттащил его от побледневшей Принцессы.

– Я ей покажу! – вырывался Гошка.

– Еще бы! – презрительно сказал Витька. – Ведь ты у нас известный спортсмен…

Буянов и Грохотов занимались в спортивной школе. И даже один раз выступали на городских соревнованиях по вольной борьбе.

После этого случая Принцесса не замечала Буянова. Встречаясь с ним на переменках в школе или около дома, проходила мимо, словно он, Буянов, пустое место.