Вист: Аластор 1716 - Страница 14

Мне еще не удалось сделать ничего существенного, потому что все мои принадлежности украли. Скорлетта считает это нормальным явлением и не понимает, почему я огорчаюсь. Она насмехается над моим «антиэгализмом». Ну и ладно. Как я уже упомянул, аррабины — странный народ. По-настоящему их возбуждает только еда — не повседневная «всячина со смолокном», а любые натуральные, дефицитные в Аррабусе продукты питания. В этой связи один мой знакомый, Эстебан, пару раз упомянул о пороках настолько невероятных и отвратительных, что я лучше воздержусь от их описания.

Общежитие, где я живу, называют «Розовой ночлежкой», потому что снаружи здание выкрашено в розовый цвет, хотя краска изрядно облезла. Насколько я знаю, все общежития одинаковы в том, что не касается расцветки, но местные жители приписывают каждому многоквартирному дому индивидуальный характер, один называя «скучным», другой «легкомысленным», третий «кишащим лукавыми свистунами», «местом, где всячина вкуснее», «местом, где можно отравиться», «притоном шутников-садистов» или «гнездом недобитых сексуалистов». В каждой «общаге» — свои легенды, свои песни, особый жаргон. Считается, что у нас в Розовой ночлежке обитают люди более или менее покладистые, хотя немного нахальные. Ко мне такое определение, конечно, подходит.

Вы спросите: что такое «свистун»? Попросту говоря — вор. Я уже имел несчастье привлечь внимание свистуна, и моя камера пропала, так что я не могу прислать никаких фотографий. К счастью, озоли я всегда носил с собой. Пожалуйста, пришлите мне на обратный адрес новые пигменты, растворитель, помазки и большую пачку матричного картона. Ферфана знает, что мне нужно. Застрахуйте посылку — если она придет обычной почтой, ее могут «экспроприировать».

Пишу через пару дней. Отработал первую смену «тухты» на так называемом «экспортном заводе» и получил «пайку» — по десять «деревянных» (бумажных талонов) за каждый час работы. Недельная пайка после отработки нормы — сто тридцать «деревянных», из которых восемьдесят два я должен сразу заплатить общаге за жилье и питание. Остающиеся талоны не слишком полезны, так как купить на них почти нечего: продаются только одежда и обувь, билеты на стадионы и жареные водоросли в парке аттракционов, Дисджерферакте. Теперь я одеваюсь, как аррабин, чтобы не слишком выделяться. Некоторые лавки в космическом порту торгуют импортными товарами — инструментами, игрушками, экспроприированной у приезжих контрабандной «жраниной» — по ценам, вызывающим оторопь! Все продается по талонам, конечно, а талоны практически ничего не стоят (за один озоль дают что-то вроде пятисот «деревянных»). Абсурдное положение вещей. Хотя, если подумать, не такое уж абсурдное. Кому нужны аррабинские талоны? На них нигде ничего нельзя купить.

И все-таки местный образ жизни, при всех его нелепостях, не так уж плох. Подозреваю, что в любых условиях жизнь заставляет людей находить определенный компромисс между различными свободами. Разумеется, различных свобод столько же, сколько человеческих представлений о свободе, и наличие одной свободы иногда означает отсутствие другой.

В любом случае, мне приходят в голову идеи для картин (можете насмехаться над моей мазней, сколько хотите). Свет здесь просто восхитительный — обманчиво бледный, но будто рассыпающийся всеми цветами спектра по краям и неровностям!

Я мог бы еще многое рассказать, но сохраню часть сведений про запас, чтобы было о чем писать потом. Не прошу вас посылать мне «жрачку» — меня... честно говоря, не знаю, что со мной сделают, если я буду получать продуктовые посылки. Лучше, наверное, не знать.

Иммигранты и временные постояльцы здесь не в почете, но про меня уже ходят слухи, что я — мастер на все руки, умеющий ремонтировать бытовую аппаратуру. Смех, да и только! Я знаю не больше того, чему учили в школе и дома. Тем не менее, каждый, у кого ломается настенный экран, настаивает, чтобы я его чинил. Иногда приходят совершенно незнакомые субъекты. А когда я делаю такое одолжение, как меня благодарят? На словах благодарят, но при этом у них на лице весьма любопытное выражение — его трудно описать. Презрение? Отвращение? Антипатия? Потому что мне легко дается то, что с их точки зрения — навык, требующий особых способностей и длительного обучения. Сегодня я принял решение: больше не буду оказывать услуги бесплатно. Потребую талоны или отработку часов «тухты». Тогда меня станут больше уважать, хотя за спиной будут поругивать, конечно.

Вот несколько сюжетов для будущих картин:

— многоквартирные блоки Унцибала — пестрота оттенков, в глазах аррабинов символизирующих последние остатки индивидуальности жилищ;

— вид со смотровой площадки на Унцибальскую магистраль — набегающие волны лиц, безмятежных, ничего не выражающих;

— игры — шункерия, аррабинская версия хуссейда[17];

— Дисджерферакт — вечный карнавал в приморской низине (о нем подробнее напишу позже).

Еще пара слов о местном варианте хуссейда. Надеюсь, никто из вас не будет слишком шокирован или огорчен. Играют по общепринятым правилам, но шерль проигравшей команды подвергается самому позорному и мучительному обращению. Ее разоблачают и помещают в особую тележку-клетку, оснащенную отвратительным деревянным макетом, автоматически совершающим неестественное надругательство над шерлью по мере того, как игроки проигравшей команды, запряженные в тележку, волочат ее вокруг игрового поля на потеху зрителям и тем самым приводят автомат в действие. Никогда не перестаю удивляться: каким образом находятся девицы, добровольно рискующие оказаться в таком положении? Ведь рано или поздно любая команда проигрывает!

Тем не менее, тщеславие иных представительниц женского пола превозмогает любые доводы разума. Кроме того, встречаются девушки отчаянно храбрые и неизлечимо глупые, а некоторыми, видимо, движет нездоровая, недостаточно изученная способность испытывать наслаждение от публичного унижения.

Довольно об этом. Кажется, я упомянул, что у меня украли камеру — посему фотографии не прилагаются. По сути дела, не уверен в том, что в Унцибале вообще есть лаборатория или предприятие, где можно было бы распечатать снимки из кристалла памяти.

Дальнейшие новости — в следующем письме.

Целую всех, ваш Джантифф»

Как-то утром Эстебан, временами навещавший Джантиффа, привел приятеля:

— Внимание, Джанти! Перед тобой Олин, парень что надо — несмотря на солидный животик, символизирующий, по его словам, лишь здоровый сон и чистую совесть. Чудесного рога изобилия, ежедневно наполняющего утробу жрачкой, у него, к сожалению, нет.

Джантифф вежливо поздоровался и даже пошутил в том же роде:

— Надеюсь, что отсутствие подобного животика у меня не послужит основанием для подозрений в тайных преступлениях, отягощающих мою совесть.

Гости от души расхохотались. Эстебан продолжал:

— Экран Олина страдает таинственным недугом, а именно плюется дымом и пламенем, принимая самые безобидные сообщения. Естественно, это приводит Олина в отчаяние. Я ему и говорю: не горюй! Моего друга Джантиффа, техника с планеты Зак, всячиной не корми, дай распутать какую-нибудь головоломку!

Джантифф попытался не омрачать безоблачный тон беседы:

— У меня есть идея на этот счет. Допустим, я прочитаю всем желающим лекцию по мелкому ремонту бытовой аппаратуры — много не возьму, скажем, пятьдесят «деревянных с головы. Любой — и ты, и Олин — получит возможность научиться всему, что я знаю. После этого вы сами сможете ремонтировать свою рухлядь и помогать друзьям, поленившимся придти ко мне на лекцию.

Широкая улыбка Олина неуверенно задрожала. Красивые брови Эстебана выразительно взметнулись: