Вирус ненависти - Страница 8

Изменить размер шрифта:

Старая «полуторка» с расшатанными бортами уехала в сторону аэродрома. Водитель и два легкораненых автоматчика, которым пришлось охранять собранные в поселке материалы, отправились с рапортом Шелестова в отдел Смерш авиационной части. Оттуда сообщение уйдет в Москву. А группа на трех трофейных грузовиках отправится выполнять задание. Тела убитых диверсантов заберут и похоронят местные контрразведчики. Борович распоряжался погрузкой, к одной из машин прицепили походную кухню. Когда Каратеев отдал свое письменное заключение для прикрепления к рапорту Шелестова, к нему подошел Коган.

– Да, я вас узнал, Семен Валерьевич. Я начинал вести ваше дело тогда, еще до войны.

– Ах, узнали? – Каратеев повернулся к бывшему следователю всем телом и даже задрожал от нервного возбуждения. – Я думал, что мы для вас все безликие, как листки бумаги, на которых вы пишете свои протоколы. Бездумно, жестоко, лишь бы выслужиться перед начальством и, наверное, чтобы не оказаться на нашем месте. Из-за отсутствия профессионального рвения!

Коган спокойно и даже с каким-то усталым сожалением смотрел на этого человека. Наверное, досталось ему в лагерях или за время следствия, если его и оправдали. Да, следователи были разные, и в следственных изоляторах, в колониях работали совершенно разные люди. И люди, прошедшие лагеря и допросные кабинеты, порой вправе думать о следователях и других работниках НКВД не самое лестное и считать их всех «одним миром мазанными». И что греха таить, те, кто долго работал в НКВД, тоже зачастую думали о задержанных, подследственных, подозреваемых, что они все одинаковые, все враги. Пойманные или еще не пойманные, чья вина уже доказана, а чья – еще нет. Но это вопрос времени. И те, кто имел такую власть над людьми, очень часто были склонны поторопить время, кулаком поторопить, носком сапога, чтобы подследственный быстрее сознался в том, во что следователь уже и так верил.

– Знаете, Семен Валерьевич, вам, как ученому, следовало бы относиться к людям и явлениям по факту совершившегося события, а не исходя из гипотетических ожиданий или представлений. Я догадываюсь, что кто-то обошелся с вами жестоко, очень жестоко. Но при чем здесь я? Вы слышали от меня грубость, когда я был вашим следователем? Я применял к вам физическое насилие? Ваше отношение ко мне – лишь ваши догадки, и не более. Я действительно боролся с врагами Родины, моего народа и никогда не работал «для галочки», стараясь на бумаге показывать результаты работы. Давайте судить о людях по их настоящим делам, а не руководствуясь фантазиями.

– Сказать можно все, – угрюмо пробормотал Каратеев.

– Именно это я и имею в виду. Давайте не думать о прошлом, давайте делать важное дело, которое нам поручили. Мы с вами сейчас вместе спасаем тысячи, а то и миллионы жизней. Это важнее разных домыслов, фантазий и личной неприязни.

– Вы правы, – кивнул вирусолог и хотел отойти, но все же остановился и снова повернулся к Когану: – Я хотел вам сказать спасибо, Борис Михайлович. Вы меня вытащили, жизнь спасли.

– Пожалуйста, – пожал Коган плечами. – Только на фронте за такое не благодарят. Обычное дело. Без этого нельзя.

Каратеев ушел, а Коган еще долго стоял, с сожалением глядя вслед вирусологу. Ему было жалко этого человека. Жалко потому, что его все же сломали в застенках НКВД следователи-карьеристы, которым плевать на чужую судьбу, которым нужны были цифры, проценты, результаты их работы, продвижение по служебной лестнице. Нет, Каратеев, конечно, не подписал признаний, не оговорил себя по требованию следователя, не назвался иностранным шпионом и заговорщиком против Сталина и советской власти. Но он был сломлен, потому что из застенков вынес ненависть вообще к НКВД, ко всем его сотрудникам. Абстрактная ненависть – это признак слабости, это защитный кокон, в котором человек прячется от действительности. А на войне, чтобы побеждать и выжить, нужна холодная голова, расчетливость. За несколько лет, что работала группа Шелестова, ее члены сумели сплотиться, научились слаженно работать, помогая друг другу, защищая друг друга, думая об общем деле, отдавая работе всего себя и не думая, что кто-то из друзей отдает меньше или делает эту работу ради карьеры, продвижения по службе. Или ты веришь тому, кто сражается с тобой плечом к плечу, веришь, что твоя спина надежно защищена другом, либо ты обречен. На войне надо верить товарищу, или ты погибнешь. Или погибнут по твоей вине другие.

Глава 3

Группа расположилась на окраине городка Дудны. Здесь до войны находилась база потребкооперации. От складов остались только стены, да небольшое административное здание с проломленной кирпичной стеной. Вокруг было много разрушенных домов, наполовину сгоревших. И автоматчики Боровича за несколько часов умудрились восстановить большую часть забора вокруг двора, куда загнали грузовики. Связь с командованием армии осуществлялась через комендатуру, но и особой надобности в такой связи пока не было. Шелестов и так прекрасно знал, что за лесными массивами установлено комбинированное наблюдение. Предупреждены участковые милиционеры, бывшие партизаны, вернувшиеся в колхозы, даже местные вездесущие мальчишки и те следили, не появится ли в округе кто-то чужой.

Иногда подозрительные леса прочесывались подразделениями из частей НКВД, предупреждались работники комендатур, в населенных пунктах налаживалось наблюдение за местами скопления местного населения, где легко затеряться чужаку. Группа выбирала наиболее вероятные направления движения бежавших сотрудников немецкой лаборатории. Нашли два подтверждения, что подозрительных людей видели в этом районе. Полностью доверять сведениям не стоило, но проверять было необходимо любое сообщение. И пока автоматчики охраняли базу, находясь в полной боевой готовности, оперативники выходили в город, выезжали иногда по двое, иногда с несколькими автоматчиками за пределы городка проверять сведения, осматривать подозрительные места, районы.

Особое внимание оперативники уделяли рынкам. Было очевидным, что немцы, не сумев вырваться из кольца, не успев проскочить впереди наступающих советских войск, где-то спрятались и ждут помощи, ищут связь со своим начальством. Они прекрасно понимают, что их будут искать свои, направляя в тыл Красной армии подготовленные группы. И все это время бездействия немцам нужно что-то есть. Откровенно грабить проезжий транспорт или населенные пункты они не станут. Понимают, что такие сигналы от местного населения сразу станут проверять органы НКВД. Значит, они будут действовать хитрее и незаметнее. Например, выменивать продукты на драгоценности, которые у них имелись. А ценности у них были, поскольку заключенные рассказывали, что у всех поступающих в лагерь отбиралось личное имущество: кольца, серьги, наручные и карманные часы, другие вещи, имеющие материальную ценность. Даже просто обувь, одежду в хорошем состоянии можно было обменять на продукты.

Коган с Буториным, переодетые в гражданскую одежду, топтались на рынке все утро. К сожалению, на рынок население несло всякое старье, в надежде поменять на кружку пшена или гречки, пытались выменять соль, сахар. Частенько стало появляться копченое сало, домашняя колбаса, табак россыпью. Первые весенние овощи тоже радовали глаз. Но оперативники больше присматривались к тому, кто приносил вещи на обмен или какие-то безделушки. Присматривались и к людям, которые это старье пытались обменять или продать.

Вот старуха с непослушными седыми волосами, которые все время выбивались из-под старенького платка. Она часто поправляет волосы привычными движениями. Часто переходит с одного места на другое. Оказалось, она просто старается занять место на солнце, погреть старые косточки. Солнце перемещается, и старуха оказывается в тени от навеса. Мелочь, но о многом говорит. Такие мелочи часто выдают людей, которые пытаются играть какую-то роль. Хромой мужчина, продающий табак кульками, свернутыми из газеты. К нему стоит внимательно присмотреться. Выдавать себя за инвалида всегда удобно. Вызывает сочувствие, жалость, снисхождение, чисто интуитивно человек воспринимается как безопасный. Подозрительно? Но нет, хромает всегда одинаково. Иногда морщится, переступая с ноги на ногу. Тоже реалистично. Можно даже определить источник боли. Она не в бедре, не в голени, а где-то в начале стопы. Вон, он даже наступать норовит с пятки. И опирается все время на другую ногу. Возможно, фронтовик после тяжелого ранения.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com