Вирдисская паутина - Страница 3

На короткий миг Лорна ощутила унижение, стыд, беспомощность, беззащитность и какой-то дикий запредельный ужас от того, что она обнаженной стоит перед этим чудовищем… а потом волчьи когти вслед за одеждой рванули кожу, и она повисла лохмотьями. Хлынувшая кровь вновь одела принцессу, и Лорна ощутила себя почти счастливой. Ей было больно. Она была в крови. Она была одета. Кровь, ставшая одеждой, защищала ее.

И этой призрачной защиты хватило для того, чтобы Лорна наконец очнулась от тяжкого оцепенения, закричала от ужаса и бросилась бежать. Ее преследовал грохот копыт. Стая волков преследовала ее верхом на мертвых конях, на мертвых конях с перегрызенными глотками, а сверху нависала беззвездная темнота, ведь никаких звезд больше не было, звезды остались разбитыми лежать на полу. Она бежала, бежала… босиком по горячим угольям, и каждый шаг взрывался немыслимой болью. Она бежала, разбрызгивая свою кровь, а сверху на нее скалилось отсутствие неба. Прочь… прочь… прочь отсюда! Куда угодно, лишь бы прочь! Ведь нельзя же быть там, где нет неба! Никому, никогда нельзя!

Вот и знакомая дверь, за ней – спасение. За ней – не тронут. Вот так. Захлопнуть дверь – и вверх, вверх по лестнице. И эту дверь запереть. И эту. И… споткнуться о разбитый телескоп, услышать грохот выбитой двери, обернуться – и увидеть его. Нечто не похожее ни на человека, ни на волка. И на Феррена непохожее. Нечто ужасное, медленно надвигающееся на нее…

Лорна проснулась, задыхаясь и в холодном поту. И долго не могла решиться заснуть еще раз. Потому что страшно. Потому что, когда так темно, ни во что хорошее уже не веришь. Лорна сидела на ложе, и ей было очень плохо. Наконец она пересилила себя, рывком вскочила, схватила дамский кинжал и положила его под подушку. И решительно легла обратно. Достала кинжал из-под подушки, взяла в руку, закрыла глаза и вновь рывком села. Потому что стоило ей закрыть глаза, как то, что дожидалось ее во сне, улыбнулось и шагнуло навстречу. И никакой кинжал не мог от него защитить. Там, под закрытыми веками, никакого кинжала у нее не было.

– Как же быть? – дрожащей рукой сжимая кинжал, пробормотала принцесса. – Позвать горничную? А чем она мне поможет? Охрану? Но в свой сон я их не возьму. Папу с мамой? Чтоб их огорчить и напугать без толку? И что они смогут сделать? Спеть мне колыбельную? Но ведь едва я усну…

Она покачала головой.

– Что ж это за ерунда получается? Я ж его победила. Спаслась. Ладно, не сама, с помощью Ильтара, но все-таки… Феррен бы меня все равно не получил. Так почему же страшные сны снятся мне, а не ему? Почему он меня преследует? Почему побеждает? Ведь это я завладела его шпагой! А принц Ильтар всего лишь застрелил волков. Феррена я победила сама!

И тут принцесса вспомнила еще одну вещь, которую для нее принц Ильтар сделал. Башмачки. Те самые, что она бережно спрятала на дно сундучка с самыми нужными и памятными вещами, того сундучка, куда горничным строго-настрого соваться запрещено.

– Башмачки… – пробормотала принцесса. – Чем мне могут помочь башмачки? Ими от волка не отобьешься…

А ноги уже несли ее к сундучку. Ворох нужных и памятных вещичек был небрежно отодвинут в сторону, принцесса выхватила башмачки и прижала их к животу. И на душе как-то вмиг потеплело.

– Наверно, я сейчас похожа на полную идиотку, – криво улыбнувшись, промолвила принцесса. – Впрочем, это ненаучно, – тотчас добавила она. – Я на нее не просто похожа, я та самая идиотка и есть… если, конечно, придерживаться фактов.

С этими словами она залезла под одеяло вместе с башмачками, прижала их к груди и крепко заснула. И никакие волки ей не снились. Снились звезды, ловкие руки Ильтара, шьющего эти самые башмачки, и его негромкий голос, рассказывающий всякие занимательные истории. И никакого зла в мире в это время не существовало. Ему просто не было места рядом с этим голосом.

Ее Величество Айлин посмотрела на дочь, крепко спящую в обнимку с башмачками принца Ильтара, нахмурилась, покачала головой и вышла так же незаметно, как вошла.

– Ну? Как она? – встревоженно спросил дожидавшийся снаружи покоев дочери король Эркет.

– Спит, – ответила королева Айлин.

– А что кричала? Приснилось что-то?

– Думаю, да.

– Она тебе не сказала?

– Она уже уснула, когда я вошла.

– Понятно, – вздохнул король Эркет. – Еще бы… такие переживания. С этого Феррена шкуру содрать мало! Ничего, может, еще представится случай…

– Хочешь, чтобы Ильтар все-таки подарил тебе свои пистолеты?

– Демоны меня раздери – нет! – буркнул король. – Понять не могу, почему он так старался защитить этого мерзавца.

– Быть может, ему видней?

– Ильтару? Может, – вздохнул король Эркет. – С каждым разом я все сильней и сильней уважаю его.

– Ты не одинок в своих пристрастиях, дорогой. Мне он тоже нравится. И Лорне, хоть она этого до сих пор не согласна признать.

– Я не я буду, если в конце концов именно он не станет моим зятем! – решительно объявил король Эркет.

– Ш-ш-ш… дорогой! К чему так громко? – улыбнулась королева. – Пусть это останется нашей маленькой тайной… пока. Пойдем к себе. Наша девочка спит, да и нам надо бы хоть немного выспаться.

Королева Айлин не стала рассказывать мужу, что именно увидела в спальне Лорны. Ей предстояло о многом подумать, прежде чем на что-то решиться. Это в государственных делах допустимо порой малость ошибиться. Там, если что, и переделать можно. А человеческие чувства такая тонкая материя, тут если что-то неправильно отрезать, так обратно потом уже не приставишь…

«Как объяснить этой дурехе, что спать в обнимку с Ильтаром гораздо лучше, чем с его башмачками?»

Принцу Феррену снилась бесконечная лестница. Снилось, как он сломя голову, задыхаясь, бежит все вверх, вверх и вверх. Он не знал, куда бежит, не знал, что его гонит, скользкие и ненадежные ступеньки отнимали все время и все силы, у него просто не оставалось возможности подумать – куда и зачем. Быстрей, быстрей, еще быстрей… лестница оборвалась так внезапно, как порой заканчивается человеческая жизнь.

Феррен вылетел наверх и замер как вкопанный. Это было… это была астрономическая площадка. А посреди ее стояла принцесса Лорна. Обнаженная и прекрасная. Яростный ветер развевал ее потрясающие волосы, заходящее солнце золотило великолепное тело. Феррен сразу же почувствовал себя потным, грязным и… неуместным. Он не должен был находиться здесь, рядом с такой красотой. И в то же время его неудержимо тянуло к ней. Это было безумие, которому невозможно было противиться. Он сделал шаг – и это оказалось шагом в пропасть. Ноги сами понесли его к принцессе. Он не смог бы остановиться, даже если бы захотел. А он и не хотел.

Гневный взгляд принцессы остановил его всего лишь на мгновение. Гневный возглас – и того меньше. Он протянул руку и коснулся… нет, не успел. Потому что принцесса, не отрывая от него гневного взгляда, перешагнула ограждение и…

– Не-е-ет! – неистово завопил Феррен, бросаясь следом, силясь схватить ускользающее, навсегда, навек ускользающее счастье…

Его руки схватили пустоту. А сам он судорожно вцепился в ограждение, потому что в своем отчаянном броске чуть не последовал за принцессой.

– Да как же так?! – отчаянно прошептал он, крепко зажмурившись. – Да этого же просто не может быть!

Пустота ничего не ответила.

– Если б она и в самом деле спрыгнула, она бы закричала. Ведь правда же, закричала бы?! – невесть у кого поинтересовался он.

Но никто ему не ответил.

– Всегда ведь… кричат… – дрожащим голосом добавил он.

И вновь не дождался ответа. Некому было отвечать.

Набравшись храбрости, он посмотрел вниз. Принцесса… она лежала там. Нелепая, точно сломанная кукла. Странно некрасивая в смерти и в то же время прекрасная.

– Да как же так… – повторил он. – Почему… почему она не кричала? И… почему прыгнула?

– Да уж… не повезло тебе, твое высочество…

Феррен вздрогнул и обернулся. Один из приятелей ухмылялся за его спиной. Феррен не мог понять, кто именно, потому что лицо постоянно менялось.