Винтовки Тересы Каррар - Страница 3

Мать (подходя к столу). Кто же выиграл?

Мальчик (гордо). Он.

Мать. Так, значит, не стелить тебе?

Рабочий. Нет, мне надо идти. (Продолжает сидеть.)

Мать. Кланяйся Росе. И пусть не сердится. Никто не знает, что нам предстоит.

Мальчик. Я провожу тебя немного.

Рабочий. Не надо. Мать (высовывается в окно). Ты, верно, хотел бы повидать Хуана?

Рабочий. Да, очень. Но он ведь не скоро вернется?

Мать. Он довольно далеко. Почти у самого мыса. (Обернувшись.) Можно позвать его.

В дверях появляется молоденькая девушка.

Мальчик. Здравствуй, Мануэла! (Тихо, рабочему.) Это подруга Хуана Мануэла. (Мануэле.) Это дядя Педро.

Девушка. Где Хуан?

Мать. Хуан работает.

Девушка. А мы думали - вы отвели его в детский сад играть в мячик.

Мать. Нет, он рыбачит. Хуан рыбак.

Девушка. А почему он не явился на собрание в школу? Там были и рыбаки.

Мать. Нечего ему там делать.

Мальчик. А что за собрание?

Девушка. Мы решили, что все, кто может, уйдут на фронт еще сегодня ночью. Но вы ведь знали, в чем дело. Мы известили Хуана.

Мальчик. Этого не может быть! Тогда Хуан ни за что бы не выехал. Или они тебе сказали, мать?

Мать молчит. Она по пояс залезла в печь.

Она просто не передала ему! (Матери.) Теперь я знаю, почему ты послала его рыбачить!

Рабочий. Тебе не следовало этого делать, Тереса.

Мать (выпрямившись). Бог дал каждому свое дело. Мой сын - рыбак.

Девушка. Вы что ж, хотите, чтобы над нами вся деревня смеялась? Куда б я ни пошла, на меня указывают пальцами. Я уже имени Хуана слышать не могу. Да что вы вообще за люди?

Мать. Мы бедные люди.

Девушка. Правительство призвало всех боеспособных мужчин взяться за оружие. Не уверяйте, что вы этого не читали!

Мать. Я читала это. Но правительство правительством, а на живодерню нас сволокут. Ну я-то уж добровольно своих детей на живодерню не свезу.

Девушка. Нет! Вы ждете, когда их поставят к стенке. Подобной глупости свет не видел. Такие, как вы, и виноваты, что дело зашло так далеко и этот негодяй Льяно смеет разговаривать с нами подобным тоном!

Мать (нерешительно). Я не потерплю таких слов у себя в доме.

Девушка (вне себя). Она уже сейчас радуется за генералов!

Мальчик (с досадой). Нет! Но она не хочет, чтобы мы сражались. 288

Рабочий. Хочешь остаться в стороне, а? Мать. Я знаю, вы хотите сделать из моего дома гнездо заговорщиков. Пока не увидите Хуана у стенки, не успокоитесь!

Девушка. И это о вас говорили, что вы помогали мужу, когда он поехал в Овьедо!

Мать (тихо). Придержите язык! Я не помогала мужу. Уж в таком-то деле наверно! Я знаю, на меня наговаривают, но это все ложь. Грязная ложь! Это каждый может подтвердить.

Девушка. На вас вовсе ничего не наговаривают, сеньора Каррар. Об этом говорят с глубоким уважением. Всей деревне известно, что Карло Каррар был героем. Но ему пришлось, верно, ночью улизнуть из дому. Теперь мы это знаем.

Мальчик. Мой отец не улизнул из дому, Мануэла.

Мать. Молчи, Хосе.

Девушка. Передайте вашему сыну, что я не хочу иметь с ним ничего общего. И пусть не обходит меня стороной, пусть не боится, что спрошу, почему это он еще не там, где должен быть. (Уходит.)

Рабочий. Напрасно ты отпустила девушку. Прежде ты не поступила бы так, Тереса.

Мать. Я все та же. Они, наверно, поспорили, что вытолкнут Хуана на фронт. Я его кликну домой. Или позови-ка его ты, Хосе! Нет, постой, лучше я сама пойду. Я скоро вернусь. (Уходит.)

Рабочий. Послушай, Хосе, ты же не дурак, тебе не нужно все разжевывать. Короче, где они?

Мальчик. Что?

Рабочий. Винтовки!

Мальчик. Отцовские?

Рабочий. Должны же они быть здесь. Ведь не мог он взять эти штуки с собой в поезд, когда уезжал.

Мальчик. Ты пришел за ними?

Рабочий. А то зачем же?

Мальчик. Она никогда не отдаст их. Она их спрятала.

Рабочий. Где?

Мальчик показывает в угол комнаты.

Рабочий (встает и хочет подойти туда, но, услышав шаги, быстро садится). Молчок!

Мать входит с местным священником. Это высокий, плотный мужчина в сильно

поношенной сутане.

Священник. Добрый вечер, Хосе! (Рабочему.) Добрый вечер!

Мать. Это мой брат из Мотриля, падре.

Священник. Рад познакомиться. (Матери.) Должен извиниться, что опять прихожу к вам с просьбой. Не могли бы вы завтра в обед зайти к Турильосам? Там дети остались одни, мать ушла к мужу на фронт.

Мать. С удовольствием.

Священник (рабочему). Что привело вас в наши края? Я слышал, из Мотриля сюда уже трудно добираться?

Рабочий. Здесь пока совсем тихо, а?

Священник. Простите? Да.

Мать. Мне кажется, падре спросил, что привело тебя сюда?

Рабочий. Хотелось повидаться с сестрой.

Священник (ободряюще смотрит на мать). Это прекрасно, что вы решили повидаться с сестрой. Вы уже, наверно, заметили, что ей живется нелегко!

Рабочий. Надеюсь, она хорошая прихожанка?

Мать. Выпейте стакан вина. Падре заботится о детях, чьи родители ушли на фронт. Вы, верно, опять целый день на ногах? (Ставит перед священником кувшин с вином.)

Священник (садится, берет кувшин). Хотел бы я знать, кто оплатит мне мои башмаки.

В эту минуту у Пересов опять заговорило радио. Мать хочет закрыть окно.

Оставьте окно открытым, сеньора Каррар! Они видели, как я вошел сюда. Они в обиде на меня, что я не на баррикадах, и они время от времени угощают меня этими речами.

Рабочий. Вам это очень мешает?

Священник. Откровенно говоря, да. Но окно вы можете оставить открытым.

Голос генерала. ...Но всем известна дьявольская ложь, которой эти господа пытаются очернить национальное дело. Мы не платим господину епископу Кентерберийскому так хорошо, как красные, зато можем назвать ему десять тысяч священников, которым его уважаемые друзья перерезали глотки. Да будет известно этому господину, даже если мы не подкрепляем наши слова чеком, что национальная армия при своем победоносном продвижении находила множество складов бомб и пулеметов, но нигде ни одного оставшегося в живых священника.

Рабочий протягивает священнику пачку сигарет. Священник, который вообще

не курит, улыбаясь, берет сигарету.

Хорошо, впрочем, что правое дело побеждает и без господ епископов, пока оно опирается на превосходные самолеты. На таких людей, как генерал Франко, генерал Мола...