Виновное сердце твое (СИ) - Страница 10

Ганнибал быстро обвел языком зубы, не размыкая губ.

- Если вы хотите продолжить ваше занятие сейчас, то не буду вам мешать, но думаю, и вам и мне стоит привести себя в порядок.

- Да, - кивнул Уилл, потирая щетину.

- Встретимся за завтраком?

- Да, - вновь кивнул тот, - да.

***

После полудня Ганнибал проглядел парочку мебельных каталогов, но так и не нашел подходящей замены безвинно распиленному столику. Впрочем, Уилла это успокоило, особенно после того, как он получил в распоряжение ящик с инструментами. Он несколько часов провел у себя в комнате, сосредоточенный и занятый делом. Первое впечатление от гостеприимства всегда было самым сильным, и Ганнибал вполне мог пожертвовать столиком ради этого.

Однако в обед настроение у Уилла заметно ухудшилось. Он водил ложкой в супе, безжалостно дождался, пока тот остынет и станет невкусным, а потом вовсе отложил приборы в сторону и уставился в одну точку. Ганнибал разозлился на него за такое отношение к супу, и будь на пульте у Уилла кнопка «стать милым», он бы непременно ее нажал. Но вслух он, разумеется, ничего не сказал, и не стал выражать недовольство, потому что заметить каприз означало отреагировать на него. Ганнибал этого делать не собирался.

- Извините, - сказал Уилл, когда Ганнибал поднялся из-за стола и стал убирать посуду, - не могу сосредоточиться на еде. Кстати, мне не требуется так много еды, в случае необходимости я могу использовать аккумуляторные батареи.

- Вы предлагаете заменить расход продуктов счетами за электричество? – усмехнулся Ганнибал, но Уиллу эта шутка показалась отнюдь не смешной, он нервно сглотнул и замолк.

- Мы можем поговорить об этом, доктор?

- О чем именно? – Ганнибал коротко взглянул на него, продолжая заниматься своим делом.

- Я много думал: и вчера вечером, и вчера ночью, и сегодня, и я не могу разобраться. Я же не ваш ребенок, - Уилл осторожно тронул его за рукав, требуя зрительного контакта, - поймите, я не могу так просто сидеть, тратить ваши деньги, ваше время, и не отдавать ничего взамен.

- Если вас это утешит, до вас я никогда не был знаком с людьми, которые умерли, а затем воскресли, чтоб работать на Джека Кроуфорда. Возможно, в иной ситуации мне бы пришлось платить за опыт общениями с таким как вы.

- Это приятно, - улыбнулся Уилл, помог ему расставить тарелки и попытался полноценно завладеть его вниманием, - но это все не то. Я чувствую себя неловко.

- У вас, Уилл, причиной жалоб может стать даже хорошая, спокойная жизнь, - ухмыльнулся Ганнибал, поддев его, но тот опять расстроился.

- Вы считаете, я жалуюсь?

- Нет, просто к слову пришлось. Если вы хотите поговорить, давайте сделаем это.

- Да, - Уилл уселся на подоконник, - вы не против, если мы поговорим на вашей кухне?

- Почему именно на кухне?

- Мне нравится это место.

Ганнибалу тоже очень нравилось это место, и оно не было предназначено для психотерапевтических сеансов, разве что для коротких, приятных бесед. Но Уилл, уютно устроившийся на подоконнике, деликатно трогал струнки в его душе, и Ганнибал не стал возражать.

- Утром вы сказали, что я не должен настраиваться на худшее, что может случиться. Вы знаете, я не раз слышал подобное, - заявил Уилл достаточно агрессивно. - Позитивный лад, радость, удовольствие от каждой прожитой минуты… Это звучит достаточно шаблонно и рекламно, вы не находите? Неужели кто-то верит в эти слова?

Ганнибал едва сдержал скептическую усмешку.

- Вы до сих пор ищете истину в словах, Уилл?

- А что, если не слова, доктор Лектер? Вы ведь собираетесь лечить меня именно ими? И какие слова вы подберете для того, чтоб настроить меня на позитивный лад?

На этот раз Ганнибал ухмыльнулся. Это было на грани грубости – отнестись к нему как к стандартному рекламщику, способному лишь на штампованный треп. Критическая позиция Уилла: «я опровергну все хорошее, что вы мне скажете» была очаровательна. Любого другого человека с подобной позицией Ганнибал бы охотно перевел в разряд продуктовых запасов, но в исполнении Уилла это было очаровательно.

- Почему вы не хотите говорить о том, что произошло в доме Хоббсов, Уилл? – поинтересовался он, присев не в кресло, а на край стола: чтоб видеть его лицо на уровне своих глаз.

- Причем тут… я не могу. Это было скверно. Когда я расследовал дело Долархайда, я тоже был близок к нему, - сказал Уилл, - но тогда я не перешел черту.

- Как вы думаете, почему вы перешли ее, когда расследовали дело Хоббса?

- Не могу сказать точно… Перед тем, как я занялся им, вы сказали Джеку, что я не гожусь для этой работы. Что вы не можете гарантировать моей стабильности. И Джек знал это. Джек тоже не мог гарантировать. Наверное, мне хотелось, чтоб меня кто-то поддерживал, - Уилл устремил на него взгляд, - чтоб кто-то беспокоился обо мне. Вы беспокоились, но у вас своя жизнь. Я не имел права, да и попросту не мог навязываться. У Джека таких как я – целый отдел.

- И вы нашли поддержку у Хоббса?

Уилл не ответил. Он отвел взгляд, гордо вскинув голову, солнечные лучи падали на его голову и едва заметные пылинки кружились в столбе света, словно Уилл находился в соборе и собирался читать проповедь. О, из него вышел бы прекрасный проповедник.

- Вы слишком увлеклись им и позволили его личности вытеснить вашу.

- Никогда не понимал, почему именно так получается, - вздохнул Уилл, бессовестно вороша волосы, отчего они легли уже не так красиво, и Ганнибал захотел легко шлепнуть его по рукам за это.

- Кто поддерживал вас и вашу стабильность, когда вы занимались делом Долархайда?

- Я сам.

- В чем же вы черпали силы для сохранения вашей персональности?

- У меня была Молли, - хмыкнул Уилл, не слишком охотно погружаясь в эти воспоминания, - она была нужна мне. И я был ей нужен.

- Она заботилась о вас?

- Да. После моей первой отставки, когда я был серьезно ранен и решил уйти из ФБР, она буквально подобрала меня, почти как вы сейчас. Я был болен, у меня не было ничего, кроме подержанного вольксвагена, но она все равно любила меня. У нас… у нее был дом. Все по-настоящему, - спонтанно проговорил Уилл и закрыл глаза, нежась на солнце, - конечно, не такой роскошный дом, как у вас, но зато я там чувствовал себя менее скованным.

Ганнибал поджал губы, потому что жаловаться на роскошь мог только Уилл.

- Пока я не возобновил работу в ФБР, у меня была хорошая жизнь, - проговорил Уилл, вновь взглянув на него, и Ганнибал заметил, как поблескивают его глаза. Зеленоватый оттенок напоминал о соленых морских волнах.

- Разве вы не хотите этого вновь?

- Жить на побережье с женой?

- Жить хорошей, спокойной жизнью, - сухо поправил Ганнибал.

- Хочу. Разумеется, хочу. Наверное, все хотят жить хорошо.

- Вы ведь умный человек, Уилл, - Ганнибал не стал подчеркивать слово «человек», но Уилл все равно улыбнулся сквозь слезы, - вы ведь понимаете, что никто не может заставить другого жить хорошо.

- Да, вы правы.

- Только вы сами можете изменить свою жизнь к лучшему, верно? Только вы можете заставить себя измениться.

- Да, да, - Уилл вздохнул, потирая лицо ладонью.

- Раз вы все понимаете, к чему тогда были ваши нападки в начале разговора? Разве я должен убеждать вас жить лучше?

Уилл усмехнулся, соскользнул с подоконника и присел на стол рядом с ним, едва касаясь его плеча своим.

- Теперь я не знаю, что сказать, доктор. Я ведь по-прежнему не знаю, чем мне платить?

- Вас устроит вариант устроиться на работу через пару недель, если вы будете способны?

- Да, конечно.

- Я помогу вам с этим. Вы будете выплачивать долг небольшими частями, если он гнетет вас настолько сильно.

Уилл недоверчиво взглянул на него искоса. По-прежнему не верил в хорошее, опасался подвоха или неудачи.