Вино фей (СИ) - Страница 38

Не обошлось без курьёзов. Мисс Элизабет Марвелл выбрала такое же платье, как мисс Кэролайн Фортескью, и обе девицы смотрели друг на друга с откровенной неприязнью. Походили друг на друга и платья мисс Шарлотт Стэнбридж и мисс Клары Стоун. Зато платье Черити, лёгкое, светлое, украшенное нежными цветами, оказалось неповторимым и единственным в своём роде.

Сесили Кассиди была разряжена по-королевски, Вирджиния соперничала с ней, но Черити, и она надеялась, что это не голос зависти, не понравилось ни платье мисс Сесили, ни наряд Вирджинии: чрезмерная роскошь бальных костюмов почему-то делала обеих девиц старше. Сами же платья напомнили Черити, брезгливо наморщившей носик, стиль барокко: много красивых деталей, а в целом безвкусица.

Черити торопливо устремилась в галерею менестрелей, надеясь занять место недалеко от сцены. Накануне она перечитала пьесу, сейчас жаждала посмотреть актёрскую игру, и горестно сетовала на медлительность кузена, раскланивавшегося с хозяйкой и надолго застрявшего в холле. Кузен Селентайн крутился вокруг мисс Клэверинг, немало беся остальных мужчин, а появившийся граф Клэверинг неожиданно повёл в галерею… мисс Кассиди. Кузен пошёл за ним следом с сестрой его сиятельства, красавицей Сэломи.

Это был настоящий удар для Вирджинии, ей пришлось идти в зал с отцом. У Черити, рассчитывавшей на дядюшку или кузена Флинна, не оказалось партнёра. Она поискала глазами Энтони, но он шёл в паре с мисс Фортескью. Мистер Остин Стэнбридж был с сестрой.

Тут Черити неожиданно протянул руку мистер Филип Кассиди. Растерянная, она оперлась на неё, и последнее, что она заметила перед входом в зал, был быстрый и немного заговорщический взгляд кузена Селентайна Флинна, который прошёл мимо неё в паре с сестрицей его сиятельства в первый ряд. Мисс Клэверинг была бесстрастна и молчалива, но смотрела на своего визави, как показалось Черити, с некоторой поверхностной благосклонностью.

Черити, оказавшись в седьмом ряду вместе с Филипом, несколько минут волновалась: ей казалось, что он пригласил её для того, чтобы поговорить о Вирджинии. Но Филип молчал, а потом раздвинулся занавес.

Черити в немом восторге следила за действием, шёпотом повторяя за актёрами любимые реплики. Некоторые артисты попадали в интонацию идеально, некоторые произносили фразы не так, как ей хотелось, и тогда она снова морщила носик. Но ближе к антракту Черити вспомнила о взгляде на неё Селентайна Флинна, и снова подумала о портрете. Неужели с ней рядом сидел тот, кто приказал его испортить?

Она осторожно бросила взгляд на Филипа. Он тоже следил за перипетиями спектакля, казался очень спокойным и несколько сонным. Под глазами его темнели круги от бессонницы, но, в общем-то, он выглядел как всегда. Они сидели в середине ряда, откуда были хорошо видны и сестрица Филипа с его сиятельством в третьем ряду, и Вирджиния с отцом в пятом. Черити видела, что Филип иногда переводил взгляд с Клэверингов на Хейвудов, но взгляд этот был достаточно безмятежен.

Вирджиния же, и это было заметно, почти не поворачивала голову к сцене, но не сводила глаз с ненавистной соперницы. Черити стало жаль её: Джин не умела управлять собой, и любое чувство ломало её едва ли не пополам. Клэверинг же, если, конечно, с его стороны был некий умысел, рассчитал ставку, как в висте. Нет лучшего способа показать равнодушие к девице, нежели ухаживать за другой. А если это ещё и её бывшая подруга…

Разговоры и шепотки, дошедшие до Черити в антракте, дали ей понять, что общественное мнение зло глумилось над мисс Хейвуд. Все заметили, что граф явно стал на сторону обиженной семьи, пригласив мисс Кассиди в зал и на первые два танца, и, как следствие, все почти не замечали Хейвудов.

Сэра Бенджамина и леди Изабелл обступили и наперебой обласкивали, красавице мисс Сесили роняли тонкие комплименты. Безусловно, и бедный мистер Филип удостоился бы не меньшего внимания, но он стоял и беседовал в стороне с мисс Тэннант-Росс, и его не решились беспокоить.

Черити же неожиданно спросила Филипа, что он сделал со свадебным портретом?

Филип после недолгого молчания вяло ответил, что его отнесли в гардеробную.

— Отец сказал, что он ещё пригодится. Для новой свадьбы. Тогда не придётся снова тратиться. Это логично.

Черити поняла, что он говорит о своём портрете. Молодые должны были обменяться ими перед свадьбой, да не успели. Но она спрашивала о другом.

— Я говорю о портрете Вирджинии. Кто-то в воскресение изрезал его.

Взгляд Филипа несколько секунд точно плавал в пространстве, но потом резко сфокусировался на её лице. Черити даже удивилась, насколько пронзительным и умным стал этот взгляд.

— Изрезан? — Филип, казалось, не удивился, просто чуть слышно повторил ею сказанное. Он подобрался, закусил губу. — Странно. И, как я понимаю, заподозрили меня?

— Это случилось, когда вся семья была в церкви. Утром портрет был цел, а в полдень служанка заметила в нём дыру. Вас все видели в церкви. Но считают, что вы могли послать лакея.

На высоком лбу Филипа прорезалась морщина. Губы брезгливо искривились.

— Ну, уж, — хмыкнул он, — что за вздор? Сводить счёты я предпочёл бы с оригиналом, а не с изображением, и своими, а не чужими руками. Да и что толку? Вы тогда меня успокоили. Я подумал, может, и вправду, это к лучшему? Девица, клявшаяся тебе в любви, но при первом появлении графа давшая отставку, и впрямь не лучшая партия. Я просто был глупцом, что поверил ей. Однако поумнеть никогда не поздно, — пробурчал он. — Но разумный человек не кромсает портреты. Да ещё в чужом доме.

Черити про себя подумала, что Филип, оказывается, тоже аристократ: он примерял ситуацию только на себя. При этом она не думала и не ожидала, что он признается: но просто хотела послушать его. Сейчас она поверила Филипу. Он ещё не преодолел боль и обиду, но очень хотел этого.

Пока они говорили, Черити заметила брошенный на неё мельком взгляд кузена, и пристальный, словно чем-то недовольный — его сиятельства. Стоявшая рядом с ним мисс Кассиди улыбалась ему, и время от времени бросала торжествующие взгляды на соперницу. Триумф её был полным.

С неприятным чувством Черити заметила миссис Стэнбридж и её дочь Шарлотт. Девица была в странном платье с нелепым вырезом на груди, и миссис Кассандра несколько раз прошлась с дочкой мимо его сиятельства. «Интересно, если бы граф уделил мисс Шарлотт Стэнбридж сверхдолжное внимание, посоветовала бы матушка дочке избегать его сиятельства, как посоветовала мне?», — пронеслось в голове у Черити.

После второго действия артистов долго не отпускали, но внизу уже слышались звуки скрипок и арф, и молодёжь потянулась в танцевальный зал, украшенный итальянскими гобеленами. Черити оказалась среди танцующих — Филип стоял рядом.

Она бросила взгляд вперёд и побледнела: его сиятельство стоял в паре с мисс Кассиди, её кузен — с мисс Клэверинг, Остин Стэнбридж — с сестрой Шарлотт, её кузены Винсент и Энтони с девицами Фортескью. Арбетноты, Стоуны — все выстроились в ряды, и только Вирджиния, разряженная в парчу, осталась без пары.

Если бы это случилось раньше, леди Дороти могла послать к ней хотя бы брата, но оба они уже пригласили других девиц. Даже Элизабет Марвелл танцевала с младшим Стоуном. Это был афронт.

Черити понимала, что тут отчасти был некий заговор: никто не хотел портить отношения с сэром Бенджамином Кассиди, и нанесённое ему оскорбление, по мнению общества, нуждалось в сатисфакции. Сливки общества в лице леди Рэнделл тоже были на стороне Кассиди. Положение усугублялось ещё и тем, что все знали: брака своей дочери с Филипом Кассиди добивался сам Хейвуд, и то, что именно он пошёл на попятный, было удвоенным оскорблением. Причина разрыва помолвки тоже была ясна, все заметили, что девица предпочла другого, а подобная ветреность не приветствовалась, и сейчас свет наказывал мисс Хейвуд за пренебрежение достойным молодым человеком и въявь смеялся над её амбициями и надеждами.

Всего этого можно было ожидать, и даже заранее предвидеть, но Черити не могла понять, участвует ли в этом граф Клэверинг? Его попросили не приглашать мисс Хейвуд, или он сам решил оказать внимание другой девице?