Виктория для чемпиона (СИ) - Страница 8

Обуваюсь, выхожу и вижу дивную картину. Фонарь светит с крыши и даёт прекрасную возможность разглядеть, как Сенсей, одетый в кимоно, танцует какой-то восточный боевой танец под музыку, льющуюся из ноутбука. В руках у него два настоящих длинных меча — они блестят на свету. Я стою в дверях и не могу отвести глаз — такое это потрясающее зрелище. И вот что больше всего меня в нем впечатляет — Арбатов ведь делает все это не на публику, а для себя. Раньше я думала, что он без зрителей даже руку не поднимет. Выходит, я ошибалась.

Миг — и он меня замечает.

— Ты как? Лучше? — спрашивает Сенсей, заканчивая движение на развороте.

Мечи вонзаются в песок, а их хозяин идёт ко мне — завораживающее зрелище.

— Гораздо, — голос мой звучит хрипло.

Надеюсь, Арбатов подумает, что со сна.

— Это хорошо, — подходит и прикладывает ладонь к моему лбу. Это так неожиданно, что я даже не отшатываюсь. Стою, будто окаменела. — Температуры вроде нет, но лучше ещё раз измерить.

— Да нет её, точно, — нахожу в себе силы убрать руку Сенсея. — Я есть хочу. Мяса не осталось?

Перевожу тему, потому что его забота способна растрогать до слез. Я не избалована вниманием.

— Есть кое-что получше, — сообщает с загадочной улыбкой. — Идём за дом, там костёр, креветки, мидии и устрицы.

— Ого, ты уже наловил? — удивляюсь, глотая слюни.

Я действительно проголодалась.

— Конечно, их тут полно. А сачок и маска у меня с прошлого раза остались.

Мы заходим за угол. За домом тлеет костёр, и Арбатов подбрасывает в него сухие ветки, чтобы разгорелся, а на палку, пристроенную между рогатинами, вешает котелок.

Сую любопытный нос — в воде плавают огромные прозрачные креветки. На песке лежит деревянная столешница — на ней устрицы, лаймы, нож и салфетки, а чуть дальше небольшой лист железа с мидиями. Сенсей явно ждал моего пробуждения и готовился.

— А акула? — спрашиваю, потому что не знаю, как на это все реагировать.

Ночь, костёр, океан, морепродукты, которые, как известно, усиливают либидо…

— А что с ней? Я её не видел. Знаешь же пословицу: «волков бояться — в лес не ходить»? Так же и тут. Пиво будешь?

Ни за что! К либидо ещё и его добавить? Нет уж.

— Сегодня не хочу рисковать. Вдруг жаропонижающее пить придётся, — отмазываюсь и сажусь на тёплый камень, который очень удачно заменяет стул.

Сенсей садится рядом на второй камень и подаёт мне вскрытую, присыпанную солью и политую лаймом устрицу. У меня аж челюсти сводит от предвкушения.

— Есть «Мохито» ещё. Безалкогольный, — предлагает, внимательно в меня вглядываясь.

— Давай, — киваю, и Сенсей достаёт из сумки-холодильника бутылку «Мохито», а себе пива.

Костер трещит, и Арбатов встаёт посмотреть, не закипели ли креветки, а я втягиваю в рот устрицу — блаженство! Прикрываю глаза, наслаждаясь непередаваемым вкусом деликатеса. Я устриц всего пару раз ела, но точно могу сказать: эта — самая вкусная.

— Завтра хочу крабов поискать, — делится планами Сенсей, садясь на место. — Они в прошлый раз на той стороне острова тусовались.

— А ты тут часто бываешь? — поддерживаю непринуждённую беседу.

Он уже в который раз упоминает прошлое посещение, и мне интересно, каким оно было. С кем он ездил?

— Да нет. Два раза всего был. В прошлый раз с парнями летали на недельку отдохнуть от мегаполиса, а первый… Ну это давно было, когда ещё отец не погиб. Он тогда меня выкинул здесь и оставил на две недели для закалки духа и получения уроков выживания. Весело было. Я тогда тоже обгорел и два дня с жаром в домике провалялся.

— Один? — выдыхаю шокировано.

— Ну, конечно. Отцу-то совершенствоваться нужды не было. Он бывший вояка, и так умел выживать, — запросто, будто ничего страшного не случилось, говорит Сенсей.

— А лет тебе сколько было?

— Семнадцать. Здоровый лоб, — ненадолго задумавшись, сообщает. — Так что быстро научился и рыбу ловить, и черепашьи яйца искать, и кокосы с бананами доставать.

— Зачем он это сделал?

Я не понимаю, как можно так поступить со своим ребёнком? Да и не со своим. Моя мачеха и то до подобного никогда бы не додумалась.

— Ну-у, отец всегда был фанатом шоу «Последний герой». Хотел, чтобы я по достижении совершеннолетия принял в нем участие и победил. К счастью, не срослось, — Арсений усмехается, но как-то грустно.

Какой кошмар! Похоже, у Сенсея детство было похлеще чем у меня. Мне хочется спросить: а где его мама? Почему такое допустила? Но я вспоминаю, как Арбатов днём сказал, что у него нет родных. Боже, неужели Сенсей сирота? Мне почему-то хочется встать, подойти к нему и обнять. Это устрицы начали действовать или я меняю отношение к заносчивому мажору? А мне же нельзя! Он через три дня забудет, как меня зовут, а я влюблюсь и буду плакать.

Тьфу ты!

Беру следующую устрицу, чтобы заняться делом и не наделать глупостей.

Сенсей возвращается на камень, но я намеренно увожу разговор от личных тем, и весь вечер мы обсуждаем предстоящие празднование. Арбатов рассказывает о своих друзьях: их хобби и как они привыкли развлекаться. Оказывается, сто пятьдесят человек гостей набралось за счёт того, что он собирается позвать на праздник и руководство своих фитнес-центров — их у него много, разбросаны по всей стране. А вот близких друзей — не так чтобы очень.

— Бедные люди. Спят сейчас спокойно в своих кроватках и не подозревают, что вскоре им придётся лететь за тридевять земель на необитаемый остров, чтобы неделю развлекаться, — не могу я удержаться от подколки.

— Ну, во-первых, ещё не спят. С Москвой разница одиннадцать часов, так что сейчас у моих друзей полдень, — возражает. — А во вторых, отдыхать на халяву любят все. Даже в таких условиях.

Он прав, а свои ошибки надо признавать.

— Вообще, тут здорово. Прости меня, Арсений, что так отреагировала. Наверное, это от того, что я испугалась объёма работы. Но чем дольше я тут нахожусь, тем решительнее становлюсь. Ты был прав. Мне необходимо было проникнуться.

Ловлю себя на том, что опять постепенно съезжаю в личные разговоры. Вот уже и до извинений дошла. Поэтому вскоре прикидываюсь, что у меня глаза закрываются, хотя это вообще не так, и мы заканчиваем посиделки у костра.

Арсений ложится на надувной матрас, а я на кровать. Закрываю глаза и прокручиваю в голове всё, что увидела и услышала за день. И везде, в каждом кадре, вижу Сенсея. Постоянно сбиваюсь с мыслей о делах и любуюсь им, любуюсь…

Вскоре с матраса доносится мерное дыхание спящего человека — Арбатов отправился в страну грёз. А я тихонько достаю из-под подушки планшет и телефон. Жалко, что нет интернета, а то бы я Гоше отправила наработки, а так приходится пока только записывать обязательные пункты: спасатели, медики, повара, официанты, бармены, клининг, аниматоры из разных фирм, артисты, диджеи…

Так и работаю, пока не начинает резать глаза. Откладываю гаджеты, закрываю их, чтобы отдохнули, и тоже засыпаю, убаюканная дыханием Сенсея.

А просыпаюсь от запаха яичницы с беконом и кофе.

— Доброе утро, — раздаётся, когда я ещё даже глаза не открываю.

Как он понял, что я проснулась?

— Доброе, — говорю, потягиваясь.

Представляю, какое у меня на голове гнездо. Лучше не затягивать — быстренько метнуться к необходимым каждому человеку утром домикам.

Стартую, не мешкая, и возвращаюсь уже умытая и причесанная. Видок у меня не очень: кожа обгорела и начала шелушиться, и я её намазала молочком для тела. Сделала, что могла, и стараюсь об этом не думать.

— Как чувствуешь себя? — спрашивает Сенсей заботливо. — Пойдём смотреть место для основного шатра или отложим на завтра?

— Замечательно чувствую. Жара нет, и кожа не болит, если её не трогать.

— Отлично. Надень купальник — можно будет в озере искупаться…

Мы завтракам и непринуждённо болтаем. Как-то незаметно между нами стираются прошлые обиды и остаётся только симпатия. Я симпатична Сенсею. Всегда была симпатична. Другой вопрос, что интерес его мимолетен и носит достигаторский характер. Типа как так? она ещё не была в моей постели? непорядок! Но сейчас его взгляд постоянно меня ощупывает, а губы принимают соблазнительные формы, когда произносят комплименты или ляпают двусмысленности. Боюсь, я веду себя так же, как и он. Это все происходит непроизвольно. На уровне инстинктов. И я не устаю себя одергивать.