Викторианский Лондон - Страница 84
Каковы бы ни были истинные намерения молодого человека — а, на мой взгляд, последующие записи свидетельствуют, что он не вступал в половую связь с проституткой, — это лишний раз подтверждает, что ночной Хеймаркет являлся одной из достопримечательностей Лондона. Здесь была весьма развита детская проституция. Федор Достоевский, посетивший Лондон в 1862 году, писал: «Я заметил матерей, которые приводят на промысел своих малолетних дочерей. Девочки лет двенадцати хватают за руку и приглашают следовать за собой».[816] По оценке Мейхью, человек 400 промышляли поставкой клиентам девочек в возрасте от одиннадцати до пятнадцати лет.[817] (Журналист У. Т. Стед только в 1885 году сумел проделать свой знаменитый трюк, «купив» для сексуальных утех тринадцатилетнюю девочку, — все это происходило под строжайшим наблюдением.) Секретарь созданного в 1835 году Общества предупреждения подростковой проституции говорил о «развращении мальчиков», которых можно было купить на этом позорном рынке за 10 фунтов.[818]
Ипполит Тэн был потрясен не многочисленностью проституток, а их неразумным поведением: «они не знают, как действовать с расчетом и беречь себя, как обеспечить себе хоть какое-то положение… что присуще проституткам Парижа». Он, должно быть, говорил с Манби, встретившим девушку, которую знал в ту пору, когда она работала служанкой.[819] «Она была хорошо и со вкусом одета». Три года она занималась проституцией и была вполне довольна жизнью, а потом купила на сбережения кофейню. Это было целью многих девушек, когда они начинали, но их мечта редко осуществлялась. Занятие подобным ремеслом не давало никакой гарантии. Другая девушка жаловалась Манби: «все мои клиенты поразъехались из города [был август], а мне нужно платить за жилье». Она, будучи дочерью фермера, по собственной инициативе сменила сельскую жизнь на занятие проституцией в Лондоне.
Женщины редко принимали клиентов на дому: «домовладельцы не одобряли этого и не позволяли приводить мужчин. Они шли с теми, кого удавалось „подцепить“, в специально отведенные места».[820] «Весь день на Стрэнде и Хеймаркете на большинстве лавок и более или менее приличных домах висели объявления: „Постели внаем“».[821] Время от времени предпринимались попытки очистить территорию от нежелательных элементов, но они явно были недостаточными. Как писал Манби в 1859 году: «так называемая очистка Хеймаркета и казино привела к росту и процветанию сети тайных притонов и ночных заведений».[822] В казино имелись специально отведенные комнаты, а услуги проститутки обычно оценивались в две-три гинеи. Излюбленной темой рассуждений Флоры Тристан были пороки аристократии:
Питейные заведения — такая же неотъемлемая часть английской жизни… как элегантные кафе во Франции. В тавернах клерки и приказчики выпивают с кричаще одетыми женщинами, в пивных проводят время светские джентльмены… Французские и рейнские вина, превосходные гаванские сигары, флирт с красивыми молодыми девушками в нарядных платьях. Но здесь и там разыгрываются оргии во всей их уродливости и грубости… Со стороны эти «пивные» с плотно закрытыми ставнями кажутся погруженными в дрему, однако, как только привратник впустит вас через маленькую дверь для посвященных, вас ослепит свет тысяч газовых ламп… Постоянные клиенты начинают появляться к полуночи; в некоторые заведения часто наведываются мужчины из высшего света, и по мере того, как собираются сливки общества… оргия идет по нарастающей; часам к четырем-пяти утра она достигает пика… Английские лорды достойным образом проматывают свои огромные состояния! Как великодушны бывают они, когда в пьяном кураже предлагают пятьдесят, а то и сто гиней проститутке, если она предастся всем непристойностям, которые порождает хмельное воображение… Излюбленное развлечение поить женщину вином, пока она полумертвая не свалится на пол, затем заставить ее глотать смесь из уксуса, горчицы и перца; конвульсии, спазмы и судороги несчастных созданий вызывают у знатных господ взрывы хохота….[823]
Трудно вообразить себе реакцию «посвященных» на появление в злачном месте француженки, которая внимательно наблюдала за происходившим, и двух ее спутников, воздерживавшихся от участия в кутеже. Конечно же, в ее словах просматривается некоторая предубежденность. Она уверяла читателей — а это, разумеется, были французы, — что все описанное она видела собственными глазами. «Необходимо было побывать в подобных местах, поскольку это давало более верное представление о моральном состоянии Англии, чем чьи-либо разоблачительные суждения». Флора утверждала, что ни Диккенс, ни Мейхью не изобразили места кутежа с позиции очевидца; не сделали этого ни ее соотечественник месье Тэн, ни любезный Манби, хотя он описал Хеймаркет в четыре утра с «полупьяными проститутками, одна из которых, брела, пошатываясь, и уронила свою красивую белую шляпку в сточную канаву». В книге, несомненно, видна англофобия автора. Там могут встречаться некоторые преувеличения, но в целом я склонна ее принять.
Ипполит Тэн отметил малочисленность проституток высшего разряда, возможно, оттого, что не имел к ним доступа. Одна из них, чье имя он не назвал, «своего рода знаменитость, развлекала лордов… Ее друзья курили у нее в доме, отдыхали, заложив ногу на ногу (курсив мой)»; здесь им было дозволено все. Речь могла идти об известной всему Лондону Кэтрин Уолтерс по прозвищу Скиттлс. В 1859–1863 годах она была любовницей лорда Хартингтона, унаследовавшего титул герцога Девонширского; ее портрет, работы Ландсира, висел в Королевской академии.[824] Конечно, нехорошо осквернять академию, но еще неприличнее было появление Скиттлс и ее товарок на священной территории Гайд-парка, куда аристократия выезжала, чтобы показать себя. Скиттлс отлично ездила верхом, а иногда правила экипажем, в который были впряжены два великолепных пони. Многие проститутки высшего разряда любили верховые прогулки, демонстрируя стройные фигуры в изысканных туалетах. Любая привлекательная женщина, обучившаяся верховой езде, предпочитала появляться в парке на лошади, ходить пешком здесь было не принято (леди обычно совершали прогулки в экипажах, а прогуливавшаяся женщина вызывала подозрение — не проститутка ли она). Огромное значение придавалось туалетам от хорошей портнихи, умению непринужденно держаться на лошади, которую можно было взять напрокат — глядишь, и улыбнется удача.[825] По вечерам в нарядных платьях и драгоценностях дамы полусвета могли соперничать с любой респектабельной вдовой с аристократическими манерами. Одна женщина носила бриллиантовые украшения стоимостью в 5000 фунтов. Ее заработок составлял 25 фунтов за двадцать минут.[826]
Похоже, что среди викторианского высшего класса имелось немало любителей «клубнички». Литературу порнографического содержания можно было купить повсюду, кроме железнодорожных станций, где мистер У. X. Смит торговал исключительно приличными изданиями. Стереоскопические картинки и фотографии, которые леди и джентльмены любили рассматривать в гостиных, имели свой малоприличный аналог, хотя при взгляде из двадцать первого столетия эти изображения кажутся вполне невинными. У Манби был фотограф (сам он не фотографировал), снимавший его любимый сюжет — сборщицы мусора в Паддингтоне. Привратник студии, не вполне понимавший его пристрастие, предложил привести ему девушку из соседнего паба, «которую можно будет заснять обнаженной». Подошел к нему и один из торговцев: «Прошу прощения, сэр, но, быть может, вы хотите какую-нибудь балетную группу или пластические позы? Я — театральный агент. Я могу в назначенный час доставить девушек». Манби лишь «холодно его поблагодарил».[827] В другой раз ему предложили картинки с изображениями обнаженных и полуодетых женщин по 2 шиллинга за штуку. Модели не были проститутками; «девушкам не было нужды выходить на панель, они зарабатывали 5–6 фунтов в неделю… натурщицами в Академии».