Виктор Розов. Свидетель века - Страница 13
Виктор Розов. Я нахожусь в оппозиции лишь к определенной части интеллигенции, которая, на мой взгляд, не понимает того, что происходит, и поддерживает силы разрушения, методы насилия. Против этих я выступаю решительно. Но, право, среди интеллигенции немало людей, которые понимают ситуацию правильно, которые протестуют против жуткого эксперимента над великим народом, протестуют против насилия. Достаточно назвать хотя бы имена Станислава Говорухина, Юрия Власова, Никиты Михалкова, постоянного автора «Правды» профессора Сергея Кара-Мурзы. Или вот недавно я прочитал интересную статью Бориса Можаева, который поддерживает мою мысль, что земля не может находиться ни в чьей частной собственности. Впрочем, это мысль не моя, а Толстого. Я мог бы назвать много представителей интеллигенции, чьи позиции разделяю. Да простите, что вроде получается, как бы гречневая каша сама себя хвалит, но ко мне подходят люди где-нибудь в магазине, на рынке, в театре и говорят, что они поддерживают мои выступления.
Виктор Розов предчуствовал эту трагедию. Он находился в напряжении все эти месяцы после свержения Советской власти и уничтожения Союза. Внимательно следил за событиями. С горечью говорил о приватизации, ваучерах, о «шоковой терапии»
Нет, не могу сказать, будто вся наша интеллигенция сошла с ума. Я думаю худо только о тех, кто призывает к насилию. Это не такой уж большой слой интеллигенции. Но он очень крикливый, и ему отводится очень много места на телевидении, в газетах, и они верещат, они трещат, и эти треск и верещание производят, очевидно, свое впечатление. Но напрасно власти считают, что голос этой части интеллигенции есть голос народа. Думаю, в том должны были убедить наших правителей и итоги выборов…
В.К. Кстати, я хотел спросить, какое впечатление произвели на вас итоги выборов в Федеральное собрание?
В.Р. Выборы-то особенно ярко и показали, что не эта верещащая часть интеллигенции реально воздействует на людей. Да люди и сами просто видят жизнь как она есть, и они не хотят согласиться, что должны жить такой жизнью. Они спрашивают: за что? Почему на нас обрушилось такое несчастье? Вот ведь что в первую очередь показали эти выборы. Не было бы Жириновского – все эти голоса получил бы кто-то другой, только не пропрезидентский и проправительственный «Выбор России». У меня такое впечатление, что еще больше голосов получила бы тогда партия коммунистов. И это не потому, что при коммунистах всем хорошо жилось, а потому, что не жилось так плохо, как сейчас.
Недавно я путешествовал по разным странам – посетил Грецию, Египет, Израиль, Турцию… и Одессу, которая теперь тоже чужая страна. Так вот, в Израиле, в одной газете, которая называется «Неделя» и издается на русском языке, я прочел статью, очень сильную статью, остро критикующую сегодняшнее состояние нашего общества и политику нашего правительства. И там, в статье, встретил такую мысль: зло побеждено в нашей стране еще большим злом. Вы понимаете? Даже они там это говорят. Да, та насильственная капитализация на американский манер, которая у нас проводится, она неорганична для нашей страны, она не может быть для нас реальностью так же, как не стал реальностью коммунизм. Но если коммунизм – это мечта о всеобщем благе, то развитой капитализм американского типа – это совсем не идеал. Коммунизм мог быть мечтой, идеалом для миллионов людей, а капитализм, несущий беду многим, идеалом и мечтой для них ну никак быть не может.
В.К. Интересная мысль. Полностью согласен с вами, Виктор Сергеевич…
В.Р. Я вижу: сейчас у общества, у государства нет идеи. Оно сейчас животное, наше общество. Весь смысл лишь в том, чтобы питаться. И еще – обогащаться, обогащаться любым способом. А высокой идеи, идеала у наших сегодняшних правителей нет. Это самое ужасное. Отсюда и распад государства. Я уже не раз говорил, что этот распад переживаю страшно, как самое большое несчастье. Не только как русский человек переживаю. Вот я ехал недавно по Украине и думал: боже мой, я еду по чужой стране… Сжалось сердце: а ведь это моя Украина! Я не захватчиком был в ней – это моя Родина, которую я защищал во время Великой Отечественной войны. Это моя Родина, как и весь Советский Союз – и Кавказ, и Средняя Азия, где я бывал не раз и где мне было прекрасно, где у меня много хороших, добрых друзей.
В.К. А что, по-вашему, случилось с той частью ультрарадикальной нашей интеллигенции, которая, кажется, напрочь забыла о жизни народа, об интересах народа, в верности которым всегда вроде бы громогласно присягала? Да и носителем духовности в России интеллигенция претендовала быть. Что же сейчас с ней происходит?
В.Р. А вы ее спросите. Спросите тех яростных защитников насильственных методов внедрения капитализма в нашей стране. Что их побуждает к этому? То ли им грезится, что в перспективе мы станем Америкой… Но мы же станем в лучшем случае банановой республикой! К этому все идет. Много сил есть, очень много целенаправленных сил, которые хотят сделать из нашей страны государство второго, а еще лучше – третьего сорта. Сил извне и сил изнутри. Сейчас сеются зубы дракона, и будут всходы.
В.К. Очень больно все это переживать… А тут еще один за другим уходят из жизни крупнейшие корифеи российской культуры – Козловский, Наталия Сац, Елена Гоголева. Будто огромные культурные пласты отпадают. Да и вообще с культурой у нас сегодня неблагополучно и крайне тревожно. Иван Семенович Козловский сетовал в интервью незадолго до смерти: словно ветром уносимая, распадается духовная сущность России. Что вы думаете по этому поводу?
В.Р. Недавно я вам же вручил статью для «Правды» (она напечатана 5 января), в которой написал: произошла перемена ориентации ценностей. Это самое главное. И вот внедряется в сознание, что вся наша великая культура – ничто. Не только русская, а шире – та, которая была до революции и потом при Советской власти, в Советском Союзе, то есть все союзные республики я сюда включаю, называя ее нашей отечественной культурой. Думаю, все это делается сознательно, вытравливается именно самая сущность нашей культуры – духовность, которая создала великих творцов: Мусоргского и Достоевского, Толстого и Чайковского, Пушкина и Рахманинова. А на такой бездуховности, которую сейчас внедряют, не может взрасти ничего хорошего.
В.К. Вы со своим творчеством в моем представлении – неотъемлемая часть советской культуры. Понятие советской культуры как вы расцениваете?
В.Р. Знаете, я расцениваю это так. Когда объявили метод социалистического реализма в приказном порядке, никто не понимал, что это такое, и никто не писал по методу социалистического реализма. Это была такая, я бы сказал, неудачная и преждевременная формулировка. Потому что литературное течение обозначают тогда, когда оно сильно развилось или когда оно кончается. Были в истории классицизм, романтизм, натурализм, когда течения эти широко себя показали. А тут литература и культура в целом как бы заранее объявили себя социалистическим реализмом… Однако теперь, когда целый исторический период нашего общества позади, мы, думается, вправе говорить о культуре эпохи Советской власти – со всеми ее недостатками, но и с достоинствами.
Литература, может быть, менее богата была, чем другие виды искусства, хотя и в ней есть очень яркие имена. Причем всем республикам есть чем гордиться. Вспомните: киргиз Чингиз Айтматов, калмык Давид Кугультинов, аварец Расул Гамзатов, абхаз Фазиль Искандер… Широчайшей популяризации в стране и в мире советских литераторов, пишущих на национальных языках, много способствовали русские переводчики: они давали огромную аудиторию чтения, признание массового читателя.
Я не говорю уже о советском театре, о балете, в частности, над которым позволяли себе иногда иронически посмеиваться: дескать, тут мы впереди планеты всей. Но что же, так ведь и было: Марина Семенова, Уланова, Лепешинская, Плисецкая, Максимова с Васильевым… Звезды-то какие! Первой величины. А опера скольких дала? Тот же Иван Семенович Козловский, Лемешев, Михайлов, Держинская, Обухова – потрясающая певица была. Ой, да разве всех переберешь, сколько их было – изумительных артистов мирового масштаба.