Вихрь. Сказка в современном мире. (СИ) - Страница 29

Перед глазами неслись какие-то обрывки фраз, что-то насчет его ледяного спокойствия, отсутствия понимания намеков и прочего. Это все сбило его нутро в болезненный комок и пинало со страшной силы. Знал бы в тот момент "Донг-Ху" что надо сделать, он бы наплевал на правила приличия и не дал ему уйти. Но он не знал, он был воспитан, он был ограничен менталитетом жителей островов, а Антон был другим и думал по-другому, о другом и уходя убеждал сам себя, что с ним опять игрались, обманывали, насмехались.

Как вернулся домой не запомнил. На расспросы родителя не отреагировал. Ушел к себе. Два дня пролежал как мертвый. Очнулся от зова детей. Они плакали, потому что их "па" не реагирует на них. Очнулся, повинился, расплакался. Родителю сказал, что ошибся в этом человеке и больше о нем говорить не хочет. Родитель с пониманием отнесся, не стал давить, даже если бы и смог объяснить некоторые моменты, увы и он не знал и не понимал, что надо было просто заставить их сойтись и поговорить. И желательно заперев в спальне.

Удар, который он пережил еще в начале своей жизни, где действительно любил тех близнецов, сглаживался мягкими и нежными действиями этого лжеца, а нанесенный удар им стал катастрофой. Встречаться и тем более слышать его, сил не было, и он гнал его подальше, гнал и рычал. И он ушел. Не стал настаивать, словно бросил. Если Эуль думал, что ему нужно немного успокоиться, то Антону нужен был напор и доказательство, что он ошибся, что не было умысла, не было отношения как к диковинной игрушке. Увы, два разных менталитета сделали свое черное действо - Антон решительно разорвал отношения. И, как он и думал, самец очень быстро исчез из его жизни. Один отказ, никаких попыток оправдаться, любой упрямый взгляд и он замолкал, словно не считал достойным оправдываться, завершили его само-убеждение, что он прав в своем заблуждении.

Медленно потекли нерадостные дни. Уныло и пусто, больно, и тоскливо. Друг пытался вызнать сначала, что случилось, но после пары рыков, отошел от этой темы и больше не возвращался. Был рядом и даже пару раз вытаскивал его в клуб. Только толку - он вяло реагировал, немного облизывал стопку и ставил ее на место, не танцевал ни с кем, а если подходили рычал как ужаленный. И таким образом миновало чуть больше года. Антон немного отошел от разрыва, больше не ревел в подушку, не крысился на каждого самца, кто подавал знаки, но и не интересовался никем. После того, как этот лжец столько ухаживал за ним, Антон научился читать знаки, подаваемые самцами и сейчас умело отказывал. Причем жестко и четко.

Работа была работой. Из простого и обычного молодого человека, экзотической внешности для островитян, он стал угрюмой копией самому себе. Осунулся, глаза потускнели, а ощущения что он рождающий стало еще меньше. Парни из охраны головами покачивали - знали, что он встречался с одним из приходящих стражей, и что расстался с ним. Будь этот уродец тут, его бы одним недовольством угробили всем скопом. То, как начал расцветать с ним Антон, радовало глаз и тут резко, мгновенно, практически в один миг, он зачах так, как ни один брошенка не чахнет.

Антон этих дум не знал. Работал себе и работал. Сегодня, как и всегда, собирал почки. Шел медленно, осматривал коробочки, выкручивал созревшие и передвигался к следующему кустистому дереву. Медленно и верно, тщательно и тут в него кто-то врезался, ударил в голову. Рухнув на землю, ошеломленный с первой секунды, он получил еще несколько ударов и выдал защитный щит. Противника отбросило, но не заставило уйти. Раненный в бок ножом, Антон зарычал, не видя ничего из-за заливающей кровью глаза. Обнеся себя самым сильным из щитов, выбросил в пространство атаку. Кого-то зацепил, но не сильно.

Его обходили сбоку, прокусывая защитный щит, а он наращивал его, тратил силы и понимал - против него самец. Почему он атакует, непонятно, врагов у Антона такого калибра нет, да и вообще врагов нет, но сейчас было не до вопросов. Он понял, что это самец и он спешит убить его до того, как придет подмога. Следующая атака была энергетической и больно ударила по щитам, которые едва выстояли. Второй удар снес их, так как Антон терял много крови из раны и силы быстро покидали его. Кто-то вжал в землю, и нанес второй удар в область грудной клетки. Сразу стало трудно дышать, грудь опалило огнем, и он тихонько застонал, не в силах сделать вдох, не в силах позвать на помощь. Его прижали коленом к земле и на шею легла острыми когтями пятерня.

- Это тебе привет от тятьянга, грязная шлюха! - дальше Антон не запомнил.

Он потерял сознание и не видел того, как напавшего сбил с ног его друг, как перекусил ему хребет, как бросился к нему, зажимая раны и взвыв, требуя защиту от стражей. Моментально ближайшие метры заволновались от топота. Прибывшие стражи изумленно уставились на картину маслом: израненный Антон, удерживающий его на грани жизни и смерти дагжи, убитый нападающий. Еще два самца вплели свои силы, помогая удерживать жизнь в теле Антона, давая дагжи небольшую передышку. А остальные, когда осознали произошедшее, помогли перенести его в сторону площадки для транспорта. У трупа осталось несколько человек, а большая часть стражей разошлась по следам, дабы выяснить - один ли нападающий или был еще кто.

Экстренный запрос о помощи с полей мобилизовал вертолет и тот в кратчайшие сроки прибыл, пострадавшего передали в руки бригаде врачей, надеясь, что те успеют. Перелет, больница, операционная, реанимация. Пять дней без сознания, несколько певцов-таури, которых на островах пруд пруди, и Антон открыл глаза. Еще был слаб, еще был едва живой, но нашептал старшему стражу, что пришел его проведать, те самые слова, которые ему перед последним ударом передал убийца. Страж удивился, после чего только молча кивнул головой.

Выйдя из палаты, нашел врача и сказал, что его стражи могут дать силу для песни, и что этого человека надо поставить на ноги в самые короткие сроки. Врач не понял к чему такая спешка, но его отвели в сторонку и на ухо шепнули:

- Кто-то пытался подставить тятьянга.

- Да вы шутите! - не поверил врач.

- Нет, не шучу. - Глаза стража стали звериными и его кот потребовал молчания от зверя врача. - Этот человек приглянулся тятьянгу и за ним тятьянг вел охоту. И на него напали, сказав, что это приказ тятьянга, что ни есть правда. Ставь его на ноги в самые короткие сроки, потому что я заберу его отсюда и спрячу. Понял?

- Понял. - Врач кивнул головой, после чего вызвал самых сильных певцов и направил их в палату Антона, а за ними вошла первая пятерка стражей, что будет отдавать силы, для песни, которую пропоют для него на максимуме своего таланта коты, обученные самым сильным медицинским песням.

Что и говорить, Антон проспал еще два дня и проснулся с лишь обозначившимися пятнами ранений. Их самих более не было. Но ему удивляться не дали больше чем пять минут. Прибыл старший страж и велел одеваться, а когда он оделся, вывели из больницы скрывая щитами и гася его следы. Через пару часов часть стражей отправилась на плантацию, а остальные сели на корабль и поплыли в сторону ведомую только их старшему.

- Куда мы едем? - спросил Антон.

- Надеюсь, ты не поверил тому, что тебе сказали? - спросил старший стражей.

- Не поверил во что? - Антон скептически усмехнулся.

- Антон, тятьянг не стал бы посылать убийцу к рождающему, который ему отказал.

- А почему нет? - покачав головой, - он же в силе…

- Вот поэтому он не стал бы к рождающему никого посылать. Да, он силен, да у него есть своя власть, и нет, он такого позора на себя не положит. Его явно хотят очернить. И я пока не знаю, кто и для чего.

- Так куда вы меня везете?

- Недалеко от границы остров есть, там сейчас твои дети. - В ответ судорожный выдох. - Не волнуйся, в тот же день, как на тебя напали, мы их спрятали, как и родителей твоих с братом. Они все в полнейшей безопасности.

Антон поблагодарил его, после чего ушел в каюту. Верить ему или нет, он не мог решать сейчас. В голове каша. Одно он знает точно - если это действительно тятьянг, то он не может оставаться на островах. Это будет не безопасно, если вообще не станет смертельно.