Вихрь. Сказка в современном мире. (СИ) - Страница 28

Вавэхдэ проникся и никуда не пусти еще беременного вавьи, а к родам его родитель был во дворце. За это его вознаградили милой улыбкой, полного спокойствия и неги между ними.

- Па, ты ведь можешь мне помочь? - мурлыкнул Яши-ын-Ди.

- В чем, оанах? - спросил родитель, удерживая на руках маленького внука.

- Мой благоверный, - рыкнув, вавьи покачал головой, - глупость совершил и порушил отношения между тятьянгом и неким Граци Антоном.

- Граци? - родитель удивился, так как это имя знал.

- Да. Он один из Дома Граци. - Кивнул сын головой и рассказал, все, что умудрился узнать, не приукрашивая. Когда закончил, посмотрел на родителя умоляющим взглядом. - Па, ты мог бы узнать, что случилось с ним там, на материке, почему он замер. Ведь даже тот дагжи, который стал ему другом, и до сих пор с ним, посланный тятьянгом, даже он не знает причины. Передает брату исправно донесения, но они не радуют его. Видно и Антон там не так чтобы очень счастлив был.

- Хм, - родитель пожевал губу, - ладно, я посмотрю, что сделать можно. Сулима я знаю, а он за своих голову открутит кому угодно, а вот тятьянгу не посмеет.

Сын заулыбался. Через некоторое время родитель уехал. Прошло примерно пять месяцев и Яши-ын-Ди получил весточку с прибывшим посыльным. Родитель отписался, и его сын заулыбался. Закивав головой, он взял на руки младшего сына и воинственно направился к супругу. Нашел его в кабинете. Передал сына в руки Наймара, велев беречь как зеницу ока, а сам закрыл дверь. Когда вавьи выходил из кабинета вавэхдэ, тот сидел очень глубоко задумавшись. Яши-ын-Ди забрал ребенка из рук стража и направился в свои покои. Сейчас время не спокойное. Эуль уехал усмирять на одной из сторон границы разбушевавшегося соседа, разис отправился на другую сторону, с большой проверкой, которая тоже стычкой обросла.

Он-то ушел, а его вавэхдэ сейчас засел за свои думы. Казалось бы, чего, ему-то думать? Ну подумаешь, разорвал его брат отношения с замершим рождающим, так хорошо же, радоваться бы. Ан-нет, его брат не просто разорвал отношения, и вавэхдэ это увидел, у него порушилась охота. Его зверь вел охоту на рождающего. И теперь долгое время будет отходить от удара. Это вам не пустые-люди, которые могут забыться, применяя посторонние вещи, соединяясь с телами других людей или банально напиваясь. Зверь так не умеет. Зверю чуждо забытье в играх с другими зверьми. Его ударило нитью отказа, ему больно, он плачет и не один год пройдет, пока оправится. А если еще приплюсовать сюда то, что сам его человек полюбил того, на кого охота велась, то тут дела плохи вдвойне.

Дворец и власть на Деямерра отличаются от других миров и любовь не меняют на власть. Не привыкли. Даже на островах, где до сих пор идут территориальные войны, тогда как материки утопают в развитии технологий, даже тут нет такого выражения из песни "Все могут короли…и судьбы всей земли вершат они порой, но что ни говори жениться по любви не может ни один, ни один король" - любой правитель может взять супругом того, кого любит, а брак для скрепления договоров, который был некоторое время модным по веянию пришлых, здесь не прижился. Для наследников у правителя есть гора наложников, а для любви будет тот, кого правитель выберет. И завоевывать-ухаживать-добиваться он будет его также, как и обычный кот, не обремененный властью. В хрониках много примеров того, как тятьянги, вавэхдэ или иные властью повенчанные претворялись простыми котами и добиваясь расположения избранного, признавались в том, кто они такие, только на дне сватовства, при свахе, свидетелях, любимом и его семье. Так что поведение Эуля для островитян понятно и даже похвально, только вот реакция его избранного была более чем странной, и непонятной…до сего момент вавэхдэ не понимал. Сейчас понимает.

Увы, Антон не вырос на островах, он вырос на материке, который был более подвержен влиянию пришлых в свое время и пострадали они гораздо больше, так как территории там большие, народу больше. И частенько правители были вынуждены лишать себя права проходить обряд с тем, кого любят, так как систему с наложниками или фаворитами, которые одарят правителя дитем, задвинули в уголочек под веянием "а это уже устарело, надо в ногу со временем идти!", выводя на первое место долг правителя и какие-то странные пожертвования собственным счастьем. Ну вот как будет народ счастлив, если их правитель нет? Для тех, кто принимает присягу того места, где правит сильный правитель, по нити присяги прилетает, если правитель в гневе, если он несчастен. У кошачьего народа нет обособленности, нет единоличности, они все вместе и жертвовать своим счастьем в угоду власти и политики ни есть правильно для них. И это сейчас сказано к тому, что Антон просто не понимает, что просто "поиграться" тятьянг мог с кем угодно. А столько времени угробить на нежные ухаживания, на аккуратное завлечение в сети, и просто так спихнуть в слив? Нет, так он поступить не мог. И именно этого Антон не понимает, принимая всю ситуацию так, как привык видеть своим взглядом, взращенным на материке.

Вот сейчас Ынахдар сидит и думу думает. Он увидел, что было после того, как Антон жестко отказал, и каким в первые месяцы был его брат. Понимая, что навредил, что Эуль сам бы все рассказал, сам бы нашел момент признаться, сейчас думал о том, как ему исправить свою ошибку. Как ему, вавэхдэ, сделать так, чтобы слушающий его объяснения Антон, не просто послушал, но и услышал? Да, вавэхдэ хотел извиниться за то, что влез. И это не было зазорным правителю извиняться перед подданным. В этот момент он будет всего лишь самцом в силе, который неосторожно навредил своим поведением и стремлениями проверки рождающему, которого любит его родной брат. Зазорного в таких извинениях совершенно ничего нет. Наоборот, это может дать брату шанс реабилитироваться в глазах Антона. Мало ли как он воспримет слова правителя! А уж убеждать он умеет, не даром столько времени потратил в тренировках со своим любимым вавьи. Вот где плакать можно горючими слезами, коли провинился!

Жаль, что Эуль сейчас на границе. Ынахдар и так думал и этак, но пока не стал слать ему никаких писем. Все воины, что рядом с ним, они все получили четкий приказ - не дать сделать глупость и погибнуть. И получив заверения, вавэхдэ немного успокоился, а то ведь в первом бою его аж пять раз ранили! Словно он специально хотел смерти.

Думы растянулись на неделю. Поистине, вальяжность островитян! Но зато он продумал до мельчайшего момента, как-когда-где и с кем в свидетелях будет делать свое признание и приносить извинения, а также заверять Антона, что Эуль не умеет "играться", он любит и хотел углубить их отношения в тот день, а потом постепенно став еще больше нужным, мягко и аккуратно рассказать кто он такой на самом деле и почему претворялся. Решив, досконально обдумав все, оставляя некоторую долю на неожиданности, пошел к супругу.

До покоев он не дошел. Его дернуло. Сильно. Оскалившись, взвыв, бросился в сторону, где ощущал нить своего маленького капризульки. Перетекши, созывая стражей, требуя искать и защищать свое родное, вылетел в парк и замер у оставленной накидки, которую его любимый надевал на плечи, когда гулял. Ни его, ни младшего сына здесь не было. Но был посторонний запах. Зарычав, даже завыв, он крутанулся, тщетно пытаясь найти свое, найти своего любимого.

Стражи, Наймар, все, кто только мог, все искали, перевернули остров вверх дном, но не нашли. Нить блокировал сильный самец и вавэхдэ не мог перебить его блок. Как только он пролезал за один, тут же его сменяло два или три. Это был качественный и серьезный блокирующий тромб на пути у нити пары и нити отца. Его закрыли с двух сторон. Его забрали. Их забрали.

Антон Граци.

После того как он узнал шокирующую его вещь, перед глазами были картинки былого. Его сделали игрушкой, поигрались и бросили беременным, не озаботившись проверкой - не оставили ли чего после себя. Затем пошли картинки того, как он боролся вместе с донором за жизнь своих детей, об аборте и помыслить не мог, и даже то, что его зверь боялся донора, даже это не заставило Антона избавиться от малышей. В тот момент в ресторане, когда "Донг-Ху" не стал отрицать или говорить, что человек обознался, ему стало очень дурно, даже плохо. Слушать ничего не хотелось. Будь это не островитянин, то остановил бы его, и стал бы доказывать, хоть что-нибудь доказывать. Но он был островитянином и очень воспитанным, очень вежливым и устраивать скандал в ресторане не смог в силу своего воспитания, а для Антона это было иного рода подтверждение: с ним опять решительно игрались.