Видимость - Страница 3

Я была измождена и хотела прикрыть наготу моего тела. Мои отяжелевшие веки, желали скрыться во снах, однако боль крепко держала меня в настоящем. Я испытывала легкое головокружение, но все-таки пребывала в сознании, словно находясь на границе двух миров. Мой разум все еще держал в плену мою личность, осознание того, кем я была. Все мысли сводились к моему заточению, поэтому пробраться к моим воспоминаниям было не то, что не разрешено, это было невозможно.

Свет снова зажегся, заставляя меня искоса взглянуть на причину внезапного вторжения. Мои зрачки пытались подстроиться под быстрые перемены, а сердце пропускало глухие удары напротив грудной клетки, угрожая выйти из-под контроля в любой момент и заполняя меня паникой и страхом.

Еда. Запах свежего хлеба заполнил мои ноздри, заставляя мой рот наполниться слюной и вызывая урчание в животе.

Я разглядела мужчин, которые уже приходили ко мне ранее. Тот, который был немного меньшей комплекции, поставил чашку с водой на пол, а рядом вторую чашку со свежим хлебом. Факт того, что я все еще оставалась полностью обнаженной, заставил меня осознать, что второй здоровяк исчез за моей спиной. Я неуклюже попыталась повернуться, но его горячая и тяжелая ладонь легла мне на бедро, удерживая на месте. Его прикосновение скрутило мой желудок в узлы, и я изо всех сил пыталась сдержать тошноту, в то время как кожа отчаянно пыталась избежать контакта с его руками, съеживаясь под его прикосновением. Я хотела закричать на него, чтобы он убрал свои мерзкие руки от моего тела, но в этот момент мужчина потянулся и снял меня с цепи.

Мое тело моментально обмякло, уступив давлению, под которым находилось все это время. Здоровяк подхватил меня, обнимая за талию, тем самым предотвращая мое неминуемое падение на пол. Опуская меня ниже и захватывая мои руки в свои, он расстегнул наручники, но избегал взгляда со мной.

Я вздохнула, пока чувство облегчения заполняло меня, хотя это было лишь кратковременное освобождение. Боль запульсировала с новой силой вместе с кровью, которая стремительно понеслась по моим венам, заставляя меня хотеть истошно орать и плакать. Но мои глаза слишком болели, чтобы наполниться новыми слезами, и эти ублюдки не заслуживали больше того, что уже выплакано.

Прежде чем я смогла хоть как-то помешать громиле, он резко завел мои руки за спину и опять защелкнул на них наручники, а затем указал мне на миски. Сукин сын. Я не долбаная собака. Мне хотелось пнуть его, но я почти не ощущала своих ног.

Гордость не позволила мне ползти по жесткому полу. Я попыталась поймать взгляд второго парня, в надежде, что в нем могли остаться хоть какие-то человеческие чувства, и, что, пожалев меня, он подаст мне воду. Кривая усмешка на его губах сказала мне, что он прекрасно понял, о чем я думаю.

— Мы здесь не для того, чтобы прислуживать тебе.

На этом они оставили меня на холодном полу со сцепленными за спиной руками, обнаженную и брошенную слишком далеко от пищи, в которой нуждалось мое тело.

Она была потрясающей даже в таком сломленном состоянии. Такого тела как у нее, загорелого и с идеальными изгибами, многие только мечтают достичь. Ее постоянные тренировки и диеты сделали его безукоризненно подтянутым.

Ее крики отражались эхом в комнате. Она была подвешена там, как приз, около четырех часов, проснувшись после препарата, который сохранял ее в состоянии сна больше суток. Я знал, что она, должно быть, чертовски голодна и отчаянно хочет попасть в ванную комнату. Моя маленькая звездочка привыкла к роскоши, но также она была большим благотворителем и проводила время в бедных странах. Эта клетка была пятизвездочным отелем, по сравнению с некоторыми помещениями, в которых она жила. Но она не помнила ту жизнь, и именно это позволит мне поиграть с ее разумом и сформировать его заново.

Наблюдая за страхом и шоком в ее кошачьих глазах через зеркальную стену, которая скрывала меня от нее, я мог видеть все, и это заставляло меня улыбаться. Малик связал ей руки за спиной. Поражение ясно сияло в выражении ее лица, когда Тео сказал, что они здесь не для того, чтобы прислуживать ей. Ее воспоминания не вернуться, чтобы напомнить, что, по факту, у нее есть люди, которые готовы носить ее на руках.

Дверь позади меня со щелчком открылась, оповещая меня о присутствии Тео. Я мог ощущать запах его удушающего лосьона после бритья, еще до того как увидел парня. Тяжелые шаги, которые следовали за ним, указали мне, что Малик вошел следом.

— Что думаешь, она сделает? — спросил Малик, подойдя и встав рядом со мной, пока мы наблюдали, как мой приз кусает свою губу, пристально уставившись на воду и еду, которые стояли недалеко от нее.

Я впустил в легкие воздух, затем выдохнул, рассматривая ее, прежде чем произнес то единственное, о чем подумал:

— Она повинуется своему основному инстинкту... выживанию.

Девушка двинулась вперед, и ее лицо исказилось от боли. Холодный пол был неудобен и натирал мягкую плоть ее попки. Тихий вскрик вырвался из ее груди, когда тело упало вперед, но ее плечо приняло на себя основную часть удара и спасло изящное личико.

— Это необходимо?

Я посмотрел на Малика:

— Да! Теперь заткнись и свали отсюда. Я плачу тебе не за сострадание. Это слабость, и тебе она не на пользу.

Он уставился в пол, избегая моего жесткого взгляда:

— Я просто имел в виду, что вторая стадия даст тебе тот же самый результат, так?

Его вопрос взбесил меня. Он был нанят, чтобы помогать мне, и всё. Если бы он не был со мной больше десяти лет и не доказал мне свою верность, я не потерпел бы его наглых вопросов.

— Она не ест, — сказал Тео, затаскивая мой нрав обратно в темные глубины, где он и жил, ожидая своей очереди.

Она передвинулась к миске с водой. Ее мягкая красная щека надавила на миску так, чтобы немного воды попало в рот, но большее количество вылилось на ее волосы и лицо, капая с них на пол и собираясь в лужицу. Девушка расстроено рыкнула, заставляя мой член напрячься. Я был идиотом, что возбуждался от такого ее ненормального состояния, но и не скрывал то, что был извращенцем. Мне нравилось видеть женщину голой и связанной, а эту женщину в особенности. Я ощущал огромное удовольствие, которое не испытывал прежде, а это только начало.

Я наблюдал, как она села, а потом встала на ноги, и ее крошечное тело немного задрожало. Она была впечатляющей. Стар подошла к кровати и свернулась на ней калачиком. Я кивнул Тео, и через секунду свет погас, а камеры ночного наблюдения, установленные на дальней стене напротив нее, показали ее на двадцати мониторах.

— Как только она решит поесть то, что предложено, мы переходим ко второму этапу.

Тео улыбнулся мне. Маленький ублюдок. Просто удивительно, что люди готовы сделать ради денег.

Я провел пальцем по нижней губе, пока наблюдал, как она спит. Воспользовавшись временем, пока мы оставили ее в покое, она решила поспать несколько часов. Я не мог отойти от окна, рассматривая, как приглушенный свет падает на ее упругую грудь, насмехаясь надо мной.

Мой член твердел, когда я представлял себе, как впиваюсь зубами в ее темно-розовые соски, заставляя ее кричать, пока она сжимает мои волосы и просит большего. И она будет просить еще до того, как все это закончится.

Она пошевелилась и повернулась на спину. Ее сиськи непоколебимо торчали, показывая все ее идеальные изгибы, пока руки были связаны за спиной. Я застонал и схватил свой член, повинуясь желанию. Вздрогнув от первого поглаживания, я крепко сжал его в кулаке, двигаясь к набухшей головке.

Стар нахмурилась, и кошмары исказили ее прекрасные черты лица. Мой извращенный разум увидел только удовольствие на ее лице, и как она будет выглядеть и кричать, пока я буду врезаться в ее тугую, влажную маленькую киску. Мое дыхание ускорилось, когда я представил, как зажму ее между собой и стеной, пока мой член будет вдалбливаться в нее, а она в это время кричать от боли и удовольствия. Ее ноги обернуты вокруг моей талии, в то время как она принимает меня все глубже и глубже, пока боль не превращается в неистовое желание оргазма. Она бы вырывала мои волосы, кусала за шею и царапала мою кожу своими ногтями, когда я в последний раз вошел в нее, глубоким заключительным толчком.