Вхождение в Церковь. Первая ступень: Воцерковление - Страница 8

То есть ты, конечно, можешь заготовить любой текст и написать его на бумажке. Но не факт, что ты его скажешь, потому что Бог может обнять тебя так, что ты просто задохнешься в слезах и больше ничего не сможешь произнести.

Слезы – это верный признак покаяния. Когда есть слезы, они сами собой говорят о том, что человек кается. Когда же человек очень много говорит, но глаза его сухи – здесь, конечно, есть вопрос…

Я не думаю, что разговор, который мы сейчас ведем, претендует на то, чтобы дать единственно верные ответы. Мы должны понимать, что есть множество подходов, и они могут быть так же разнообразны, как разнообразны храмы и приходы. Человек может встретить священника, у которого совершенно свой взгляд на исповедь. Тебя может встретить, например, седовласый старец, который обнимет, как родной отец, – и ты заплачешь и все поймешь. Тебя может встретить молодой человек, который окончил академию. Он задаст тебе много умных вопросов… и ты ничего не поймешь. Тебя могут встретить лаконично: «Пришел – говори». Аты: «Я не знаю, чего говорить…» – «Ну так иди отсюда, раз не знаешь. Подумай, потом придешь…»

Может быть по-разному. Один из стандартных подходов будет таким: вот тебе три канона[21] и перечень грехов, будь любезен, прочитай, какие вообще грехи в жизни есть, выбери из них те, в которых ты грешен, три дня попостись и тогда приходи. Это в принципе стандартно, это нормально. Только что здесь очень важно? Должен быть психологический душевный контакт между исповедником и исповедующим. Попросту говоря, пришедший на первую исповедь должен доверять священнику. Поэтому я не думаю, что исповедь у первого попавшегося священника – это хорошо. Конечно, если человек в больнице или причащается перед смертью, тут уж кто будет, тот и будет. Но если есть возможность выбора, то, конечно, лучше ею воспользоваться.

Допустим, если человек каким-то грехом опозорен, замучен, то ему будет больно, если его будут позорить дополнительно. И если ты видишь, что батюшка строг и спрашивает всех с пристрастием, так, может, не стоит к нему идти на данном этапе? А другой стоит «на потоке», головой кивает равнодушно, мол, «следующий!». Это тоже, наверное, не вариант. Или, допустим, человек в 50 лет идет первый раз исповедаться, а у аналоя стоит 22-летний юноша. Бородка реденькая, глазки светленькие… По возрасту – мальчик, по сану – иерей. У исповедующегося человека, может быть, дети уже старше, чем этот батюшка. Тоже проблема для первой исповеди. Для третьей, восьмой, пятнадцатой – не проблема, это уже будет тот слушай, когда мы наслаждаемся литургией, независимо от красоты пения или великолепия храма. Но для первой исповеди тут есть проблема. Хорошо бы найти… дедушку. Священника, который был бы по возрасту таким, что у него прожито все, с чем человек пришел, он знает это. Причем знает не как твой сверстник, а как отец или даже дед. Если ты и расплачешься, то чтоб ты плакал не на груди племянника, а на груди дедушки, который скажет: «Да ладно, сынок, ну бывает, жизнь такая». Хочется ведь что-то такое услышать, а не хлесткое: «Да как ты смел! Да как вообще земля тебя носит?!» Это дополнительная боль.

Помните «Айболита» Чуковского? Он же не только для детей на самом деле написан, но и для взрослых тоже. «Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит, приходи к нему лечиться и корова, и волчица, и жучок, и червячок, и медведица!..» Самые разные звери приходят к этому Айболиту. И он точно не ругает их. Он же не говорит зайчику, которому трамвайчик отрезал ноги: «Паразит, чего ж ты там лазил по трамвайным путям!» Он его просто лечит… Поэтому, конечно, хорошо, если у человека есть такая возможность – искать священника, к которому у него возникнет психологическое доверие. В первой исповеди – особенно. Должно быть тепло свершившегося брака, будто брачный балдахин должен накрыть исповедующегося и священника. Это тайна. Это таинство возвращения, восстановления нарушенного единства.

Перед первой исповедью будет много опасений, страхов. Например, страха, что тебе скажут: «Ты опоздал, иди-ка отсюда». Или: «Раз ты не три дня постился, а два – то и до свиданья». Могут быть и сотни других опасений: а вдруг я встречу кого-то с работы? а вдруг, кроме меня, никого не будет в храме? а вдруг будет так много народу, что я не успею в очереди достояться? Но все эти страхи тождественны «метаниям» неразумных дев, не запасшихся изначально достаточным количеством масла[22]: сначала просили масла у подруг, потом пошли покупать… А результат – остались перед закрытыми дверьми брачного пира: «Не знаю вас…» Так и мы: покуда будем перебирать, чего боимся, можем остаться перед закрытыми дверьми.

Что тут посоветовать? Конечно, если есть друзья и знакомые, которые прошли через опыт первой исповеди, с ними можно обсудить: «Вот, я думаю о первой исповеди, но очень боюсь. Я знаю свои грехи, могу назвать их. Но я боюсь, как меня примут». Здесь есть и стыд, и страх. И кто-то может порекомендовать хорошего, чуткого священника. Или сказать: «Ты иди на Пасху, там будет такой «хвост» людей на исповедь, что священник вообще ничего не успеет понять, – „прощаю, разрешаю, иди причащайся"». Или еще вариант – прийти в особые дни Великого поста на общую исповедь. Допускаю, что кому-то так проще, ему, может, иначе, не смешавшись с толпой, и вообще в храм будет не зайти. Но все-таки нечто очень ценное при этом, возможно, будет утеряно.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.