Везучая(СИ) - Страница 23

В результате этих речей Витька покорно приволок полусырое бревно, сам Сергей - полусгнившую валежину, а Вова - груду сучьев. Костер с грехом пополам горел. Скептически осмотрев принесенное, Алекс отдал Вовке на распилку Витькино бревно, а сам, взяв топор, ушел в лес. Сергей сказал, что даже маленькие букашечки могут являться гениальными вселенскими умами, поэтому со своей валежины, прежде чем выкорчевать ее из земли, он бережно снял всех муравьев.

Валежина, соответственно, оказалась совершенно сырая и гореть не хотела.

Через некоторое время наблюдалась следующая ситуация. У костра на корточках сидел Алекс, бесстрастно подбрасывая поленца. На костре варился суп, на палке костра заваривался в котелке чай со зверобоем, а все остальные раскладывали по тарелкам горячую кашу.

Я отнесла этот цирк за счет "первости" блина, т.е. первого дня в лесу. Это было слишком оптимистично, и в будущем пришлось командование обедом взять на себя, иначе каждая готовка тянулась бы четыре часа... За что Сергей-йог начал с легкой долей иронии называть меня "мама Аня", ужасно тем смущая и возмущая. Это у него такой педагогический ход был, надо полагать...

За чаем переваривали не только кашу, но и ночные новости. Ели мы уже не одни - с гостем. Звали гостя Виктор. Это был белобрысый мрачный парень совершенно деревенского вида, который редко говорил. Когда же он открывал рот, все внимательно прислушивались в надежде, что такой молчун уж обязательно скажет что-нибудь умное. Однако нашим надеждам так и не суждено было оправдаться до самого конца.

Сейчас Виктор мрачно сидел в позе извозчика, свесив тяжелые кисти рук вдоль колен, облаченных в какие-то умопомрачительно колоритные холщовые штаны (которые когда-то были черными) с завязками. Он сидел так прочно, что Наташа спросила у него:

- Виктор, а у тебя миски нет?

- Нет у меня миски, - уныло сказал Виктор, так что чуть слезы на глаза не выступили, а Наташа отзывчиво позаботилась о нем:

- Витька, дай твою миску, а вы с Сергеем из одной поедите.

Витька покорно протянул свою миску тезке, и вскоре белобрысая голова Виктора почти скрылась в ней. Из позы извозчика он при этом так и не вышел.

- Мы ходили до конца Поляны Ужасов, - рассказывала мне Наташа, изящно устроившись на каком-то бревнышке. - Постояли там. Я видела какие-то красноватые вспышки.

- Они же - "вспышки-кокетки", описанные у Мухортова, - авторитетно прокомментировал Витька.

- Не знаю, кто уж там кокетки, - язвительно сказала Наташа, - но, по-моему, тебе, Витенька, это Оксана из той группы глазки строила.

Витька чуть не подавился, но не успел и слова сказать, как Наташа продолжила:

- Там, выше нас, - она махнула рукой, - стоит группа, вроде бы из Новосибирска, мы с ними всю ночь проговорили. Очень интересные ребята. Они рассказывали, как жили летом на Алтае. Но, говорят, местные их выживают - не хотят, чтоб "пришлые" общину создавали. Надо с ними подробнее поговорить.

Сергей начал говорить что-то на тему Алтая, что надо де создавать общину, надо быть ближе к Богу, следовательно - идти в горы. И Алтай - это хорошо, это мудро, а местных надо простить - они люди темные, недалекие и не понимают высоких духовных устремлений. Витька высказался в том духе, что ребята правильные, "борются", и надо с них "собрать информацию". Наташа их невнимательно послушала, а потом сказала отсутствующим голосом:

- Надо с ними подробнее поговорить - как туда попасть. Я очень хочу съездить на Алтай. Там очень интересно.

Внезапно Алекс оторвался от кружки с горячим чаем и изрек своим обычным полу-саркастическим тоном:

- У них там, в этой группе - зомби натуральный.

Я дар речи потеряла от изумления. Уж если Алекс, этот, на мой взгляд, трезвый реалист, сказал про зомби, значит дело серьезное. Надо своими глазами посмотреть. "Посмотрим, - твердила я про себя, прихлебывая чай и не слушая, что мне возбужденно рассказывает Наташа про этого "зомби". - Посмотрим: одного "чернушника" они уже заклеймили!"

Тут Наташка вспомнила про Волка:

- А как там ваш поход на Пирамидки?

- На Выселки мы ходили, - буркнула я, вся в своих мыслях. Однако Наташка не потерпела такого невнимания и начала тормошить:

- С "чернушником" ходила? - хихикала она. - Ну и как тебе с "чернушником" гулять? Витя, посмотри, он ее там не того... в смысле - не зазомбировал ли?..

Пришла моя очередь давиться и кашлять. Благополучно прокашлявшись, я заглянула Наташе в лицо. Похоже, она тоже не принимала Волка за "представителя темных сил".

- Нормальный парень, - веско сказал Алекс, вытряхивая заварку из кружки, и словом не обмолвившись о том, как этот "нормальный парень" всю дорогу пытался нас запугать. Я посмотрела на него, и вдруг испытала какое-то удивительно теплое чувство.

- Подумаешь. Зомби, - вдруг сказал Виктор, поднимая лохматую голову от чашки с кашей. Да, вот так он и говорил: после каждого слова ощущалась такая жирная точка.

"Вот тормоз", - мелькнуло у меня в голове. Этот Виктор - вообще странный человек. Он прибыл в Аномальную Зону, по его же словам, буквально без ничего - на нем была рубашка, штаны, старые сандалии, и в руке матерчатая сумка, с какими за хлебом ходят - я ее неоднократно наблюдала, как раритет, - в которой, действительно, было две буханки хлеба. Еще там был пакет риса, ложка и вилка. И все. Жил он в шалаше, собранном из пяти палок и пленки для теплиц. Внутри шалаш был выстлан травой, скошенной с лугов. Этот Виктор имел такое свойство - все время, пока мы там жили, он чуть ли не через каждые два дня переселялся на новую стоянку. Как раз сегодня утром народ проснулся от того, что он перекочевал прямо напротив нас. Вячеслав, наш "главный параноик", около пяти минут наблюдал за его манипуляциями, но так ничего подозрительного не заметил. "Вы с ним поосторожнее!" - на всякий случай предупредил он нас, в результате чего Наташа просто вцепилась в Виктора, допытываясь, что он за человек.

Впрочем, на данный момент Виктор был очень даже неплохо обеспечен. В Аномалке в те годы всегда присутствовало какое-то чувство общности, словно все - братья или, на худой случай, гости одного и того же всеми любимого друга. Поэтому отъезжающие "до дому до хаты" оставляли людям свои не съеденные продукты - концентраты, крупу, хлеб (о столь ходовых бульонных кубиках тогда и слуху не было). В конце концов, кому же охота домой тащить всякую тяжесть.

Так что за время своего существования в Зоне Виктор обзавелся: кастрюлькой для приготовления пищи, кружкой для чая, пленкой для шалаша, старым свитером, полуфабрикатными супами и кашами, открывалкой и ножом. Главной его заботой, на мой взгляд, было ходить от костра к костру, стреляя сигареты (которые всегда здесь были в цене). Подсаживался он обычно во время обеда, причем он совсем не напрашивался, нет! Но сидел так прочно, что волей-неволей все накладывали ему полную тарелку еды. Как, например, сегодня. Со своей кружкой он вообще не расставлялся.

Называл он себя без всякого смущения пророком, борцом с демонами, вампирами и чертями. В его репертуаре был единственный рассказ о том, как он сбежал из своего города. Рассказ представлял из себя целую эпопею с участием дьявола, всех его приспешников, гибнущего города Вавилона (или Ижевска, откуда он и был родом) и массы кровожадных вампиров, которые гнались за героическим Виктором, чтобы "подрать" его и "утащить в ад". Неспешное повествование обычно часто обрывалось прямо посреди красиво построенной фразы, и всем приходилось терпеливо пережидать, пока же он найдет продолжение своей мысли. Ждать приходилось долго. Казалось, что он вообще забывал, о чем говорил. Также он любил читать лекции о том, что надо молиться день и ночь, что надо бояться Бога и гнать черта.

На этот раз Виктор открыл рот впервые за утро - даже миску с кашей он принимал сегодня без обычного "благодарствую".