Ветви Дуба - Страница 3

– Джинджер, – деловым тоном начала Джейн, – после конференции в нашем с тобой разговоре ты рассказывала, что хочешь основательнее заняться фольклором, попутешествовать по стране. Дэн очень хотел бы помочь тебе с материалом. Мы с ним, кстати, в колледже писали вместе научные статьи, когда были в группе по религиоведению. Так что он отличный соавторов.

– Не надо, Джейн, – по-видимому смутился «Дэн», – это было давно, да и как автор я ничего не стою, но со сбором материала помочь мог бы. Только поэтому я хороший соавтор.

– Спасибо, – ответила я, желая прекратить этот вечер комплиментов и ложной скромности, – со сбором материала я прекрасно справлюсь сама. Единственное, чего бы мне хотелось, это общаться с живыми людьми, слушать мифы и легенды из первых рук. А мистер Фордж, как я понимаю, такой же ученый, как и мы с тобой. Кстати, вас на самом деле так зовут? Уж очень это имя смахивает на псевдоним.

– Это имя отражает мою сущность, так что в каком-то смысле оно настоящее.

Я хмыкнула, демонстрируя, что подобный высокопарный слог не способен произвести на меня впечатление. Однако мой новый знакомый продолжил:

– Я действительно простой ученый, который вынужден изучать историю и мифологию по сохранившимся посудинам, сказкам и преданиям, читать монографии и статьи, но все же я с детства питал неподдельный интерес к культуре своих предков, кельтов. Со временем я узнал, что среди моих предков кого только нет – ирландцы, валлийцы, цорнцы, ольстерцы и много кого еще. Хотя сам я считаю себя ирландцем.

Мне стало не по себе от такого сеанса самолюбования. Можно подумать, что этот человек кому-то дает здесь интервью, хотя никто его не спрашивал о предках, а биографические данные (в том числе детство) – вообще последнее, что мне хочется узнать от незнакомого человека.

– Понимаю, – съязвила я, чтобы как-то осадить это импровизированное интервью, – по паспорту у вас одна национальность, в душе – другая, в генах – третья.

Ну и что же вы на это скажете, мистер Самопровозглашенное светило науки?

– Нет, Джинджер… вы позволите вас так называть?

– Не позволю. Джинджер я для Джейн и родителей. Моя фамилия Руад.

– Джинджер, какая муха тебя укусила? – отважилась подать голос Джейн, но я посмотрела на нее, давая понять, что в нашу словесную дуэль вмешиваться не приходится. Тем временем мой собеседник продолжил, на удивление миролюбиво:

– Миссис Руад…

– Мисс! – напомнила я.

– Прошу прощения. Итак, мисс Руад, о своей национальной принадлежности я сказал просто так, чтобы проиллюстрировать свой интерес к древней кельтской культуре. На самом же деле я подвожу разговор к тому, что мы с вами – если вы, конечно, не возражаете – могли бы прекрасно поработать вместе, Джейн сама сказала, что вы ищете тему, касающуюся мифов, сказок и легенд. А это мой конек, я очень люблю связанные с этим темы.

– А еще у вас богатый внутренний мир, понимаю. У меня тоже, к слову сказать.

Как же он надоел! То он «питал неподдельный интерес», то «это его конек». Дальше что? Сказал бы уже прямо: «Я все знаю о кельтской культуре, а вы тут все так, погулять вышли». Небось еще и удивляется про себя, что женщина умеет читать, писать и – о, Боже! – знает, что такое кельтская мифология. Прекрасно знаю такой тип самоуверенных ученых мужчин. Они любят красивых женщин как красивую игрушку, а умных женщин – как диковинную зверушку вроде говорящего попугая или делающей трюк обезьянки: «Смотрите, это умная женщина, она может не только красить губы, но и знает несколько умных слов – „мифология“, „этногенез“, „ареал“, как необычно и удивительно!»

Бархатный голос снова зазвучал миролюбиво:

– Я не сомневаюсь в богатстве вашего внутреннего мира, мисс Руад. Иначе я не просил бы Джейн о встрече с вами. А сегодня днем она как раз сказала мне, что вы занимаетесь той же темой, что и я. Думаю, мы могли бы сработаться.

– Знаете, мистер Фордж, – я пыталась как можно вежливее отшить непрошеного коллегу, навязывающегося мне в соавторы, – я предпочитаю работать одна или с Джейн. За время учебы и работы у нас сложился в некотором роде женский тандем, мы две сильные независимые женщины.

Он улыбнулся, как мне показалось, несколько снисходительно, что разозлило меня еще больше:

– Даже самые сильные и независимые женщины, как показывает практика, в жизни часто не могут обойтись без мужчины, как и наоборот.

Ну конечно, мистер Фордж, я, разведенная, окунувшаяся в науку женщина, которую не предавала только верная подруга, действительно не могу без мужчины. Как же вы бесите!

– Не могу с вами согласиться, мистер Фордж. Мне было бы интересно с вами работать, знай вы действительно что-нибудь уникальное, чего не знаю я. Но никто не разбирается в теме сказок, мифов и легенд лучше меня, и мне не нужна помощь, вы вряд ли меня чем-то удивите.

– Мы столько времени с вами говорим, мисс Руад, но я все еще не знаю какая конкретно тема интересует вас и чем именно вы сейчас занимаетесь.

– Что ж, если вам так интересно, я специализируюсь на древней истории кельтских племен, их бытовой культуре и политическом развитии. Потому что для меня это очень животрепещущая тема, хотя английские преподаватели всегда старались внушить мне, что это блажь и заниматься следует политической историей Великобритании. Признаться, история мелкобританской империи мне надоела еще в школе и куда больше мне нравится заниматься культурой кельтских народов вне зависимости от того, насколько велик их вклад в общую британскую культуру, намного любопытнее изучать нравы этих гордых людей и то, что двигало их поступками – их картину мира, в которую входит и мифология.

– А какая тема вам близка больше всего?

– Трудно так сразу сказать. Вообще, мне очень близка теория Рогатого божества, ведь Цернунн, изображение которого так часто встречается на разной утвари, одежде и других повседневных вещах, прямой «потомок» рогатого бога Старой Европы, вспомните, к примеру, еще о греческом Зевсе, похитившем Европу, и сразу поймете почему в европейском сознании сохранилось столько рогатых богов, а Цернунн и вовсе по самым прямым признаком является шаманом, одна его шапка прямо-таки кричит об этом.

– Романтичная теория, мисс Руад, но я тоже читал Маргарет Мюррей и ее мысли, несмотря на заманчивость и красоту, не имеют под собой оснований. Во всяком случае куда меньше, чем вам хотелось бы. Неужели вы всерьез предполагаете, что демонические изображения, за которые в средние века инквизиция могла отправить в лапы светского суда – а вы не хуже меня знаете, что это означало костер – представляли собой древний культ рогатых богов? Может быть и современные максималисты, именующие себя сатанистами, на самом деле поклоняются Цернунну или Триединой богине? Просветите, мисс Руад.

– Это, уважаемый мистер Фордж, в научном мире у цивилизованных людей, если вы слышали, называется «некорректная аналогия». Я согласна, что у Мюррей есть очень странные выводы о ведьмах и об инквизиции, именно поэтому ее труды не получили должной поддержки в научном мире. Но стоит отделять объективные факты от авторских выводов: в целом Мюррей права – есть основания полагать, что когда-то у индоевропейских народов был пранарод с набором богов и единой мифологической системы. Посмотрите сами сколько общего в европейских языках, в мифах.

– Знаете, есть очень простая теория, объясняющая очень многое: всю историю люди из разных стран контактировали друг с другом и конечно же переняли очень и очень многое, ведь не все жили в изоляции.

– Но как объяснить, мистер Фордж, что не только индоевропейцы, но и на первый взгляд не имеющие к ним никакого отношения народы, реликтовые племена, имеют те же представления о мире, что и наши «цивилизованные» люди?

– Давайте поговорим об этом позже, мисс Руад, – вдруг словно подскочил мой непрошеный оппонент, – я должен отойти… по делам. А когда вернусь, почту за честь продолжить нашу научную дискуссию.

Он ушел куда-то в зал, а я ликовала: