Ветры перемен - Страница 61

На размышление у нее было не больше часа – до рассвета.

Через несколько минут Чарли поняла, что часовой у костра спит. Что ж, у него был трудный день, хотя и не такой трудный, как у нее. И все-таки ей повезло, она хоть не испытала того, что выпало на долю Сэм и других женщин.

Главное – второй часовой. У него винтовка и отличная позиция для обстрела всей площадки. Если бы пробраться на его место, можно было бы стрелять прямо по тем, кто спит под аркой. Но сперва туда еще надо добраться.

Костер угасал. Его тускло мерцающее пламя слабо освещало примерно двадцатифутовый участок тропы, отсветы огня играли на темном, ржаво-красном камне арки. Чарли надеялась, что у тропы.нет часового. Придется сразу застрелить первого, а потом постараться уложить и второго, прежде чем он опомнится. Но если здесь, наверху, или дальше на тропе есть кто-то еще, тогда ей конец.

Сможет ли она выстрелить в этих людей, Чарли нисколько не сомневалась. Здесь, в Акахларе, даже лучшие из мужчин слишком часто вели себя как злобные и грубые чудовища. Джахурт с его командой без колебаний прикончили раненых налетчиков.

После того, что Чарли увидела, в ее душе не было ни капли сострадания к этим злодеям. Только удастся ли ей проделать все в одиночку? Так или иначе, она должна попытаться.

Она взглянула на скалу, которая поднималась вдоль тропы и терялась в непроглядной черноте, и подумала, нет ли какого-нибудь другого пути. Отползла назад и решила посмотреть, нельзя ли пройти в лагерь, минуя тропу, где любой из часовых, если они на самом деле не спали, мог бы легко схватить ее.

Думать о подъеме на скалу не хотелось. В полной темноте легко было сорваться, а надеяться на легкий подъем не приходилось: если бы бандиты ожидали нападения с той стороны, они бы поставили там часового.

А может быть, и вправду поставили. И очень скоро она точно узнает, так ли это.

Подниматься было нелегко, но дальняя сторона скалы была сложена слоистым сланцем, он образовывал небольшие выступы, за которые можно было цепляться. Потом склон стал более пологим, и вдруг Чарли почувствовала, что там, впереди, кто-то есть. Она замерла.

– Ш-ш-ш! – прошептал кто-то. И добавил очень тихо по-акхарски:

– Иди сюда, малышка. Я тебе ничего не сделаю. Я тоже из каравана.

Чарли не знала, не ловушка ли это, но выхода не было. Оставалось только довериться тому, кто позвал ее. Она подтянулась и села, стараясь отдышаться. Теперь она смутно различала фигуру мужчины, который полулежал, опершись на выступ скалы.

– Ты куртизанка, – тихонько сказал он. – Девушка-мотылек. Я всегда считал, что ты умнее, чем тебе полагается быть. Ты меня понимаешь?

Она медленно подбирала слова, надеясь, что сумеет правильно их произнести.

– Саа, – прошептала она. – Дьюкадол, нар прукадол. "Да. Понимаю. Не говорю". Он тихонько усмехнулся:

– Ты сказала, что хочешь говорить в мою задницу, а не отрывать ее напрочь, но думаю, что смысл я понял. Я видел, как ты там внизу пытаешься сделать что-нибудь со своими двумя пистолетами. Я-то тебя понимаю. Я был совсем разбит, когда выполз из расщелины, где прятался от этих стервятников, но все же пошел за ними, и то, что я увидел, меня доконало. Сначала я надеялся, что сумею напасть на них сверху, но сейчас вряд ли смогу больше, чем продырявить одного-двоих, пока остальные не доберутся до меня или не прикроются женщинами. Это настоящие чудовища. Не беспокойся, они нас не услышат. Внизу, в лагере, ветер в нашу сторону.

– Кто? – спросила Чарли.

Он вздрогнул, закашлялся, но овладел собой.

– Ты хочешь знать кто? Двое часовых – это те, что напали на нас утром и сумели удрать. В пещере еще четверо. Один – Замофир, усатый коротышка из каравана. Он сильно побит, и он не с ними, но его знают и принимают. Дрянной человек. Еще двое, здоровенные, может быть, превращенцы. Трудно сказать. Предводительница – точно превращенка. Женщина в синей мантии с капюшоном, у нее очень резкий голос, а под мантией явно скрывается больше, чем полагается иметь человеку. Она управлялась с этой пушкой и командовала всеми остальными.

– Кто? – повторила Чарли, на этот раз нетерпеливо. Ей совсем не нравилось, что придется сражаться одной против шестерых, – ни вот столечко не нравилось, – да еще если один из них, а может, больше, вовсе и не люди.

Человек замялся на мгновение, потом понял. – А, ты обо мне. Я Роул Серкош. Девочки там, внизу; – мои дочери. И я не мог им помочь. – В его голосе слышалась ярость. – Я уже думал, не будет ли смерть для них избавлением.

Он вздохнул:

– Рини и Джом погибли. Где Тэн – неизвестно. У меня остались только эти девочки.

Она медленно подползла к нему. У него было оружие, похоже, много оружия. Во всяком случае, винтовка у него была, патроны, наверное, тоже. Он заметил, что она поняла это, и вздохнул:

– Да. Снял с мертвой нарги. Винтовка, два пистолета, даже арбалет. Ну и что толку? Я думаю, у меня внутреннее кровотечение. Мне уже не сдвинуться отсюда.

Чарли лихорадочно обдумывала, как он может ей помочь. Попыталась подобрать нужные слова:

– Нож?

– Да. Есть. Зачем?

– Мне освободить девочки. Ты прикрывать.

Здесь.

Серкош замолчал, она уж испугалась, не умер ли он, но он заговорил снова:

– Может быть. Если они не накачаны чем-нибудь или не заколдованы. Снова негромкий кашель.

– Этот их самопал. Видишь там ящики? Это патроны. Если сунуть туда огоньку, все взлетит к чертям. Да, знаю, женщин тоже может убить, но если уж их нельзя спасти, то лучше им умереть. Иди туда, сунь огонь в тележку с этой пушкой и разрежь их путы – я прикрою. Если они могут двигаться, тащи их на эту сторону скалы, если нет, – оставь там. Когда все взорвется, мы под этот шум перестреляем часовых. Те, что в пещере, тоже вылезут. Мы успеем перезарядить. Надо убить их прежде, чем они поймут, что их убивают,

Он помолчал, словно ожидая ответа, и потом вздохнул:

– Да, понимаю. Очень может быть, что они сразу тебя заметят. Я уверен, что часовые спят как убитые, тот, что у костра, уже два часа не шевелился, но, кто знает, крепко ли они спят? Чуть что не так – и всему конец. Просто это лучшее, что я смог придумать.

– Дай арбалет. Заряжай.

Нелепейший план, скорее всего ее убьют, а может, случится и что похуже, но попытаться надо.

– Ты умеешь стрелять из арбалета?

– Саа, – уверенно ответила она. Надо скорее начинать, пока она не успела испугаться. По правде говоря, она никогда не стреляла из арбалета, но эта штуковина была очень похожа па винтовку с луком и стрелой наверху. На таком расстоянии она сможет стрелять из него и, может быть, даже не разбудит при этом остальных.

– Береги себя. Целься получше, – сказала она, надеясь, что до него дойдет смысл ее слов. Если только он не окочурится в решающий момент – а тогда хуже, чем есть, все равно уже не станет, – то кое-какая надежда есть.

– Тот путь безопасный? – спросила она, решив, что лучше ей зайти с тыла.

– Да. Теперь да. Счастливо, малышка. Да пошлют тебе боги победу или смерть.

Она пробралась мимо него и увидела, почему "теперь да". Чуть поодаль от Серкоша лежала безжизненная измятая груда – все,;что осталось от стоявшего здесь часового.

– Нож или стрелу прямо в горло, – сказал Серкош. – Смерть небыстрая, но крикнуть они не успеют.

Спускаться по другой стороне утеса было ненамного легче, чем взбираться, к тому же теперь у нее была добавочная ноша. Чарли боялась, что арбалет стукнет о камень и звук разбудит часового внизу, но не хотела оставлять оружие.

Снизу доносилось похрапывание. Она приободрилась. Если тот, у костра, заснул, как и его напарник, значит, они тут чувствуют себя в безопасности. Ну и зря. В конце концов, они легко справлялись с караванами просто за счет численного превосходства и бесчеловечной жестокости.

Этот малый, и точно, спал как убитый. Чарли почти спустилась, и совсем не так бесшумно, как хотелось бы, а он все так же похрапывал.