Ветер в ивах - Страница 3

– Кто это они? О ком ты говоришь? – спросил Мол.

– Ну, эти… другие… – неохотно объяснил Рэт, – ласки, горностаи, лисицы и прочие. Они, конечно, тоже неплохие ребята и мои друзья. Не проходит и дня, чтобы мы не встретились и не поболтали по-доброму. Но порой, что скрывать, они ни с того ни с сего начинают не очень хорошо себя вести и потому-то – да-да, по этой самой причине – с ними трудно иметь дело. Вот так-то, дружище!

Мол хорошо знал, что звериный этикет запрещает не только говорить о всевозможных неприятностях, которые могут случиться в будущем, но даже намекать на них. Поэтому он сменил тему разговора.

– А за Дремучим Лесом? Что там такое синее и туманное? – спросил он. – Холмы? Дым городов? Или это просто облака, похожие на горы?

– За Дремучим Лесом Большой Мир! Но Мир этот так далёк, что ни для тебя, ни для меня не имеет значения, существует он или нет. Я там никогда не был и никогда туда не пойду. Ты тоже не пойдёшь, если у тебя есть голова на плечах. И хватит об этом говорить… Ну вот! В этой тихой заводи мы с тобой сейчас славно перекусим!

Покинув основной поток, они вошли, как им сначала показалось, в маленькое уютное озерцо. Берега его были покрыты сочной зелёной травой, подступавшей к самой воде. Коричневые корни деревьев, словно змеи, вились под тихой прозрачной водой. Впереди виднелся серебристый уступ запруды. Пенящиеся струи срывались с него и падали на бесконечно роняющее капли мельничное колесо. Позади колеса высилась мельница, которую венчал конёк серого цвета. Колесо без устали вращалось и наполняло воздух успокаивающим скрипом, негромким и монотонным. К скрипу время от времени примешивались чьи-то тонкие чистые голоса. Всё это было так прекрасно, что Молу осталось только воздеть к небу передние лапы и, задохнувшись от восторга, воскликнуть:

– Вот это да! Вот это да!

Рэт провёл лодку вдоль берега и причалил, затем помог кроту, с непривычки неуклюжему, сойти на берег и наконец перенёс на землю корзинку с едой. Мол попросил позволения её распаковать, и Рэт разрешил ему это с превеликим удовольствием, сам же растянулся на траве, давая отдых усталым мышцам, в то время как его трепетный друг, встряхнув скатерть, расстелил её, вытащил из корзинки один за другим таинственные пакеты и, по очереди доставая из них содержимое, на каждую новую находку реагировал громким:

– Вот это да! Вот это да!

Когда всё было готово, Рэт сказал:

– Ну а теперь налегай, дружище!

И Мол с радостью его послушался, поскольку с того момента, как он начал утром обязательную для всех весеннюю уборку, у него не было ни секунды, чтобы перекусить, и столько за день произошло, что казалось, прошла уже целая вечность.

– На что это ты смотришь? – спросил Рэт друга, когда они немного утолили голод и взгляд крота наконец-то покинул скатерть.

– Я гляжу вон на ту дорожку из пузырьков, что бежит по водной глади, – сказал Мол. – Она почему-то кажется мне ужасно забавной.

– Пузырьки? Неужели! – воскликнул Рэт и радостно заверещал, словно приглашая кого-то к ним присоединиться.

Широкая блестящая морда высунулась из воды у самого берега, и спустя мгновение Оттер, славный представитель семейства выдр, уже стряхивал на траву влагу с шубы.

– У-у-у! Жадины! – проворчал он, направляясь к еде. – Что ж ты не позвал меня на пикник? А, Рэтти?

– Всё случилось так неожиданно! – ответил Рэт. – Кстати, познакомься, моего друга зовут Мол!

– Сочту за честь. А меня – Оттер, – сказал он, и они тотчас стали друзьями. – Такая повсюду суматоха! – продолжил Оттер. – Кажется, весь мир сегодня вышел на реку. Я надеялся, что хотя бы в этой заводи смогу побыть немного в тишине, но и тут наткнулся на вас! Вы уж извините, если я сказал что-нибудь не то. Поверьте, я не хотел вас обидеть.

Позади за невысокими кустами, в том самом месте, где их густо покрывала прошлогодняя листва, послышался шорох, и вслед за этим меж ветвей показалась полосатая, на узких плечах голова.

– Барсук! Старина Баджер! – обрадованно закричал Рэт. – Иди сюда!

Барсук приблизился было на шаг или два, но потом вдруг буркнул: «Хм! Пикник!» – повернулся к ним спиной и исчез из виду.

– К сожалению, наш Баджер таков! – разочарованно заметил Рэт. – Он прямо-таки ненавидит общество. Сегодня мы его больше не увидим. Ну да ничего не поделаешь. Ты нам, Оттер, лучше скажи, кого ты встретил на реке?

– Кого? Мистера Тода, например! – ответил Оттер. – Он плыл в новой гоночной двойке, в новом костюме и вообще во всём новом!

Рэт и Оттер взглянули друг на друга и рассмеялись.

– Наш Тод принадлежит к старинному роду жаб, – пояснил Рэт. – Он обожает плавать. Одно время Тод только и делал, что плавал под парусом. Но потом это ему надоело, и он приобрёл ялик. В то время не было у Тода большей радости, чем ходить на ялике каждый день с утра до вечера, хоть и содержал он своего любимца в жутком беспорядке! А потом у Тода появилось что-то вроде баркаса, и весь прошлый год эта посудина была его домом, а мы, его друзья, должны были неделями гостить у него и притворяться, что нам там необычайно нравится. Тод собирался провести на баркасе всю жизнь. Но его плану не суждено было сбыться. Рано или поздно Тоду всё надоедает, и он начинает подыскивать себе что-нибудь новенькое.

– Тем не менее он славный малый, – задумчиво произнёс Оттер. – Но нет в нём постоянства. Особенно в выборе лодки.

С того места, где друзья сидели, им хорошо была видна река, отделённая от них небольшим островком. Именно там в этот момент появилась гоночная двойка. Гребец – коротконогий крепыш – с невероятным усердием работал вёслами и поднимал столько брызг, что можно было подумать, будто нет работы тяжелее. Рэт встал и окликнул его, но Тод, ибо это был он, только кивнул в ответ и продолжал делать своё дело.

– Да он вылетит из лодки, если будет так её раскачивать! – сказал Рэт, вновь усаживаясь на траву.

– Наверняка вылетит, – захихикал Оттер. – Рассказывал ли я тебе забавную историю, которая приключилась с нашим Тодом и начальником шлюза? Дело было так. Тод…

Муха-однодневка неуверенно летела вдоль берега. Её шатало из стороны в сторону, как будто она была под мухой, что вообще свойственно вылетевшим в свет юным денди мушиной породы. Раздался всплеск, и – хлоп! – однодневка исчезла.

Исчез и Оттер.

Крот посмотрел в воду. Голос выдры ещё звучал у него в ушах, но место, где только что находился Оттер, было пусто. Оттера не было видно нигде, вплоть до самого горизонта.

И тут на поверхности воды вновь появилась дорожка из пузырьков.

Рэт что-то мурлыкал себе под нос, и Мол вспомнил, что звериный этикет запрещает обсуждать внезапные исчезновения друзей, даже если есть на то причина, а тем более если такой причины нет.

– Нам, пожалуй, пора возвращаться, – сказал Рэт. – Интересно, кому из нас лучше упаковать корзинку?

– Прошу, позволь это сделать мне! – взмолился Мол.

И Рэт конечно же позволил.

Упаковывать корзинку было менее приятно, чем распаковывать. А точнее, совсем неприятно. Но Мол предпочитал радоваться всему. Радоваться, хотя он и обнаружил тарелку, глазевшую на него из травы уже после того, как корзинка была уложена и перевязана. А когда он вновь всё перепаковал, Рэт заметил вилку, лежавшую на самом видном месте, да ещё, представьте, баночку горчицы, на которой крот сидел, сам того не замечая. К счастью, эта баночка оказалась последней, поэтому Мол не успел сильно расстроиться.