Ветер над яром (сборник) - Страница 104

— А как это люди нынче живут, дурного от хорошего не отличая? — пробурчал наконец старик.

А женщина очень обрадовалась, видимо, услышав ожидаемое, чуть в ладоши не захлопала.

— Да я — то отличаю… Здесь другие есть… Вы мне лучше, как человек опытный, объясните, почему какая-то облезлая кошка и землетрясения, и магнитные поля, и все остальное чувствует, а люди, даже женщины — нет?

— Люди тоже всякие случаются.

— Вот! Именно! — она в очередной раз многозначительно глянула на мужчину. — Одни доверяют только скальпелю и синхрофазотрону, другие с древесной рогулькой в руках находят воду в пустыне. Одни живут в бетонных коробках и босой ногой на землю не ступали, другие мучительно, с риском для себя пытаются разбудить в человеке все возможности, которые щедро даровала природа. И цель у этих других…

— Шарлатанство, — продолжил мужчина с озлобленной убежденностью.

— Оно самое. Самое шарлатанство! — неожиданно резко откликнулся старец. — Такие бессовестные вещи творят, просто стыд. И кто — родной сын.

— Какой сын? — пробудилась и девушка.

— Как какой? Старший, какой же еще? От него и возвращаюсь. Доктор он у меня, а до чего дошел: людей полная зала, и он охочих то бревнами на стулья выкладывает, то нужную страницу и слово в книжке отыскивает — мысли читает. Еще и афишка у входа вывешена, ну точно в зверинце, я ему так и сказал…

Мужчина усмехнулся:

— Может, у вашего сына такие уникальные способности.

— И что с того? У всех у нас в роду по мужской линии передается: землю и солнце слышать, людей угадывать. Спокон веку всем помогали — и врачеванием, и советом на будущее. А на его фокусы глупые — тьфу! — по полтора рубля за билет дерут. Разве не шарлатанство? За рубли себя растрачивать… Ведь грех…

Тут женщина наклонилась к мужчине и восторженно зашептала на ухо:

— Вот тебе живое доказательство, вот! И помощь Космоса! У этого старика биополе пышет, точно печка. Как этого можно не замечать? — а громогласно заявила: — Не верится мне как-то… Вот если бы вы сейчас на нем или мне что-нибудь показали… Ну, пожалуйста, я вас очень прошу, это очень важно.

Дед насупился. Недоверие его явно покоробило.

— На вас не буду. Вон ей помочь надо, — он кивнул на девушку. — Извелась вся так, что даже сидеть рядом зябко.

Девушка передернула плечами, но отрешенно кивнула.

— Смотри сюда. И слушай меня.

Он указал пальцем в потолок. Взор девушки послушно перебежал вслед.

— Ты сейчас уснешь и будешь слышать только меня. Веки потяжелели. Спи!

Зрители, хоть убей, не ощущали ни малейшего стариковского влияния. А девушка? Глаза закрылись, голова опустилась, тело качнулось вперед. В самом деле заснула?

— Тебя мучит человек?

— Да.

— Это мужчина, твой знакомый? Твой парень?

— Да.

— Ты веришь мне, как себе. Ответь, что у вас случилось?

— Я не могу того, что он от меня хочет. А без этого человека тоже не могу…

Услышав последнюю реплику, мужчина скептически повел бровями. Женщина просто увлеклась процессом, забыв обо всем. А старик погладил девушку по руке, потом взялся повыше ее запястья и продолжал доверительно:

— Все правильно, дочка, все правильно. Ты уже сама все решила и решила верно. Уехала от него и жди, слушай себя. Не выдержишь, вернешься — значит, судьба, и все обязательно само собой сложится. А не вернешься к нему, то он тебе и не нужен. Запомни и себя не мучь. А остальной разговор наш забудь. Глубокий вдох. Раз, два, три, проснись!

Подопытная очнулась. И, заметив на себе откровенно изучающие взгляды, вышла.

— Некрасиво все получилось, — заметил мужчина. — К тому же гипноз — малоизученная сфера психической деятельности. И вообще, пока на себе не испытаю, честно говоря, не поверю.

— Я уже толковал, — устало возмутился старец. — У тебя веры в меня совсем нет, а у нее шибко много. Не получится.

И вновь пришлось поражаться подозрительной стариковской проницательности.

Да, она верила, потому что желала верить. Дети за порогом и годы за спиной… Для кого жить? Зачем? И вот она отыскала, буквально изобрела себе цель — благородную, глобальную, далекую. А иначе не выстоять. Спасти человечество и попутно спасти себя как личность — достойное сочетание.

А ему, как и миллионам подобных, патологически не хватало веры: в добро, справедливость, милосердие, да хоть в тот же научно-технический прогресс. В детстве было, а потом постепенно испарилось. И вроде и не надо, и кожурой уже оброс, но ведь безверие — это пустота, она тоже убивает, разъедает изнутри. Хотя и привык. А здесь выясняется, что везут к черту на кулички, чтобы в чем-то убедить, заставить во что-то поверить. Это же вся жизнь вверх тормашками! Как не занервничать, не начать раздражаться и язвить?

Плюс ко всему прочему — настораживающее обстоятельство. Старик-гипнотизер и страждущая девица… Почему они угодили в попутчики? Как будто специально выдуманы и подсунуты. Цепь случайностей — уже не случайность, а судьба. Неужто это и есть та самая вселенская помощь?

Все, более ничего интересного в купе не случилось. Время позднее, пассажиры усталые, колеса стучат — все легли спать. А утро было громогласно. Злым голосом проводницы оно призывало сдавать постели и не забывать полотенца.

И снова был вокзал-муравейник, затем электричка с деревянными лавками и оранжевый автобусик на проселочной дороге. А вокруг — степь. Выгоревшая, вытоптанная копытами, расчлененная лесополосами на поля и пастбища. Справа — египетские пирамиды терриконов, прямо — конечная точка путешествия.

— Нам туда, на этот пригорок? — риторически спросил мужчина.

— Ты же хотел испытать на себе, — ответила женщина.

— Тогда включай магнитофон, который зафиксирует для потомков мои исторические ощущения. Или ты привезла его прости так?

Перед ними был ничем не примечательный холм, “шишка” на ровном месте.

Но мужчина уже знал, что место это необычное. Оно связано с нашим современником, достигшим в самосовершенствовании фантастических высот, за что еще при жизни почитался чуть ли не святым. А этот холм с окружающей пустошью якобы символически завещал ему отец.

Действительно, почва здесь никогда не обрабатывалась, и трава росла необычно редкая, а ближе к макушке холма виднелась только коричневая безжизненная земля в трещинках. Но согласно легенде где-то здесь имелась некая гравитационная аномалия, в которой человек ощущал потерю собственного веса чуть ли не на четверть.

У подножия они остановились.

— Что, лезем?

— Ты один. Запомни, пожалуйста, это очень важно. Я не могу объяснить, но чувствую, что это так. Ты сможешь…

Он пожал плечами — только, мол, ради тебя, без труда поднялся на пригорок, долго ходил по плоской и ровной, будто искусственной, макушке, замирая в задумчивости. Вдруг ноги его подкосились, в животе неприятно кольнуло. Шаг в сторону. Нет. Осторожно обратно. Снова не получается. Есть, есть что-то! При чем здесь уменьшение веса, экая наивность. Это же могучий прилив сил, желание взлететь!

А кто посмел перечить Дарвину и распорядиться, что биологическая эволюция рода человеческого достигла идеала и потому отменяется? Да вовсе нет, просто у человека разумного она должна идти под контролем разума.

Хотелось высоко подпрыгнуть и зависнуть в воздухе. Он действительно подпрыгнул и, махнув женщине рукой, выкрикнул что-то удивленно-восторженное.

Над черными громадами домов висела бледная луна. Призрак вышел из-за угла, загородив дорогу.

Прохор остановился и засунул руки в карманы.

Очень мило! Эдакий некрупный призрак в плаще и помятой шляпе, с худым лицом и небритым подбородком. Да к тому же еще и нетрезвый… В конце концов это могло продолжаться долго, а терпение у Прохора не железное.

— Ну, ты… — сказал он. — Чего надо? Иди, иди, у тебя свои дела, у меня свои.

Призрак что-то невнятно промычал и, ударив себя кулаком в грудь, исчез в стене ближайшего дома. Прохор пожал плечами и пошлепал дальше, тщательно выбирая дорогу.