Ветер - Страница 9

- 17

- Боюсь, для веселья у нас нет времени, - сказала она. - Впереди тяжелые времена.

- Вот как?

- Империя собирается выступить против нас. Идем в дом. - Табита взяла его за руку и повела к участку.

Местные строения с тростниковыми крышами были ниже, чем большинство итрианских домов, и крепче, чем казались с виду, ибо их пуританство служило защитой от авалонских ураганов.

- О, - сказала она, - империя основательно выросла со времен Мануэля Первого. Но я читала историю. Как территория попала под контроль? Часть - путем обычного партнерства: цивилизованные негуманоиды, подобно синтианам, находили в этом преимущество для себя. Некоторые делали это ради торговли или обмена. У некоторых цели были завоевательными, это так, но всегда - примитивные, во всяком случае, так было с большинством из тех, чья сила в космосе смехотворно меньше, чем сила Великой Земли. Ветерок против бури!

- А мы? Мой отец говорит.

- Да. Сфера Земли достигает четырехсот световых лет в поперечнике, наша - около восьмидесяти. Из всех систем одна Империя обладает прямыми контактами с несколькими тысячами планет, наши же насчитывают не более двухсот шестидесяти. Но не считаешь ли ты, Крис, что мы знаем наши планеты лучше? Мы более компетентны. В целом наши ресурсы меньше, но наша технология хороша во всех ее проявлениях. И потом, мы лишь оговариваем свое право на границах. Если речь идет о расширении государства, они могут найти солнца и гораздо ближе к дому, которые никогда не посещали. Эти территории будет легче взять, чем гордый, хорошо вооруженный доминион.

- Мой отец говорит, что мы слабы и не готовы.

- Ты думаешь, мы проиграли бы войну?

Крис не ответил.

Стало так тихо, что им было слышно, как скрипит песок у них под ногами.

Наконец он сказал:

- Я думаю, никто не вступает в войну с мыслями о поражении.

- Я не верю в то, что на нас нападут, - сказала она. - Я более высокого мнения о здравом смысле Империи.

- Все равно, нам лучше принять меры предосторожности. Одной из них является домашняя защита.

- Да. Но будет нелегко организовать ее среди сотен и более чосов.

- Может быть, в этом сможем помочь и мы, птицы, - заметил он, Особенно давно обосновавшиеся, как твоя семья.

- Я сочту за честь помочь, - сказала она ему. - И, собственно говоря, я не считаю, что сотрудничество чосов будет чересчур уж плохим, - Она гордо вздернула подбородок, - когда речь идет о том, чтобы показать Империи, кто летает выше!

Айат и Водан летели вместе. Они были красивой парой: у обоих золотистые глаза и волосы, но он - желтовато-коричневый, а она темно-бронзовая.

Под ними простирались земли Врат Бури: поросшие темным лесом долины, утесы и ущелья, пики, которые сверкали снежной белизной, голубизной водопадов, чьи воды походили на лезвие ножа, серебром ледников.

Ветер тянул свою песню и уносил прочь облака, позолоченные Лаурой, а воздух был свежим и острым.

- 18

Неслышными тенями неслись они по миру. Итриане пьянеют от свежего воздуха. Он наполняет их уверенностью и силой. Он заставляет расправлять их крылья до отказа, так, что ощущается напряжение мышц.

Он сказал:

- Если бы я принадлежал к роду Аринниана, я бы непременно обвенчался с тобой теперь же, до того, как взойду на корабль. Но ты месяцами не будешь в любовном периоде, а к тому времени меня, может быть, не будет в живых. Я не хочу приносить тебе горе.

- Ты думаешь, я буду меньше скорбить, если не стану носить титул "вдовы"? - Ответила она. - Я хотела бы иметь право на то, чтобы возглавлять твой памятный танец. Ибо именно я знаю, какую часть этих небес ты любишь больше всего!

- И все же могут возникнуть всякие нежелательные вопросы: обязательства по отношению к моему роду и тому подобное. Нет! Станет ли наша дружба менее крепкой от того, что какое-то время ты не будешь считаться моей женой?

- Дружба. - Пробормотала она. Потом с жаром проговорила: - Той ночью я мечтала о том, чтобы мы были людьми.

- Как? Вечно внизу?

- Вечно связанные узами любви!

- Кх-Хъянг! Я питаю глубокое уважение к Аринниану, но иногда я сомневаюсь: не слишком ли много времени он проводит с тобой с самого детства. Если бы Литран не взял тебя с собой, когда у него было дело в Грее. - Увидев, как поднялся ее хохолок, Водан не договорил фразу и закончил уже другим тоном: - Да, он твой преданный друг. Это делает его и моим другом. Я лишь хочу предупредить тебя. Не пытайся быть человеком.

- Нет, нет! - Айат почувствовала, что теряет высоту. Помогая себе, она взмахнула крыльями и рванулась к сверкающему за деревьями пику, так что свежий ветер заиграл и загудел вокруг нее.

Она мчалась вперед, чувствуя, как напрягается и наливается силой каждый ее мускул, наполняя тело невыразимой радостью, а небеса раскрывают ей свои объятия.

Она радостно рассмеялась.

Водан нагнал ее.

- Разве я бы смогла отказаться от этого? - Весело воскликнула она. - Или ты?

Экрэм Саракоглу, имперский губернатор сектора Пакис, уже некоторое время намекал на то, что хотел бы встретиться с дочерью адмирала флота Хуана де Иесуса Кайал и Поломарес.

Она прибыла из Нью-Мексико для того, чтобы стать официальной хозяйкой и домоправительницей своего овдовевшего отца после того, как он уехал из штаб-квартиры на Эсперансу и снял дом во Флервиле.

Назначенная дата была отклонена.

Дело было не в том, что адмирал не любил губернатора - они хорошо ладили между собой - или не одобрял его намерений, несмотря на его черезвычайную гордость и пристрастие к женскому полу.

Сама Луиза принадлежала к числу тех людей, которые в случае крайней необходимости пустят в ход все, чтобы защитить свою гордость и честь. Дело было просто в том, что оба мужчины были совершенно завалены работой.

- 19

Наконец их помощники оказались настолько хорошо подготовлеными, что могли, казалось, справиться с делами сами, вот тогда Кайал и пригласил Саракоглу к обеду.

Однако в последнюю минуту возникло еще одно препятствие. Адмирал позвонил домой, сказав, что вынужден задержаться в офисе на пару часов.

Губернатор уже находился в пути.

- Ваше общество давно не может идти ни в какое сравнение даже с самым чудесным обедом, - вкрадчиво проговорил Сарокоглу, целуя Луизе руку. - Уверяю вас, что это не имеет никакого значения.