Ветер – в лицо (сборник) - Страница 14
Обладатель его, по-видимому, находился рядом, но, сколько мы не вертелись в толпе, никто не мог его обнаружить: не я один крутил головой…
Голос – сам по себе! Ни пола, ни возраста. И принадлежать он мог лишь существу древнему, как мир…
«Францисканка» – почему-то решил я, увидев наконец говорящую со спины – в коричневой, похожей на рясу, немыслимо приталенной юбке…
Юная?.. Иорданка (так, оказывается, звали гида) наконец обернулась – и все ахнули: с испещрённого морщинами лица женщины взирала вечность…
И всё ж пожилая дама-экскурсовод, рассказывая, искрилась. Когда же, выйдя из храма, указала на «довлеющую» над Флоренцией колонну Правосудия, то с высоты возраста выразила сожаление, что «земному суду до справедливости так же далеко, как сей колонне – до неба…»
Из Флоренции едем на западную оконечность Тосканы – в Пизу – город, известный каждому со школьной скамьи по башне, которая падает… На метр – каждые сто лет. (Всего – на 5,5 метра с 1360-го, года завершения строительства, по 2008 год, когда падение остановили.)
С 180 года до н. э. Пиза – колония – и одна из военно-морских баз Римской республики… Позже – самостоятельная держава, непрерывно ведущая морские войны с соседями-городами… Но море (Лигурийское) в Средние века отступило (ныне – в десяти километрах) – и жизнь замерла…
Помимо элегантной (увы, кривой) восьмиэтажной Пизанской башни-колокольни, послужившей Галилео Галилею для расчёта формулы ускорения, в глаза бросается собор Успения Пресвятой Девы Марии (а иначе – Дуомо с огромной мозаикой в центральной апсиде – ликом Христа), украшенный снаружи и внутри ярусами колоннад.
Храм этот также послужил Галилею для понимания законов маятника.
А по другую сторону звонницы – огромный каменный «шатёр», баптистерий Иоанна Крестителя.
Заходишь – и напоминающая кулич базилика ошеломляет исходящим из-под купола звуком, глубиной пространства…
Там, на кафедре, – необычная статуя, выполненная почти 750 лет назад в античном духе. Её автор – Никколо Пизано – именно этой скульптурой в 1260 году положил начало Проторенессансу в искусстве.
Право, что за прелесть – изваянный в церкви Геркулес!..
Наконец за Дуомо – клуатр (окружённый внутренней галереей двор) с кладбищем – Кампо-Санто, или Святое Поле: скульптуры, уникальные фрески… одна из которых – «Триумф смерти» – уничтожена (прицельно!) в 1944-м сброшенной американцами (и здесь!) зажигательной бомбой…
И всё это ты увидел!.. Посреди Площади Чудес (Пьяццы деи Мираколи) стоишь, ликуя от Беломраморной Красоты, которой тысяча лет! (Строилось с 1064-го на протяжении трёх веков… Чтобы принадлежать всем.)
А вообще, думается: какая ни есть Красота – мне принадлежит. Изначально. (Претендую!)
Хотя… Если разобраться, конечно, не мне одному – каждому, кто, как в музее, на неё воззрится с пониманием высокого её назначения (с ощущением Естества) – и проникнется… С другой стороны, естественно же: всякая Красота – моя (твоя, наша)!
И вот Красота – Её Величество – кружит передо мной на площади Синьории в центре Флоренции – у римских статуй, у галерей Уффици и Питти, на мосту, именуемом Понте Веккьо, и по королевским апартаментам, по Палатинской галерее… Весь Ренессанс…
Здорово же – по галерее – рука в руку!.. Словно это я свои картины – тебе… Дарю – от щедрот, переходя из зала в зал… Сам перед иной немея, подбирая «коллекцию»…
Но известно же – Красоту ещё суметь удержать надо. Чтобы и продолжение не хуже было. Не переставая, удивляться. Той же «Мадонне в кресле» Рафаэля, оставаясь верным впечатлению…
Флорентийская дама-экскурсовод, думаю, потому так и юна на вид: верна… – Виват, Иорданка! – восклицаем хором, когда на приподнятой ноте завершает она блистательный свой рассказ о Флоренции, её храмах…
– Нехай живе! – усмехается. – Салют и вам! («Спасётесь!») – утробным, будто с того света, – и юным – голосом подводит черту…
В погоне за впечатлениями – щёлкал я вкруг себя фотоаппаратом, рассчитывая когда-нибудь воспроизвести… (Будто возможно – унести с собой «Рождение Венеры» Боттичелли или «Венеру Урбинскую» Тициана…)
Перед одним из шедевров как-то, когда «прицеливался», в «поле зрения» фотообъектива невзначай попала «помеха»: красотка наша, ветреная Вера из тургруппы, похоже, демонстрировала на себе клетчатые колготки.
И сей шедевр, полагаю, не хуже был: жизнь…
Впереди нас ждали красоты Падуи, Венеции… Это – к северу, через Болонью, у оконечности Адриатики.
Дорога – подъёмы, серпантины, спуски… По сторонам, на придорожных холмах, – «игрушечные» крепости – феодальные (как из сказки) города.
Падую, по преданию, основал не кто-нибудь – принц из Трои…
Уже в IV–II веках до нашей эры город известен за пределами Апеннин благодаря тканям… Расцвет – в ХII – ХIII столетиях. Два с половиной века – коммуна… И с тех пор (до Колумба ещё… а где была удельная Русь? дремала…) город – вплоть до Второй мировой – хранил старину… Недавно – насколько смог – оправился от бомб заокеанских «союзников»…
Минуя череду скульптур из туфа на Прато делла Валле, площадь в кольце каналов, оказываемся перед базиликой Святого Антония (ХIII век).
Купола, башенки – всё венчает базилику с небом… Внутри – полусвет, шикарное убранство нефов, капелл, алтарей… Скульптуры, росписи Тициана, Веронезе, Мантеньи, Джотто… Вот парение духа!..
На выходе «Райский двор» ждёт – причащённого…
Там, на чужбине, ходили мы, православные, с лёгким сердцем по чужеземным церквям. Но ощущения, что головы преклоняем перед чужими богами, не было: и Христос, и Мадонна, и иже с Ними – во славе…
«Се человек»: был до тридцати плотником. Учил. В тридцать три принял мученическую смерть. За нас, за Учение: «Возлюби ближнего, как самого себя!..»
Поплатился жизнью, назвавшись Сыном Божиим…
А каждый из нас – не творение ли Господа?.. Не дитя ли Его?..
Как бы ни было, в памяти людей – во славе вознёсся. За всю историю не слышно что-то, чтоб кто-то ещё ради нас вот так воскрес…
И как не поклониться тут – не замечая разногласий Церквей, возникших на фундаменте благого Учения?! Как не запрокинуть с благоговением голову к взвившимся куполам, памятуя о верующих их создателях?!
И как должны бы, в самом деле, веровать те, кто во славу Его воздвиг великолепные храмы!..
Если бы ещё – верующие в Добро – носители религий не противоборствовали, уживались друг с другом!.. Не лучше ли, если б были они просто носителями Добра?! А человеку – как без веры? Без ориентиров теряется…
Вера же – вроде цветка… И по тому, насколько воодушевляет, можно судить об убедительности её, долговечности…
Так, на месте храма Христа Спасителя в центре Москвы чуть не воздвигли Дворец Советов…
Не прижилось. Не «посоветовались». Да и «веру» ту через два поколения развенчали…
А во Христа верили 66 поколений… Почти два тысячелетия! И до сих пор – треть населения планеты… Удивительно ещё вот что: вера эта, как никакая другая, кого только не воодушевляла на создание шедевров!..
Храм, как венец фантазии человеческой, Старинной сказкой на море предстала передо мной церковь в Венеции, «жемчужине» христианского мира…
Красота, которая ждала – и дождалась нас, – собор Святого Марка (Сан-Марко, образец византийского зодчества, выстроенный в начале IХ века).
Есть ли в мире что-либо выразительней?.. Пока не видел.
Софья Парнок в 1914-м (сто лет назад) – именно про этот храм: «Я не люблю церквей, где зодчий / Слышнее Бога говорит…»
«…Душа моя, как кубок полный, / До края Богом налита», – заканчивается стихотворение.