Веспасиан. Трибун Рима - Страница 7

– Все гораздо сложнее, чем просто подсчеты. Поместье велико, забот требует огромных. На нас работают вольноотпущенники. Взамен небольших земельных наделов они изготавливают нам сельскохозяйственные орудия, стригут овец, скрещивают кобыл с ослами, ухаживают за новорожденными мулами и ягнятами, надзирают за рабами в полях и прочее.

Вопреки безразличию, написанному на лице брата, Веспасиан с энтузиазмом продолжал.

– Потом есть собственно рабы. Они выполняют разные поручения, в зависимости от сезона: пашут землю, подрезают лозу, собирают урожай хлеба и винограда, мелют зерно, выжимают оливковое масло, давят виноград, изготавливают амфоры. Какой смысл получить триста пинт вина или оливкового масла, если для них нет тары? Так что обо всем надо подумать загодя, использовать рабочую силу с умом, и в каждое время года получать от работника наибольшую пользу.

Он помолчал немного.

– Опять же, всех надо накормить, одеть и разместить, что подразумевает закупку множества разных товаров. Все надо приобретать заблаговременно, в тот сезон, когда тот или иной товар дешевле, так что надо знать местный рынок. И наоборот: наши продукты следует продавать в самый выгодный для нас момент. Всегда все просчитывай, Сабин, постоянно продумывай все наперед. Знаешь, что нужно нам продавать сейчас?

– Понятия не имею, но подозреваю, ты мне скажешь.

Веспасиан с улыбкой посмотрел на брата.

– Подумай, а завтра, во время первого урока, ответишь.

– Идет, хитрая маленькая дрянь, только это будет не завтра. Завтра моя очередь. – Взгляд Сабина не сулил ничего хорошего. – И начнем мы с марш-броска, двадцать миль за пять часов, а потом упражнения с мечом.

Веспасиан закатил глаза, но возражать не стал. Кладя в рот кусок каравая, он подумал, что в ближайшие два месяца Сабину представится куда больше шансов причинить боль ему, Веспасиану, чем наоборот. Юноша постарался выбросить эту мысль из головы и, жуя хлеб, обвел взором окрестности.

Солнце, давно миновавшее зенит, оказалось теперь за спиной у засады, ярко освещая скалистый склон на противоположной стороне оврага. Разглядывая его, Веспасиан заметил мелькнувшую на долю секунды вспышку и толкнул брата локтем.

– Смотри, там, возле упавшего дерева, – прошептал он, указывая туда, где заметил свет. – Я видел, как что-то блеснуло.

Сабин повернулся в указанном направлении. Снова вспышка. В жарком мареве смутно виднелась группа примерно из десяти человек. Ведя лошадей в поводу, люди пробирались по узкой тропе, петляющей среди скал и утесов, по направлению к оврагу. Достигнув конца склона, они торопливо попрыгали в седла и проехали по оврагу шагов сто в южном направлении. Тут местность становилась ровнее, и всадники спустились к реке, переправились через поток и начали подниматься к пастбищу Флавиев.

– Отлично, ребята, у нас гости! – воскликнул Сабин. – Выждем, пока они не отвяжут большинство мулов, потом обрушимся на них – свободные животные затруднят им отход. Во время атаки кричите как можно громче. Те, кто способен пустить стрелу на скаку, стреляйте, остальные пусть выжидают до тех пор, пока не окажутся на расстоянии броска дротика, и пользуются ими. И не забывайте про мулов.

– Насчет этого не беспокойся, Сабин, – мрачно отрезал Паллон. – Я не намерен растрачивать дротики на мулов.

Остальные усмехнулись и направились к лошадям.

– Держись поближе ко мне или к Паллону, маленький братишка, – буркнул Сабин, пока они, по возможности без суеты, садились на коней. – Отец рассчитывает получить тебя обратно одним куском. Никаких подвигов. Для нас нет никакой разницы, захватим ли мы этих ублюдков живыми или мертвыми.

Мысль, что он, лично он может убить человека, потрясла Веспасиана – за свою жизнь, достаточно мирную, ему никогда не приходилось творить расправу над разбойниками. Впрочем, взгромождаясь на лошадь, он старался не подавать виду – нельзя дать брату повод относиться к нему хуже, чем это уже есть. Юноша покрепче стиснул бока коня бедрами и извлек пять легких дротиков из притороченного позади седла запаса. Четыре он поместил в левую руку, сжимавшую также поводья, а пятый взял в правую. Указательный палец Веспасиан пропустил сквозь ременную петлю, привязанную почти посередине древка, – это устройство действовало по принципу пращи, значительно увеличивая силу и дальность броска дротика. С подготовкой было покончено. Молодой человек обвел взором остальных – его товарищи тоже проверяли снаряжение, но с видом полного безразличия – им уже приходилось бывать в подобных переделках прежде. Юноша почувствовал себя зеленым новичком. Во рту пересохло.

Отряд молча наблюдал, как беглые рабы медленно, чтобы не напугать мулов, поднимаются по склону. Двое из них остались в овраге, на случай, если понадобится прикрыть отход.

– Паллон разберется с ними, – промолвил Сабин, обрадованный, что численный перевес противника несколько сократился.

Веспасиан насчитал одиннадцать разбойников. Те ехали верхом на причудливом собрании коней и пони, все животные, без сомнения, были украдены в их имении или других близлежащих поместьях. Одеждой бродягам служили, как правило, жалкие лохмотья, кое-кто носил штаны, на манер северных или южных варваров. У пары на плечи были наброшены хорошие плащи – видимо, собственность богатых путешественников, сделавшихся жертвой набега. Никто не брился уже много недель, всклокоченные бороды и длинные волосы придавали шайке зловещий вид, который, по мнению Веспасиана, вполне мог иметь отряд дикарей, совершающий рейд на отдаленный край империи.

Разбойники добрались до мулов. Шестеро из группы спешились и крадучись двинулись к палатке. По сигналу они пронзили копьями кожаный тент, намереваясь убить всех, кто может оказаться внутри. Обнаружив, что палатка пуста, эти шестеро принялись отвязывать животных. Их товарищи описывали неспешные круги, сбивая встревоженных мулов в кучу, и держали наготове дротики и луки на случай, если пастухам вздумается вернуться.

Сабин ударил лошадь по бокам и выскочил из укрытия.

– Бей ублюдков, парни! – заорал он во весь голос. – Не выпускайте ни одного!

Соратники помчались за ним, разворачиваясь лавой. Каждый издавал присущие его народу боевые кличи. За считаные мгновения они преодолели полпути до смешавшихся бандитов. Те из последних, кто спешился, лихорадочно пытались разыскать среди табуна перепуганных мулов своих лошадей. Выдернутые из земли веревки мешались, опутывая ноги и людей, и животных.

Басей и Атафан пустили первые стрелы. Забыв кричать, Веспасиан завороженно следил, как лучники натягивают и спускают тетиву с такой скоростью, что две стрелы еще летели в воздухе, а следом уже отправлялась третья. При этом стрелки еще ухитрялись управлять с помощью одних только ног своими скакунами.

Стрелы врезались в толпу, свалив двоих из грабителей и мула. Животное упало с пронзительным воплем, молотя копытами всех, кто оказался рядом, и еще сильнее усугубив панику.

– Я же приказывал быть поосторожнее с чертовыми мулами, идиоты! – взревел Сабин, обращаясь к Басею и Атафану, которые приняли влево, чтобы не угодить в свалку.

Конные разбойники выбрались из хаоса и ринулись вверх по склону, навстречу засаде, стреляя на скаку из луков. Левое ухо Веспасиана обдало потоком воздуха от пролетевшей мимо стрелы, и юноша ощутил приступ страха. Он смотрел, как Сабин, Людовик и Гиерон метнули дротики. Инерция движения придала броску дополнительную мощь. Два дротика вонзились в цель с такой силой, что один прошил насквозь живот всадника и воткнулся в круп коня, который забился в агонии, стараясь сбросить кричащего от боли наездника. Второй пробил череп одной из лошадей. Та рухнула как камень, придавив своего хозяина и забрызгав его и товарищей горячей, липкой кровью. Для троих остальных этого оказалось достаточно. Они повернули и помчали во весь опор к оврагу, где им было не суждено уже найти двоих оставленных в качестве арьергарда сообщников.

– Предоставим их Паллону! – прокричал Сабин, поворачивая вместе с Людовиком обратно к мулам.