Веспасиан. Павший орел Рима - Страница 9

Пройдя под Виминальскими воротами, Веспасиан облегчённо вздохнул. Впереди, примерно на расстоянии ста шагов, у входа в преторианский лагерь, выстроились три когорты гвардейцев в полной боевой выкладке. В начищенной стали шлемов, доспехов и овальных щитов отражался мерцающий свет факелов. В центре, на помосте, сидел новый император, а по обе стороны от него стояли те немногочисленные сенаторы, что уже присягнули ему на верность.

Среди тех, кто стоял на помосте позади Клавдия, Веспасиан узнал его вольноотпущенников — Нарцисса и Палла, а также Каллиста, бывшего вольноотпущенника Калигулы. Все трое были в белых тогах обычных граждан.

— Я пойду первым, — сказал Ирод Агриппа двум консулам, которые явно не имели желания следовать за ним, хотя каждого сопровождали двенадцать ликторов, нёсших фасции — топорики, обвязанные пучками прутьев, символы их власти.

Консулы кивнули и, хотя это было явное ущемление их достоинства, позволили иудейскому царю идти впереди них. Подойдя ближе, Веспасиан обратил внимание на пухлое лицо Нарцисса. Едва сдерживая улыбку, тот короткими, унизанными перстнями пальцами поглаживал чёрную напомаженную бородку. Нарцисс всегда верно служил Клавдию, всячески оберегая его. Именно благодаря стараниям Нарцисса Клавдий остался жив в годы правления Тиберия и Калигулы. По его настоятельному совету Клавдий изображал из себя дурачка — впрочем, особых усилий для этого ему и не требовалось. Сегодняшний день стал оправданием такой линии поведения.

Палл, высокий, поджарый, с густой бородой, как обычно, был сама невозмутимость. В своё время он служил покойной Антонии, покровительнице Веспасиана, а после её смерти подарил свою верность её сыну Клавдию, старшему из оставшихся в живых её сыновей. Веспасиан безуспешно попытался перехватить его взгляд в надежде, что их былое знакомство, возможно даже дружба, всё ещё что-то значит для новоявленного фаворита.

Жилистый и высокий, с бритой головой, Каллист Веспасиану не был близко знаком, хотя они и встречались несколько раз, — сначала, когда тот был рабом Калигулы, а затем — его вольноотпущенником. Как ему ещё до убийства Калигулы удалось перенести свою верность на Клавдия — этого Веспасиан не знал. Что, впрочем, его не удивляло. Зато у стоявших рядом с новоиспечённым императором греков имелось одно неоспоримое качество, которое он ценил: все трое были талантливыми политиками. Не публичными демагогами, а подковёрными интриганами с тонким пониманием имперской политики.

Когда Ирод Агриппа был в десяти шагах от помоста, прозвучала чья-то команда, за которой последовал низкий рокот боевого рога. Из ножен одновременно выскользнули три тысячи мечей. Консулы застыли на месте.

— Сенат и городские когорты пришли, чтобы принести присягу верности императору! — крикнул Ирод Агриппа и проворно отступил в сторону.

— И в-в-во-время, — заикаясь, выкрикнул Клавдий сенаторам, забрызгав при этом слюной собственный подбородок. Его левая рука дрожала, хотя он и пытался сжимать край курульного кресла[3].

— Я х-х-хотел, чтобы вы, как того требует закон, изб-б-брали м-м-меня императором. Вместо этого мы имеем ситуацию, когда я буду вынужден отчеканить мою первую монету, которая на одной стороне будет иметь моё изображение, и надпись «император, благодарный преторианской гвардии» — на другой, вместо обычных слов «благодарный Сенату и народу Рима». Почему вы мешкали? Не хотели получить на царство императора-калеку?

— Мы так не думали, принцепс, — солгал Помпоний Секунд.

Клавдий вытянул вперёд правую руку. Нарцисс развернул свиток и после театрально выдержанной паузы начал читать вслух:

— Клавдий не только заика, который пускает слюну и спотыкается, что порочит достоинство власти, но и не знаком легионам и не любим ими.

Нарцисс опустил свиток и, перехватив недоумённый взгляд Помпония Секунда, чуть приподнял брови. Клавдий же повернулся к сенатору лет тридцати, стоявшему рядом с помостом.

— Он ведь так и сказал, верно, Гета?

— Да, принцепс, слово в слово, — с самодовольным видом ответил ему Гней Госидий Гета. — Я был готов провалиться от стыда, слыша, как консул Рима говорит неправду о...

— Да, да, д-д-довольно. Н-не надо слишком усердствовать, претор.

Клавдий переключил внимание на помертвевшего от страха консула.

— Ты можешь назвать хотя бы одну причину, по которой я не должен казнить тебя? И вообще, кто-то может придумать причину, почему мне не следует казнить весь Сенат?

— Потому что в этом случае у тебя не останется ни одного достойного человека, которым ты мог бы править, верно, принцепс? — предположил Ирод Агриппа.

На миг воцарилась напряжённая тишина, которую тотчас нарушил взрыв хохота. Смеялся Клавдий.

— Ах, Ирод, умеешь ты меня развеселить, дружище!

Ирод Агриппа усмехнулся и, прижав руки к груди, отвесил учтивый поклон.

Ответив ему кивком, Клавдий с каменным лицом вновь обернулся к старшему консулу.

— Говоря, что армия не знает и не любит меня, ты ошибаешься. Я брат великого Г-г-германика. Они любят меня, потому что я буду любить их, как некогда любил славных воинов мой брат. Я буду...

Стоявший сзади Нарцисс положил ему на плечо руку. Клавдий тут же умолк. Палл наклонился и что-то прошептал на ухо новому императору.

— Пожалуй, мы изведали вкус того, что нас ждёт, — задумчиво произнёс Веспасиан. — Но, по крайней мере, мы всё ещё можем считать Палла нашим другом.

— Будем надеяться, — нахмурившись, ответил Гай. — Хотя, когда меняется власть былая, дружба частенько забывается. Какие у тебя отношения с Нарциссом? Он простил тебе, что ты, будучи в Александрии, прикарманил деньги Клавдия?

— Он задолжал мне пару ответных услуг, так что частично мы квиты.

Прошептав что-то на ухо императору, Палл выпрямился. Клавдий кивнул, принимая совет вольноотпущенника, и попытался встать с кресла, давая понять, что импровизированная аудиенция закончена.

— Сейчас я удаляюсь в постель. Вы придёте ко мне завтра во втором часу и отведёте меня на Форум, где объявите о своём единодушном решении поддержать волю гвардии, после чего принесёте мне клятву верности. Надеюсь увидеть вас всех в полном составе. А пока ступайте!

Нарцисс помог Клавдию спуститься с помоста. Каллист и Палл попытались превзойти один другого в любезности, уступая друг другу честь первым сойти по ступенькам вниз, и в конечном итоге спустились вдвоём. Сенаторы и городские когорты разразились криками «Аве цезарь!» Преторианцы двумя быстрыми движениями вернули мечи в ножны и дружно застыли по стойке «смирно».

Клавдий скрылся среди рядов внезапно разбогатевших преторианцев. Сенаторы развернулись, чтобы пойти назад.

— Всё прошло так, как и следовало ожидать, — заметил Гай.

— Вряд ли нам стоит ожидать милости от новой власти, — поморщился Веспасиан. — Зря мы не рискнули, как Гета и остальные, и не пришли подтвердить свою преданность прежде, чем нас заставили это сделать. Агриппа прав: как только гвардейцы поддержали Клавдия, исход событий уже был предрешён.

— Я рад, что ты оценил мою мудрость, — неожиданно прозвучал рядом с ухом Веспасиана чей-то голос.

Тот обернулся и увидел перед собой иудейского царя. На лице Ирода Агриппы играла холодная улыбка.

— Вольноотпущенники Клавдия тоже оценили её, причём настолько, что намерены посоветовать ему подтвердить мои права на царство да ещё щедро добавить к нему пару новых земель. Хочешь знать почему?

— А нам обязательно это знать? — пожал плечами Веспасиан.

— Необязательно, но, может быть, интересно. Видишь ли, я не только помог Клавдию закрепиться на троне, тем самым подарив его вольноотпущенникам влияние, которого у них не было раньше. Но я также посоветовал Нарциссу и Паллу, как им закрепить власть, которую они обрели. Им нужно создать прецедент, дабы отбить у преторианцев охоту постоянно менять императоров. Ты видишь своего друга Клемента на посту префекта гвардии? Или, коль на то пошло, его трибунов, Кассия Херею и Корнелия Сабина? Нет, конечно, не видишь.