Весенняя красавица (ЛП) - Страница 6

— Ты сказал, что все время проводишь в юго-восточной.

— Так и было, пока ты чуть не задушила себя, — разгуливая по большой лужайке и проверяя длину привязи. В нескольких шагах от главных ворот цепь натянулась. Но Кора металась в безуспешных попытках разорвать или растянуть цепь, пока не рухнула на землю и не разрыдалась.

Впиваясь когтями в каменный подоконник, зверь боялся, что она серьезно поранится, и готовился в любой миг броситься к ней. Именно я сдержал нас, не зная, смогу ли контролировать его рядом с Корой. Вырвись он на волю, и ему было бы мало ослабить натяжение цепи. Зверь не остановился бы, пока не сделал бы Кору своей.

Она вяло передвинула вилкой морковь на тарелке.

— Цепь не дает мне выйти из поместья.

— Не дает. И не даст, — пока я не откажусь от клятвы.

— Ты держишь меня здесь, — осуждающе заявила Кора, — хотя можешь освободить.

— Могу, — мягко согласился я, — но не стану.

У нее задрожали губы, и она посмотрела на меня с ненавистью в синих глазах. Кора резко встала из-за стола и собрала посуду, чтобы унести на кухню.

— Я ведь разрешаю тебе выходить из спальни, — выступил я. — Разве ты не рада?

Кора бросила тарелку мне в голову.

****

Мне всегда нравилось, что Кора была бойцом. Нравилось, что она никогда не сдавалась.

И все же мне было невыносимо наблюдать за тем, как она изводилась.

На большой лужайке зверь приказал бежать, и я бросился по траве к Коре, но не позволил ему проявить себя.

Каждое ее рыдание, каждый вздох пробивали дыру в моем сердце. Длинная золотая цепь струной тянулась от самого поместья, однако Кора упорно рвалась вперед и боролась.

Лучше пусть борется со мной.

Я грубо схватил ее за талию и прижал к своей груди.

— Хватит!

— Отпусти меня! — кричала Кора, пока я нес ее в дом. Тут же натяжение цепи ослабилось. — Будь ты проклят, Гидеон. Верни меня обратно! — ее голос охрип от удушения или рыданий. Может, от того и другого. На горле Коры остались яркие красные следы.

Ни за что на свете я не отпустил бы ее и не вернул обратно.

Сжав кулаки, она начала бить меня по плечам. Сильные удары отдавались даже в моих голенях.

У меня затвердел член, становившийся все жестче с каждым шагом. Зверю нравилась агрессия.

Но не мне. Не когда каждый удар сопровождали надрывные рыдания. Быстро обессилев, Кора беспомощно расплакалась у меня на плече.

— Больше никогда так не делай, — мое горло сковало болью, поэтому говорил я хрипло и резко. — Только попробуй, и я посажу тебя под замок.

— Тогда я выпрыгну из окна!

Меня окутал леденящий ужас, и зверь попытался прорваться через раны, оставленные словами Коры.

— Не смей даже говорить такое! — взревел я, и она вздрогнула, уткнувшись лицом мне в шею. Прежде чем снова заговорить, мне пришлось поднапрячься и взять себя в руки. — Ты бы спрыгнула?

— Нет, — тихо ответила Кора.

Меня тревожил сам факт того, что подобные мысли пришли ей в голову.

— Ты так сильно хочешь от меня сбежать? — сипло спросил я.

— Я хочу быть свободной! — в ее крике сквозило отчаяние, и она снова ударила кулаками мою грудь. — Разве ты не видишь разницы?

Я видел. Но не мог отпустить Кору.

По крайней мере, она вновь начала бороться.

— Кора, ты выйдешь за меня замуж?

— Отвяжись, — ответила она.

****

Несколько дней Кора ела в своей спальне и не присоединялась ко мне за столом. Луна убывала, март становился апрелем, и времени оставалось все меньше. Из башни я наблюдал за Корой, проводившей дни в южном саду, и хоть она редко покидала северо-западное крыло, весь дом уже наполнился ее ароматом. С каждым вдохом я впитывал ее сладость, окрашенную холодом и горечью, слишком хорошо знакомыми мне после долгих лет одиночества.

С каждым шагом они окутывали Кору, как саван.

Наверное, поэтому однажды она снова ко мне присоединилась. На этот раз я не стал с порога спрашивать о замужестве и позволил ей первой прервать напряженное молчание.

— Что случилось с твоими родителями? — спросила Кора к концу ужина.

— Их убили.

Она посмотрела на меня. От мягкости в ее синих глазах у меня сжалось сердце. Кора сожалела, что спросила и тем самым причинила мне боль. Но также она была настроена решительно.

— Кто?

— Считаешь, я это сделал? — откинувшись на спинку стула, я невозмутимо встретил взгляд Коры.

Она отвернулась, но не потому, что не желала меня видеть. Кора задумчиво осмотреть стены, тусклые пятна крови на ковре, разбитое зеркало и рассеченную обивку дивана.

— Нет, — наконец ответила она. — Я не знаю, что и думать. Начиная с убитого оленя в роще, заканчивая кровью на твоих руках и лице. Но у меня и мысли не возникло, что ты убил своих родителей. Как думаешь, мне стоит беспокоиться? И все же нет. Я не считаю, что ты мог причинить им боль.

Ни сомнений, ни обвинений. Щит, которым я закрыл свое сердце, рассыпался в прах. Оно заныло. У Коры не было причин доверять мне или верить в меня. Но она верила, и мне невыносимо захотелось подойти к ней, приблизиться.

— Я их не трогал, — сказал я, проталкивая слова через болезненно сведенное горло. — На них напало чудовище, преследовавшее нас в твой день рождения.

Злобный убийца, охотившийся на территории поместья, пока мы с родителями искали способ снять проклятие. По нашему возвращению он пришел за мной, но столкнулся с мамой и папой.

— Там действительно кто-то был? — Кора изумленно приоткрыла рот. — Я убедила себя, что нам лишь привиделось. И что на нас напал лесной кабан или какая-то дикая собака.

Да, я хотел, чтобы она так думала, да и сам едва поверил в правду. Я своими глазами видел рычавшее чудовище, набросившееся на меня возле ворот. Я видел когти и чувствовал впившиеся в мою ногу клыки. Была следующая ночь после полнолуния, в небе светила луна, и в ее лучах я рассмотрел нашего преследователя.

Миф. Легенда. Тварь из фильмов ужасов, не реальное существо.

Тем не менее, оно было настоящим.

Даже зная, кто на нас напал, я не мог вынести страха Коры. Поэтому по пути к поместью я смеялся вместе с ней, в то время как проклятие зверя неуклонно заражало мою кровь.

Родители поверили моему рассказу. Мне не пришлось убеждать ни их, ни отца Коры. На стенах имения были камеры видеонаблюдения, и мы просмотрели записи.

— Он вернулся? — прошептала Кора.

— Вернулся.

— И убил их? — на ее глаза навернулись слезы.

— Убил.

— Ты был здесь?

Я медленно кивнул. В ту ночь светила полная луна, поэтому я был не один. Мы со зверем убежали поохотиться в угодьях, когда услышали крики.

— И что произошло?

— К тому времени я стал сильнее него, — просто ответил я.

Поджав дрожащие губы, Кора заново осмотрела комнату.

— Вы все здесь разнесли? Гостиную…и другие комнаты…и твою спальню… — она замолкла, видимо, запоздало осознав, насколько абсурдно прозвучали ее слова.

— Родителей убили на улице, — сказал я. — Дом…был разрушен иначе.

Всякий раз, возвращаясь с охоты, перепачканный кровью и насытившийся сырым мясом, зверь искал то, чего ему не хватало. В каждой комнате его изводили воспоминания о Коре — мои воспоминания. Не находя ее, он рвал и метал от горя.

Однако разрушенный дом был мелочью в сравнении с тем, что зверь сотворил со сторожкой. Он даже оторвал половицы в поисках пропавшей половины своей души.

После каждого полнолуния я просыпался в южном саду, голый и наполовину засыпанный землей, словно пытался покрыть себя почвой, которой некогда касалась Кора. Словно призывал ее вернуться и позаботиться о саде как в былые времена.

Из раза в раз зверь рыл ямы, уничтожая все, что она нам оставила. Я ненавидел его и ненавидел себя.

Тем не менее, я ничего не мог с собой поделать.

Но после грядущего полнолуния мне не суждено было проснуться в южном саду. Если бы Кора нас отвергла, я бы не проснулся вообще. И зверь больше никогда не разрушил бы ничего, созданного ею.