Весенние забавы в Ривенделле (СИ) - Страница 8

На летней кухне, располагавшейся среди буйной зелени и фонтанов под навесом в саду, суетились хоббиты — снимали с вертела поджаристого, блестящего от сока, источающего аппетитный аромат кабанчика. Когда Глорфиндель и Больг, стащив с ног мягкие сапоги, вошли под навес (Элронд настаивал на том, чтобы никто не заходил на его кухню в обуви), хоббиты уже уложили кабанчика с яблоком во рту на большущее блюдо и украшали его зеленью. Кабанчик весело ухмылялся Глорфинделю и Больгу.

— У, какой славный, — сказал Глорфиндель, потирая руки. — А рожа-то у него какая довольная — прямо как у тебя, Больг! — Глорфиндель от души расхохотался собственной грубоватой шутке. Больг шутку не понял, но из вежливости тоже осклабился, отчего стал еще больше похож на кабанчика.

— Молодцы, ребятки, потрудились на славу, — похвалил хоббитов Глорфиндель. — Вот что… Сбегайте-ка вы к речке — а то владыка надавал уйму поручений, а у меня всё из головы вылетело. Ты, Больг, не помнишь? — Больг, заслышав свое имя, вопросительно взглянул на Глорфинделя и поскреб в затылке. — Вот видите, и Больг не помнит, хотя и помоложе меня будет, — сказал Глорфиндель. — Так что вы уж, ребятки, сгоняйте к владыке и сами узнайте, чего он там хотел. А мы с Больгом пока тут посидим, отдышимся, отдохнем с дороги.

По правде сказать, Глорфинделя занимал не столько отдых, сколько кабанчик, чья ухмыляющаяся морда будто бы подмигивала ему и говорила: «А слабо меня целиком съесть?» Да и Больгу не терпелось отведать кабаньего мясца.

Спровадив хоббитов, Глорфиндель уселся на длинную лавку у стола и указал Больгу на место рядом с собой.

— Ну-ка, братец Больг, попробуем, хорошо ли прожарился наш кабанчик, — сказал Глорфиндель, доставая охотничий нож. — Паршиво будет, если мы притащим владыке и остальным недожаренное мясо.

Он отрезал себе и Больгу по большому ломтю, и некоторое время они молчали, сосредоточенно «дегустируя» кабанчика.

— По мне так отлично прожарилось, — наконец заявил Глорфиндель, утирая измазанные жиром губы. — А тебе как, Больг?

— Кабанчик. Вкусно, — ответил Больг. Он расправился со своим куском намного раньше Глорфинделя и теперь с вожделением смотрел на оставшееся мясо.

Глорфиндель тоже разлакомился.

— А, была-не была, — махнул он рукой. — Давай еще по одному! В конце-то концов, кому еще понадобится наш кабанчик? Элронд и без того настряпал уйму закусок. К тому же, Элладан с Элрохиром — они больше по фруктам да ягодам, им лишь бы какой-нибудь ягодный куст оборвать да сад обворовать, а Трандуилион так вообще одни только… как их там… канапе да тартинки поклюет — и сыт. Недаром владыка его «воробушком» кличет. Об Эрике я уж не говорю — он о мясе и не думает, ему пирожные подавай. А что с них толку, с пирожных-то этих? Так только, на один зуб — проглотил и не заметил. Разве ими живот набьешь? От пирожных, сдается мне, только желчь закипает — это я по моему Эрику подметил, — заключил Глорфиндель. Он расстегнул ремень штанов, чтобы было сподручнее объедаться, и незаметно для самого себя отрезал от кабанчика ломоть за ломтем. — Вот то ли дело мы с тобой, братец! — Глорфиндель похлопал Больга по крепкому колену. — Что еще нужно настоящему мужчине, как не поесть здоровой пищи до отвала? Я и воинам своим гондолинским всегда говорил: «Ешьте как следует, парни, — а то откуда силе взяться?» Ежели поешь как полагается, то и в дозоре всю ночь простоять — не труд, и врагов бить — одна потеха… Верно я говорю, Больг?

Больг ухмыльнулся с полным ртом, не прекращая чавкать, и тоже вежливо похлопал Глорфинделя по колену — Больг решил, что это, должно быть, такой эльфийский обычай.

— Дядя Глори хороший, — сказал он, наконец прожевав.

Подражая Глорфинделю, Больг расстегнул ремень и рассупонил завязки на штанах, отчего взгляду Глорфинделя открылась часть (и притом весьма значительная) Больгова достоинства. Больг, не обращая никакого внимания на свою «частичную обнаженность», продолжал поглощать огромные куски кабанчика, а у Глорфинделя слова застряли в горле — до того он изумился.

— Ну, брат, отрастил ты себе… дубину, — протянул Глорфиндель, когда к нему вернулся дар речи. — Ух и здоровая! А всё потому, что ешь как следует, — судя по всему, Глорфиндель решил и этот факт подтянуть под свою теорию о здоровом питании. — Ясное дело! Разве от клубничек да от пирожных нормальный мужской хрен вырастет? Хрен тебе вырастет! — Глорфиндель захохотал — до того забавным показался ему собственный каламбур. — Вон у Эрика моего — не член, а так, смех один. Фитюлька какая-то. То ли дело ты, Больг! Во какой тяжеленный! — и Глорфиндель, в подтверждение своих слов, взвесил член Больга в руке.

Больг по простоте душевной подумал, что и это, вероятно, тоже какой-то очередной эльфийский обычай (которых, как считал Больг, у эльфов было слишком много — все и не упомнишь). Он сунул недоеденный кусок мяса в зубы (чтобы освободить руки) и с готовностью взялся за член Глорфинделя — конечно, уступающий размерами орочьему члену, но всё же весьма внушительный. Глорфиндель рассмеялся.

— Ты чего это, братец? Никак подрочить захотелось? Вот, видишь, как мясо-то на пользу идет — сразу кровь разгоняет во все концы, — Глорфиндель хохотнул. — А что, давай, я не против, — он доел свой кусок мяса и, благодушно посмеиваясь, обхватил член Больга. — И правда, кто еще выручит в нужде, как не добрый приятель? — назидательно продолжал Глорфиндель. — Вот и мы в Гондолине, бывало, помогали друг другу, когда коротали время в дозоре, — он принялся размеренно двигать рукой на члене Больга. — А что делать, если собрату по оружию приспичило? Не покидать же ему, в самом деле, свой пост, чтобы потрахаться где-нибудь в сторонке! Нам, дозорным, надо быть начеку, не отводить глаз от границы… Так что справлялись, как могли: обхватываешь член товарища — и знай себе дрочишь, а сам в то же время не зеваешь, вокруг поглядываешь — не крадется ли враг, — Глорфиндель скользил по члену Больга жирной от сочного мяса рукой. Больг шумно пыхал носом, по-прежнему держа во рту здоровенный кусок мяса — выплюнуть было жалко, а доесть никак не получалось. — Иные, может, скажут, что негоже в дозоре развратничать, — разглагольствовал Глорфиндель. — Вот и Эктелион всё сердился на меня за это… А я так считаю: если твои воины сплоченные, если каждый из них готов на всё ради собрата по оружию — чего ж еще надо? И не разврат это вовсе, а суровая необходимость, — тут Больг, так и не выпустив куска мяса изо рта, стал кончать, обильно заливая руку Глорфинделя густой спермой. Глорфиндель изумился. — Ничего себе! Как много-то! Видать, давно тебе хотелось, а, дружище? У моего Эрика и за месяц столько не наберется…

— Ах, значит, вам и сперма моя нехороша?! — раздался за спиной Глорфинделя голос Эрестора.

Глорфиндель так и подскочил от неожиданности. Штаны с него упали, и Эрестор увидел Глорфинделя во всей красе — то есть, в расстегнутой на груди сорочке и с торчащим как кол членом.

— Тхурингвэтиль тебя возьми, Эрик! Почему ты всегда появляешься так неожиданно?! — выдохнул Глорфиндель.

— Это я появляюсь неожиданно?! Нет-нет, любезный Глорфиндель, это вы развлекаетесь в самых неожиданных местах! — парировал Эрестор. Глаза у него так и сверкали праведным гневом. — Вместо того, чтобы попросить у меня прощения за утреннее… происшествие, вы поспешили предаться разврату с первым встречным!

— Да какой же это первый встречный, Эрик, — это ж наш Больг, — попытался оправдаться наивный Глорфиндель, чем вверг Эрестора в еще большую ярость.

— Вы… Вы, сударь… Вы — бессердечный неотесанный мужлан, вот вы кто! — выкрикнул Эрестор. — Вместо того, чтобы утешать меня, вы бросили меня здесь одного и отправились на пикник без меня!

— Так ты же сам не захотел, Эрик, — Глорфиндель искренне не понимал, отчего Эрестор на него злится. — Я же тебя уговаривал, и владыка тоже, а ты не захотел, сказал: «Развлекайтесь без меня!» Ну, раз так, я и пошел… Ты же сам сказал — развлекайтесь, я точно помню.