Веселый мудрец. Юмористические повести - Страница 50
— Кусок маслица… Хе-хе… Съесть или продать? Продать или съесть?
Тындалэ даже глаза зажмурил — что делать?
— Есть-то тут нечего — кроха! А вот продать, пожалуй, можно, если покупатель подходящий найдется!
Тындалэ вынул из кувшина «масло», насыпал туда «земли», «масло» положил сверху, края заровнял. Сам полюбовался на свою работу:
— Полный кувшин масла! Дешево отдам! Гей, кто ищет масло? Свежего масла!
Вошел Пэкалэ с кувшином на плече:
— Мед! Кому мед! Только что у пчелок отобрал!
— Меняю мед на масло! — обрадовался Тындалэ. — Я тебе кувшин масла, ты мне кувшин меда. По рукам?
— Что ж, — радостно сказал Пэкалэ, — я согласен. Покажи-ка свое масло!
— А ты — свой мед! — предложил Тындалэ.
Оба заглянули друг другу в кувшины, окунули туда пальцы, попробовали, остались довольны.
— Бери!
— Держи!
Схватили кувшины и разбежались.
Тындалэ вышел на улицу, а Пэкалэ остался в корчме.
— Как здорово я обманул этого чудака! — сказал Пэкалэ и засмеялся. — Представляю его лицо, когда он сунет палец поглубже в кувшин!
С этими словами Пэкалэ сунул палец в кувшин, и его физиономия вытянулась. Он запустил в кувшин всю пятерню и воскликнул:
— Ай! Меня надули! Сверху масло, а внизу земля! Грабитель! Обманщик!
В этот момент вбежал Тындалэ. Рука его была засунута в горловину кувшина, и кувшин походил на большой глиняный кулак.
— Обманщик! — закричал Тындалэ. — Ты решил надо мной посмеяться! Жизнь тебе надоела что ли? — И он замахнулся кувшином-кулаком.
Но Пэкалэ не испугался, а расхохотался. Тындалэ остановился в недоумении.
— Ох и ловкий же ты парень! — сквозь смех сказал Пэкалэ. — Ох и гусь же ты!
Тындалэ польщенно улыбнулся, подбоченился:
— Насчет ловкости верно… Я очень ловкий парень… Но и ты не промах! Землю вместо меда подсунул!
— Мы же созданы, чтобы быть братьями! — воскликнул Пэкалэ. — Давай обнимемся!
Тындалэ и Пэкалэ обнялись, затем Тындалэ сказал:
— Будем обманывать только богатых, а друг друга и прочих бедняков — никогда!
— И не будем расставаться! — предложил Пэкалэ. — Да, а как тебя зовут, брат?
— Тындалэ.
— А меня — Пэкалэ.
— Теперь, — сказал Тындалэ — Фэникэ, — можно и поесть! Эй, корчмарь, где наш обед?
Зрители, которые в течение всей сценки только посмеивались, но с мест не трогались, задвигались все сразу, многие подошли к Митикэ и Фэникэ, ободряюще хлопали их по плечам.
— Ну как две капли воды похожи на Иона Чорбэ! — долго не мог успокоиться пожилой крестьянин с длинной трубкой. — Ион как, начинал свои рассказы про Пэкалэ и Тындалэ — так люди целыми днями слушали!
— Идите есть, а то мамалыга остынет! — крикнул братьям корчмарь.
— Пэкалэ, ты любишь мамалыгу? — спросил Фэникэ Митикэ.
— А ты, Тындалэ?
— Плачи’нта лучше, — мечтательно закатил глаза Фэникэ. — Тесто для плачинты готовится тоненькое-тоненькое… А начинка у нее толстенькая-толстенькая! Но наш, корчмарь не разбирается в таких блюдах! Ему даже вареники и то не под силу сделать!
— Вы бездельники! — закричал корчмарь. — Скажите спасибо, что я вас мамалыгой кормлю! Плачинту им подавай! Может, стерляди дунайской захотели!
— Ты хочешь стерлядки, Тындалэ? — спросил Митикэ.
— Ах! — с таким аппетитом вздохнул Фэникэ — Тындалэ, что все, кто стоял рядом, проглотили слюнки. — Жареная рыбка! А что может быть лучше куска жареного мяса?
— Кусок жареного мяса с луковой подливкой! — уточнил Митикэ.
— Попробуй не накорми нас хорошенько, корчмарь! — грозно крикнул Фэникэ. — Ты раскаешься в своей жадности.
— Ну вас! — отмахнулся корчмарь. — Что я — повар? Да такой обед и не по вашему карману!
— Мы заплатим! Верно? — подмигнул брату Митикэ.
— Сколько спросишь! — И Фэникэ сложил ладони так, словно внутри них были монеты. — Слышишь? Звенят, дорогие мои!
— Подкорми их, корчмарь, — сказал один из крестьян. — Они же тебе помогают деньги зарабатывать!
— Они сумеют заплатить! — поддержал пожилой крестьянин с длинной трубкой. — Сыновья Иона Чорбэ все в отца, — а он всегда держал свое слово!
— Полкарбована — и я накормлю вас рыбой и жареным мясом! — сказал корчмарь.
— Иди и скорее возвращайся с едой! — крикнул Митикэ. — Если опоздаешь — найдешь здесь двух мертвецов, скончавшихся от голода!
— Здорово вы раззадорили нашего скупца! — засмеялся кто-то из зрителей.
— Еще больше я раззадорил свой аппетит! — жалобно молвил Фэникэ. — Я, помню, съедал целого медведя. Жарил его в собственном соку. Он хрустел, как поросеночек.
— Как же ты поймал медведя, Тындалэ? — спросил Митикэ.
— Это длинная история, — ответил Фэникэ — Тындалэ, — и тебе, Пэкалэ, ее не понять — ты никогда не охотился. Дело было в Кодрах. Я много повидал на своем веку, но такое видел в первый раз. На обочине лесной дороги лежит громадный медведь. Когти, как серпы. Ну, говорю я себе, Тындалэ, держись. Если таким когтем медведь заденет — лежать тебе в сырой земле. Как быть? Я подхожу, вынимаю нож и отрезаю один за одним у медведя все когти! После этого, сами понимаете, зверя можно было брать голыми руками…
— Это замечательно, Тындалэ! — воскликнул Пэкалэ. — Но ты, по-моему, поступил все же как неопытный охотник.
— Я? — возмутился Тындалэ. — Ложись, я тебе сейчас срежу все ногти, и ты увидишь, как нож играет в моей руке!
— Нет, Тындалэ, я бы начинал не с когтей. Когда имеешь дело с медведем, то прежде всего нужно отрубить ему голову!
— Так разве я виноват, что у того медведя голова уже была кем-то отрублена? — развел руками Фэникэ — Тындалэ.
Пока посетители корчмы и собравшиеся вокруг селяне вспоминали шутки-похождения Пэкалэ и Тындалэ, корчмарь принес мясо и рыбу.
— Я держу свое слово, — сказал корчмарь, — посмотрим, как вы его сдержите!
— Если думаете, что своими разговорами можете испортить нам аппетит, — сказал Митикэ, — так зря. Когда я вас слушаю, мне хочется есть еще больше! У вас аппетитный голос!
Корчмарь замолчал. Черт их разберёт, этих братьев, — когда они шутят, когда говорят всерьез!
— Уф-ф! — откинулся к стене Митикэ, когда опустели оба блюда. — Я, кажется, наелся. А ты?
— Я еще не разобрался, — ответил брат.
— Платите деньги! — сказал корчмарь, и шум вокруг сразу же стих: что же теперь придумают эти чудаки, братья Чорбэ? Неужели торгаш сумеет обмануть их? Мало того, что заставил парней на себя работать, да еще деньги с них сдерет! И откуда братья-бедняки возьмут полкарбована?
— Скажите, а сколько штрафа присуждают сейчас за драку? — спросил Митикэ.
Корчмарь недоуменно пожал плечами.
— Ну, вот вы изобьете кого-нибудь, — пояснил Фэникэ, — а он потащит вас к судье. Что вам за это будет?
— У нас драки судом не кончаются, — произнес пожилой крестьянин с длинной трубкой. — Вот разве в прошлом году на Петров день большой шум поднялся… Бэрдыхан подрался с писарем. Писарь старосту так расписал — посмотреть любо-дорого. Помните? К мировому судье ходили. Писарю штраф вышел — один карбован.
— Рубль, значит, — уточнил Митикэ. — Но это за избиение старосты. А вот если корчмарь изобьет меня — это полкарбована, не больше. Сколько же мы тебе должны, корчмарь?
— Как договаривались, — ответил корчмарь.
— Так ударь меня хорошенько, — предложил Митикэ, — к судье я тебя не потащу, и мы будем в расчете!
— Ох и чудак же этот Митикэ! — ахнул кто-то.
— Бить я тебя не буду, а деньги ты мне заплатишь! — закипятился корчмарь. — Это же грабеж, люди добрые!
— Вы не желаете с нами договариваться? — рассердился Митикэ. — Так дело не пойдет! Если вы скажете еще хоть одно слово насчет денег, то мы заставим вас бегать!
— Да, как зайца! — спокойно произнес Фэникэ. — По всему селу.
— Меня? Я не буду бегать! — сел на лавку корчмарь. — Вы можете хоть на голове ходить, а не заставите меня бегать по селу! Я никогда не бегал. Только в детстве.
— Ну, так вспомните молодые годы. Спорим на полкарбована. — Митикэ протянул руку корчмарю.