Вероника (СИ) - Страница 1

Вероника

— Таким образом, в результате революции были приняты доктрины, на основе которых и построено наше развитое общество,— пожилой педагог замолчал обводя взглядом аудиторию, где собрался весь четвертый курс огромного колледжа.

Подобные этой лекции проводили очень часто. Мы называли их «промыванием мозгов», шутя конечно, ведь за вполне серьезное высказывание можно было схлопотать административное взыскание, что в современных реалиях абсолютно ни к чему. Наша жизнь изменилась — изменились и мы.

Пик рождаемости девяностых — двухтысячных годов привел к тому, что женщин было больше чем мужчин, а значит среди женщин была слишком велика конкуренция за «удачное» замужество.

Цинично?

Да!

Замужество у девушек уже давно перестало вызывать трепет, скорее холодный расчет. Мужчины же выбирали себе жен, исходя из их происхождения, успеваемости в колледже, внешнего вида, поведения, состояния здоровья. Предельный возраст вступления в брак затягивался, ведь разводы были упразднены, а значит мужчины очень тщательно подходили к выбору. Пока не приняли закон, что мужчина должен заключить брак минимум до тридцати лет, при этом его будущая жена должна была быть в фертильном возрасте.

В моей жизни все могло быть как у всех. Красный диплом, успешное замужество, служение мужу как Родине, если бы не одно, но…

— Зачем нам это вообще нужно?— Ленка захлопнула тетрадку и поправив очки на носу, посмотрела на меня.— Эй Гагарин вызывает земля,— она помахала перед моим лицом своей изящной ручкой и я отмерла.

— Лен, тебе бы вообще не учиться, а вот спросит тебя муж: "Елена, а знаешь ли ты историю революции?". А ты не знаешь и…и разведется с тобой!

— Ага, скорее с тобой, если ты не знаешь, что разводы упразднены,— подколола меня подружка, сморщив свой изящный носик.

Мы дружно засмеялись над шуткой.

— Пойдем, у нас сейчас кулинария,— отсмеявшись я потянула ее за собой.— Все же есть шанс научить тебя готовить!

— Ненавижу кулинарию…— профырчала подружка и мы покинули аудиторию.

— А мне наоборот нравится,— я скорчила рожицу и мы еще подхихикивая покинули аудиторию.

— Вероника, вот ты бы точно вышла бы замуж удачно, если бы не та история с отцом.

Подруга невзначай, со всего размаху надавила на больной мозоль. Мой отец бросил нас с мамой, когда мне было десять лет. Болезненный период для меня и мамы, но мы оказались очень сильными и выкарабкались. Мама рассказывала, что отец сбежал в другую страну с новой возлюбленной. И якобы у нее есть информация, что они там поженились, так как по законам той страны браки заключенные на территории России не признаются легитимными. Мама же так и навечно повисла в статусе замужней женщины, только без мужа. Грустно.

После всех занятий я позвонила своему опекуну — дяде Гене и сказала, что задержусь в библиотеке и доберусь до дома сама. Дядя Гена была маминым братом и он не сказать, что был очень рад, что стал нашим опекуном, но выбора у него не было. После того как мой отец исчез обязанность по нашему содержанию должна была лечь на моего деда. Маме через суд пришлось доказывать, что муж от нее ушел, бросив на произвол судьбы ее и маленького ребенка и тем самым лишив средств к существованию. Конечно мамина семья помогала нам, но здесь было замешано очень много юридических моментов. Таких, как: проезд на общественном транспорте без подписанного мужем/отцом и прочими ответственными лицами запрещен и многое другое.

Суд вынес решение об опекунство в сторону моего дяди, так как дедушка был пенсионером. Дядя Гена к слову был в ужасе. У него у самого была жена и четверо детей, а тут еще сестра с ребенком подвалили.

Сколько себя помню мы всегда жили бедно, денег хватало только оплатить коммунальные платежи и на еду. Про нормальную одежду и прочие блага стоит вообще помолчать. Но мама не подавала на него в суд, за то, что он в полном объеме не содержит нас, ведь его могли посадить в колонию. Так мы и жили.

Конечно ни в какую библиотеку я не собиралась, просто нужно было успокоить дядину совесть, если она у него конечно была, что не надо за мной тащиться через весь город. Сев в автобус я поехала домой. Мне сегодня повезло наш педагог по кулинарии разрешил мне собрать остатки продуктов и забрать их домой.

Стыдно ли мне было? Очень!

Вот только когда ты целую неделю сидишь на гречке, то чувство стыда становится не таким уж и давящим.

Спустя час я уже раздевалась в нашей прихожей. Нам с мамой еще повезло, что у отца была своя квартира и он оставил ее нам. Конечно тут все требовало ремонта, но у нас была крыша над головой.

— Приехала?— мама вышла из кухни, вытирая мокрые руки полотенцем.

— Угу, я сегодня с едой,— я довольно потрясла трофеем, ой, то есть пакетом. Взгляд мамы тут же стал строгим. Он становится таким, когда мама собиралась меня отчитать за что-то.

— Вероника я же просила! Зачем ты унижаешься?!

Я закатила глаза, так было каждый раз, и в какой-то мере я уже к этому привыкла.

— Мааам, ну и ладно, зато тебе не нужно сегодня идти работать,— я обняла свою строгую мать и проскользнула в ванную комнату. — Ой…а кран где?

— Прости забыла предупредить,— мама зашла следом,— помой на кухне. Кран совсем развалился. Так что я сегодня иду, ну что мы будем делать без крана,— мама тяжело вздохнула.

А меня снова накрыло волной ненависти к этой жизни. Моя мама, как и сотни других женщин, вынуждена была нелегально работать. Она переодевалась в мужскую одежду, прятала волосы под платком, сверху надевая старую отцову шапку и шла работать. В новой Москве существовало много таких контор, которые нелегально предоставляли работу таким женщинам. Власти города делали вид, что не в курсе этого, то ли получая хорошие взятки, то ли понимая гнилостность системы.

Женщины работали по ночам: дворниками и работниками на зеленых насаждениях. Платили копейки, но хватало закрывать дыры в бюджете. Адский труд за сущие копейки.

У меня сердце разрывалось, когда переодетая мама уходила работать. А сколько раз я умоляла пойти вместо нее, но мама все понимала, если будет облава, то ей уже ничего не страшно, а я лишусь даже самой маленькой надежды на будущее.

После ухода мамы я еще несколько минут пялилась на закрытую дверь. В бессильной злобе то сжимая, то разжимая кулаки. Из состояния ступора меня вывел телефонный звонок. Наш старенький аппарат выдал длинную трель, а потом захлебнулся и захрипел. Тяжело вздохнув я подняла трубку:

— Квартира Царёвых, — отозвалась я.

— Вероник, ты что спишь там? — голос Ленки был полон странного энтузиазма.

— Почти, ты чего так поздно?

— Слууууушай, а пойдем завтра в библиотеку с утра? Я доклад ни как не могу написать по ландшафтному, поможешь? М?

— Я поспать хотела,— пробурчала я.

— Ой да ладно тебе, на том свете выспишься, тьфу-тьфу, так что? С меня твои любимые конфетки,— искрила Ленка.

— Ого, кто это так расщедрился?— я засмеялась.— Ладно я бы и так пошла, мы же подруги.

— Вероника ты лучшая! Все пока до завтра.

Я положила трубку, сложив руки на груди. Что-то не нравилось мне в этом всем. Слишком уж Ленка была жизнерадостная. Отклеившись от стены я пошла мыть посуду, которая скопилась после ужина. Под шуршание воды я всегда рассуждала в слух. Делилась сама с собой наболевшим и тем, что не могла рассказать маме, даже под угрозой самой страшной расправы. В основном это были мысли о будущем. Меня оно пугало, какими то задними настройками головного мозга, определенным уровнем интуиции я понимала, что из этого жизненного болота нас с мамой может вытащить только мое удачное замужество. Уход отца что-то переломил во мне. Я чувствовала себя ненужной, абсолютно никчемной, серой массой в застиранных вещах.

Однажды я услышала разговор мамы и дяди. Последний сетовал, что он предлагал мою кандидатуру многим семьям с которыми он работает, но там либо о браке уже оговорено, либо они отмалчивались. Тогда прозвучала страшная фраза.