Верный садовник - Страница 7

– Как хорошо, что ты сказал мне, Сэнди. Премного тебе благодарен. Портер знает? – так звали посла.

– Милдрен пытается его разыскать. Они нашли сапожок «Мефисто». Седьмого размера. Это ее?

В организме Джастина что-то разладилось. Сначала он долго ждал, пока до него дойдет смысл слов Вудроу, потом с трудом формулировал ответ, короткими, отрывочными предложениями.

– Есть магазин около Пиккадилли. Она купила там три пары. Когда мы в последний раз были в Лондоне. Никогда не видел, чтобы она так сорила деньгами. Обычно она тратит мало. Дорогие вещи ее не интересуют. Готова одеваться хоть в магазинах Армии спасения. Ей без разницы.

– И какую-то охотничью куртку. Синюю.

– О, вот эти вещи она терпеть не могла, – дар речи полностью восстановился, слова хлынули потоком. – Говорила, если я увижу на ней одно из этих страшилищ цвета хаки, то должен сжечь или отдать Мустафе.

«Мустафа, ее слуга», – вспомнил Вудроу.

– Полиция говорит, куртка синяя.

– Она ненавидела синее, – Джастин чуть не кричал. – Как и все армейские тона. – Уже прошлое время, отметил Вудроу. – Когда-то у нее была зеленая куртка. Она купила ее в «Фарбелоуз» на Стэнли-стрит. Я привел ее туда, уж не помню почему. Она надела куртку и залилась смехом. «Посмотри на меня, – сказала она. – Генерал Паттон в юбке». «Нет, дорогая, – ответил я ей, – ты – не генерал Паттон. Ты – очень красивая женщина, надевшая чертовски уродливую зеленую куртку».

Джастин начал разбирать стол. Точными движениями. Готовясь к отъезду. Выдвигая и задвигая ящики. Сложил папки с документами в сейф, запер его. По ходу рассеянно проводя рукой по волосам, эта его привычка всегда раздражала Вудроу. Робко выключил ненавистный компьютер. Ткнул кнопку указательным пальцем, словно боялся, что она укусит его. Ходили слухи, что по утрам компьютер включала ему Гита Пирсон. Вудроу наблюдал, как он последний раз обводит кабинет невидящим взглядом. Конец службы. Конец жизни. Пожалуйста, наведите порядок, чтобы следующий хозяин кабинета мог сразу включиться в работу. У двери Джастин обернулся, посмотрел на растения на подоконнике. Должно быть, раздумывал, то ли взять их с собой, то ли оставить инструкции по уходу за ними. Не сделал ни первого, ни второго.

Шагая рядом с Джастином по коридору, Вудроу хотел коснуться его руки, но внезапно возникшее чувство отвращения в последний момент заставило отдернуть пальцы. Однако он держался рядом, чтобы в любой момент подхватить Джастина, если тот вдруг начнет оседать на пол или споткнется, потому что теперь Джастин напоминал хорошо одетого лунатика, у которого разладился встроенный в него радар. Шли они медленно, тихо, но Гита, должно быть, их услышала, потому что появилась на пороге, когда они проходили мимо ее кабинета, и пристроилась к Вудроу, шепча на ухо, придерживая золотистые волосы, чтобы они не касались щеки собеседника.

– Он исчез. Его все ищут.

Слух у Джастина оказался лучше, чем они ожидали. А может, шок от случившегося привел к обострению всех чувств.

– Как я понимаю, вы тревожитесь из-за Арнольда, – сказал он Гите сочувственным тоном незнакомца.

Посла отличал острый ум и неуемная тяга к знаниям. Его старший сын работал в торговом банке, маленькая дочь, Рози, родилась слабоумной, а жена, когда они жили в Англии, была мировым судьей. Он обожал их всех и проводил уик-энды с Рози, сидящей у него на животе. Но при этом Коулриджу удалось обмануть возраст, задержаться на грани, переступив которую юноша становится мужчиной. Этому способствовал и выбор одежды: молодежные подтяжки и мешковатые оксфордские штаны . На вешалке за дверью, с надписью на ней: «П. Коулридж, Бейллиол » – висел соответствующий пиджак. Посол стоял посреди своего большого кабинета, изредка кивал, слушая Вудроу. В глазах и на щеках блестели слезы.

– Гребаный засранец! – яростно выкрикнул он, словно с нетерпением ждал возможности выругаться.

– Я понимаю, – кивнул Вудроу.

– Эта бедная девочка. Сколько ей лет? Совсем молоденькая!

– Двадцать пять. – «Разве мне положено это знать?»

– Плюс-минус, – добавил он на всякий случай.

– Она выглядела на восемнадцать. И этот бедолага Джастин со своими цветами.

– Я понимаю, – повторил Вудроу.

– Гита знает?

– По мелочам.

– Что он теперь будет делать? У него нет даже работы. Его хотели вышвырнуть, как только завершится срок службы в нашем посольстве. Если б Тесса не потеряла ребенка, его тут уже не было бы, – стоять на одном месте Коулриджу надоело, он переместился в другое. – В субботу Рози поймала форель весом в два фунта. Что ты на это скажешь?

Коулридж выигрывал время для раздумий, вдруг переводя разговор на пустяки.

– Великолепно, – пробормотал Вудроу.

– Тесса была бы в восторге. Всегда говорила, что Рози выправится. И Рози ее обожала.

– Безусловно.

– Есть рыбеху, правда, не стали. Весь уик-энд продержали в аквариуме, потом похоронили в саду. – Коул расправил плечи. Показывая тем самым, что готов вновь вернуться к делам. – Есть же подтекст, Сэнди. Чертовски неприятный подтекст.

– Я более чем в курсе.

– Этот говнюк Пеллегрин уже звонил, требуя свести урон к минимуму, – имелся в виду сэр Бернард Пеллегрин, директор департамента Африки в Форин-оффис и заклятый враг Коулриджа. – Как мы можем свести ущерб к минимуму, если не знаем, о каком гребаном ущербе идет речь? Полагаю, сегодня ему будет не до тенниса.

– Последние четыре дня и четыре ночи перед смертью она провела с Блюмом, – Вудроу покосился на дверь, чтобы еще раз убедиться, что та закрыта. – Если это ущерб. Они были в Локи. Потом поехали на озеро Туркана. Ночевали в одном бунгало. Их видели вместе десятки людей.

– Спасибо. Большое тебе спасибо. Именно это я и хотел услышать, – глубоко засунув руки в карманы, Коулридж закружил по комнате. – А где этот гребаный Блюм?

– Его все ищут, а он словно провалился сквозь землю. Последний раз его видели рядом с Тессой в джипе, когда они поехали на раскоп Лики.

Коулридж обошел стол, плюхнулся в кресло, откинулся назад, широко развел руки.

– Значит, это работа Блюма, – объявил он. – Забыл о своем образовании, обезумел, убил обоих, прихватил голову Ноя в качестве сувенира, перевернул джип набок, запер дверцы и удрал. А разве мы не удрали бы? Гребаный засранец !