Вернуть вчерашний день - Страница 26

— Вызываю Петерсена и Фергюс. Вызываю Петерсена и Фергюс. Немедленно остановитесь, — раздался чей-то голос в наушниках.

Наш пылеход завершил поворот направо, затем Элспет выровняла курс почти борт о борт с реактивным пылеходом, который приготовился обстрелять нас. Он открыл было огонь, но сразу прекратил стрельбу, потому что второй был совсем рядом с нами.

Если бы можно было воспользоваться приемником, подумал я, мы бы попросили помощь. Я снова открыл стекло, дотянулся до микрофона, настроил его.

— Вызываю Порт Пльзен, — закричал я. — Вызываю полицию Порта Пльзен.

Из динамика послышался продолжительный шум и скрежет. Скорее всего, нападающие смогли заблокировать наши сигналы.

Я вновь опустил стекло шлема. На том месте, где мы только что были, вспыхнул огонь. Как-то неуютно. И еще этот странный чужой голос в моих наушниках: «Немедленно остановитесь, немедленно остановитесь». Вокруг летали огненные искры, и даже через шлем я слышал высокий звук разрываемого воздуха.

Дальше все настолько запуталось, что даже сейчас мне трудно объяснить, что же произошло. Почтовые пылеходы имели явное преимущество в скорости, не говоря уже о вооружении. Намерения «почтарей» были очевидны: взять нас в кольцо и вывести из строя двигатель. Не думаю, чтобы они собирались убивать нас — вернее, Элспет им точно нужна живой. Но именно эта тактика их подвела.

Еще больше их подвела недооценка водительского искусства девушки. Она снова и снова уворачивалась, выходила из западни, оставляя красные пылеходы ни с чем. Я пытался открыть окна кабины, но они оплавились и покорежились под струей огня, которым нас поливал реактивный пылеход, когда мы проходили слишком близко.

Я решил не сидеть без дела и достал пистолет. Начал стрелять, как нас учили во время тренировок: медленно, тщательно, выверяя цель. Наконец, в полном унынии и отчаянии, я выпустил полную обойму в двух человек в скафандрах в ближайшем пылеходе: один из них в это время склонился над панелью управления, другой целился в нашу машину.

Я промазал — ясное дело, Элспет как раз в это время резко повернула, — зато попал в топливный бак. Вырвался гигантский столб голубого пламени, настоящий вулкан, обрушившийся еще и на соседний пылеход. Я увидел, как из одной машины вывалился горящий до пояса человек, он сразу провалился в пыль по колени, по пояс и вовсе исчез, — и все снова стало гладким, как прежде. За ним последовали целиком два поврежденных пылехода. Третий остановился, из открытого окна показались странные линии. Магнитное излучение? Мы не стали дожидаться результата, Элспет прибавила ходу.

Вот наш последний враг остался позади, а впереди на горизонте замаячил купол Фергюсовой лаборатории. Наш мотор внезапно зачихал и заглох, над машиной поднимались клубы серой пыли.

— Пробоины, — заметил я. — Мы можем их заделать.

— Не можем, — ответила Элспет. — Но можем добраться до лаборатории.

Она слезла с сиденья и забралась в отсек, из которого я достал ее скафандр. И вытащила два странных предмета, слегка закругленных, изготовленных из пластика. Она устроилась на сиденье и натянула эти приспособления на ноги. И попыталась открыть окна. Я добавил усилий, но панели заклинило.

Но тут я вспомнил о «минетти» в отделении для перчаток. Он эффективен только на коротком расстоянии. Но магазин его вмещает сотни пуль. И я начал стрелять по прозрачному колпаку, проделывая отверстие для выхода. Трех очередей оказалось достаточно, чтобы оно образовалось. Элспет дождалась, пока я натяну «пылевые лыжи» и вышла наружу через отверстие. Я последовал за ней.

Рука об руку, медленным скользящим шагом, мы потихоньку двинулись к лаборатории.

Над крепостью Фергюса возвышались купола. Из некоторых высовывались нацеленные на нас дула автоматического оружия, из других — различные антенны. Все это было похоже на ощетинившегося иглами гигантского дикобраза. Вот пара стволов медленно повернулась вслед за нами. Я почувствовал себя неуютно: надеюсь, что Фергюсу не придет в голову случайно нажать на какую-нибудь кнопку…

— Не стоит беспокоиться, Джонни, — сказала Элспет. — Отцу хорошо видно, кто подходит.

А потом в наушниках раздался пожилой голос:

— Элспет! Что случилось? Я пытаюсь разыскать тебя по рации!

— Нас слегка подбили, — сообщила она ему. — А перед этим ничего не было слышно из-за помех.

— Я же велел тебе соблюдать осторожность, — сердито напомнил он.

— Мы и соблюдали, — парировала дочь. — А теперь, может быть, ты успокоишься, отец? Ты мешаешь нам концентрироваться на ходьбе.

— Как скажешь, дорогая, — вздохнул он.

И мы сосредоточились на ходьбе. Между прочим, на пылеступах идти оказалось легче, чем на лыжах, и за это я был им благодарен. Единственный минус: любая ошибка тут же оборачивается мучительной смертью. Вот почему мы двигались вперед бесконечно медленно, превозмогая желание броситься бегом к открытому воздушному шлюзу базы, и не осмеливаясь так поступить.

Я облегченно вздохнул, когда Элспет очутилась на твердой поверхности, и сам последовал ее примеру. Мы стояли там, обнявшись — насколько позволяют неудобные скафандры, — и смотрели, как закрываются наружные двери, а измеритель давления показывает подъем до нормы. Мы опустили стекла шлемов и подарили друг другу среднего качества поцелуй. Во время этого всепоглощающего занятия открылась внутренняя дверь, и на пороге возник Фергюс. После третьего его покашливания мы поняли, в чем дело.

— Отец, это мистер Петерсен, — представила меня Элспет без тени смущения.

Он окинул меня взглядом выцветших голубых глаз из-под седых кустистых бровей.

— Похоже, дорогая, что у вас с мистером Петерсеном была возможность неплохо узнать друг друга, — предположил он.

Я тоже окинул его взглядом, не зная, как реагировать. Все меняется в богатом разнообразии галактических миров, и все же архаическая идея о защите девичьей чести, особенно, в отношении дочери, продолжает свое существование.

Старик протянул сухую скрюченную руку.

— Добро пожаловать на борт, Петерсен. Долго же вы добирались сюда.

Я ответил на пожатие.

— Нас немножко задержали в пути ваши приятели — служащие почтового управления, — сообщил я ему.

Элспет наморщила свой гладкий лоб:

— Это было просто ужасно. Всего там было три пылехода с реактивными двигателями для развозки почты по поверхности планеты. У них было оружие, они пытались остановить нас.

На лице ее отца отразилось сожаление:

— Я узнал, что должно произойти, но было уже поздно… Я… Я вспомнил. Но еще раньше я знал, что вы оба благополучно доберетесь до дома. Я пытался вас предостеречь. Пытался вызвать по радио. Ответа не было, и решил: может быть, цепь разорвалась?

— Что за цепь? — потребовал я ответа. Во мне нарастала ярость против этого старого болвана. — А еще отец называетесь! Ваша дочь могла пострадать под пулями бандитов! А вы бы оставили нас умирать в этой жуткой пыли…

Он медленно улыбнулся.

— Вы не поняли, Петерсен. Вы ничего еще не поняли. Правда, я тоже пока не понял, для чего вам нужно было прилетать на Венцеслав и прорываться в мое жилище. Но непременно пойму, и все выстроится.

— Все звенья вашей разрушенной цепи, я полагаю?

— Все звенья этой цепи, — поправил он меня.

— Ну что мы все стоим тут и выясняем отношения, — закричала Элспет с наигранной веселостью. — Мы же все еще в скафандрах. А нас ждут удобные комнаты! Ты, Джонни, кажется, умирал от голода. Хочешь есть и пить?

Ее игривое настроение заразило и меня.

— Я хочу пить, хочу выпить и поесть! — сообщил я. — И принять душ. Мои ноги в этой чертовом скафандре насквозь пропотели.

— Хорошо. А потом отведу тебя в твою комнату.

Фергюс первым вышел из шлюзовой камеры. Я пытался уподобиться Шерлоку Холмсу и забыть о девушке рядом, чтобы сосредоточиться на внутренности дома. Вообще-то меня ведь послали на Каринтию, дабы попасть сюда, просочиться хитростью. То, что меня пригласили в гости, не избавляет от выполнения обязанностей.