Верность и соблазны - Страница 5

Изменить размер шрифта:

Как же долго идут письма! Миновало уже все лето, наступила осень, а от Айвена дошла лишь одна весточка. Анна вернулась к столу и снова взяла в руки письмо. То, о чем писал Айвен, заставило позабыть собственные горести. Да и какие это горести? Подумаешь, пришлось провести пару месяцев в Лондоне, выезжая на балы и званые вечера, танцуя бесконечные вальсы и выслушивая бессмысленную болтовню. Одно радовало: надежды братца и матушки на то, что Анну засыплют предложениями руки и сердца, совершенно не оправдались. Во-первых, сама Анна решительно и бесповоротно отвергала любые ухаживания. Во-вторых, она постаралась, чтобы весь свет узнал о том, что она помолвлена во исполнение воли покойного родителя. А в-третьих, в этом сезоне впервые вышли в свет дебютантки поинтереснее Анны Суэверн: несколько дочерей герцогов, внучки графов, парочка не столь родовитых, но потрясающе богатых дочерей мелкопоместных дворян, заработавших капиталы на вложениях в транспорт и промышленность. К тому же многие молодые люди, как и Айвен, отправились на войну, так что рынок невест был переполнен красотками, но испытывал жестокую нехватку женихов.

Анна прижала письмо к сердцу и улыбнулась. Скоро эта ужасная война закончится, союзники заключат мир с русским императором и все вернется. Вернется Айвен. Надо просто ждать, просто не обращать внимания на постоянные намеки брата, на болтовню матушки. Об этом и надо написать Айвену: о том, как она ждет его, о том, как красива осень в Шотландии, о том, что все хорошо. А остальное… На Джексома не обращать внимания оказалось легко: брат постоянно пропадал в Лондоне, почти не наведываясь в Верн, а вот леди Присцилла отчаянно скучала после завершения сезона. Все разговоры сводились к обсуждению сплетен о сезоне минувшем и предвкушению сезона грядущего. Вдовствующая баронесса предпочитала не замечать нежелания дочери бесконечно беседовать об одном и том же, как не желала она и поддерживать разговоры об Айвене и войне. «Ах, у меня голова болит от политики!», «Милая, война – это тема для мужских разговоров!» Стоило Анне упомянуть об Айвене, леди Присцилла тут же намекала, что долгое отсутствие жениха вполне может стать поводом для расторжения помолвки. Чертовски логично, если учесть, что это Джексом все устроил с глупым вступлением в армию!

Моя дорогая Анна!

Пишу тебе второпях, из штаба, чтобы успеть отправить письмо с лейтенантом Бриксоном, который нынче вечером возвращается домой, в Англию. Я упоминал о нем в своих письмах, и ты должна помнить, что его серьезно ранили с месяц назад. Точнее не припомню: время обрело странные свойства, то растягивается, то ускоряется. Иногда кажется, что никогда не завершится этот зимний день, а иногда – вот он прошел, а за ним один и еще один. Впрочем, оставим философию до тех пор, пока сможем рассуждать о ней вечерами у камина. Тогда мне точно не нужно будет никуда торопиться. Сейчас же я должен дописать это послание, пока Бриксон ждет повозку, которая отвезет его в Евпаторию, а оттуда он морем отправится домой с попутным кораблем. Бриксон перешлет тебе это письмо из Лондона.

Бедняга лейтенант! Смотрю сейчас на его бледное лицо, на несчастные запавшие глаза, на дубовую палку и огрызок вместо левой ноги и испытываю лишь жалость. Если бы он не пролежал на поле несколько часов, прежде чем его нашли, возможно, удалось бы спасти ногу; но полковой врач смог только ее отнять и тем спас Бриксону жизнь. Воевать он больше не сможет, да, пожалуй, не смог бы, даже если бы научился вновь лихо вскакивать на лошадь, как бывало. В глазах его поселился страх, и от каждого выстрела он вздрагивает, словно у него земля разверзается под ногами.

Здесь адски холодно, зима выдалась суровой, и я пишу тебе из штаба, потому что он протоплен и тут хотя бы можно взять в пальцы перо, сняв перчатки. Я восхвалял Крым как землю с прекрасным климатом, полезным для здоровья? Боже, это был не я. Сама природа вступилась за царя Николая, помогая ему защищать свою крепость. Вот уже долгое время Севастополь в осаде, мы застряли тут, как мухи в варенье, не в силах продвинуться дальше. Битвы идут с переменным успехом: то мы отвоюем кусочек местности, то русские солдаты отберут его обратно. О русских мужиках говорят, что это дикари, но я нашел, что они в большей степени джентльмены, чем многие наши знакомцы. Мы уважаем друг друга и убиваем друг друга – не смешно ли? Возможно. Однако мне не хочется смеяться.

Мужество солдат и с той, и с другой стороны повергает меня в восхищение. Я знаю теперь всех в нашем полку, они знают меня, а капитан Уильямс полагается на мои решения все чаще и чаще. Это радует, ведь я все ближе к своей цели – воинской славе на поле брани и познанию сути вещей, – но все чаще я ощущаю, как устал. Война, оказывается, выматывает. Через некоторое время ты привыкаешь к стрельбе, к крови и крикам, можешь себе представить, моя дорогая Анна? Да, часто по-прежнему страшно. Я выяснил для себя, что смерть меня пугает лишь потому, что это означает – я причиню тебе много горя, я не вернусь к тебе, и мы не обретем наше счастье вместе. Я перечитываю твои письма перед сном – письма, полные нежности и любви, и знаю, что должен возвратиться к тебе живым. Но когда я выхожу на поле битвы, я не боюсь, что умру. Это некогда делать. Нужно идти и побеждать, во славу Англии.

Война лишилась для меня изрядной части своей романтики, превратилась в некотором роде в рутину. Наша армия уже не такая празднично-разноцветная, как несколько месяцев назад, когда мы высаживались на этих берегах, чтобы побыстрее покончить с этим политическим недоразумением. Каким наивным я тогда был! Мне казалось, что эта мощь сметет все на своем пути, что наша победа заложена в цвете наших мундиров, красных как кровь, в гордости наших флагов и четком марше наших полков. Только когда мы столкнулись с иной силой и мощью, я понял, как ошибался. Что же в конечном итоге решает, на чью сторону склонится чаша весов? Мужество? У русских солдат его не меньше, чем у наших. Мастерство командиров? Я не знаю, кто умнее и доблестней. Своевременный подвоз фуража? Севастополь в осаде уже много дней, а сдаваться и не думает. Сейчас мне уже кажется, что все ждут ошибки противников, которая позволит победе свершиться. Пока не сделана эта ошибка, патовая ситуация сохранится.

Ну вот, моя дорогая Анна, я должен завершать это письмо. Лейтенант Бриксон сейчас отправится в Евпаторию, а я – в свою палатку в лагере, к своим солдатам, которые, наверное, угостят меня кашей. Наши пехотинцы варят ее куда как хорошо. Горячая каша! Думал ли я раньше, что буду мечтать о ней? Как быстро меняются наши предпочтения, когда выбор так невелик! Тепло и простая пища, которая насыщает, – вот все, что мне нужно сейчас, не считая нашей победы и твоей любви. Люблю тебя, моя дорогая Анна, люблю и смертельно скучаю в разлуке с тобой, – сильнее, чем днем ранее, ибо и в этот день мы не виделись.

Твой Айвен

Лейтенант Бриксон отплыл из Евпатории еще зимой, а письмо достигло адресата только весной. По крайней мере в Верн уже пришла весна. А вместе с ней вернулся Джексом и распорядился готовиться к переезду в Лондон. По его словам, множество завидных женихов возвратились из Крыма; овеянные воинской славой и жаждущие женской ласки, они могли стать отличными кандидатами в мужья. Анна, всю зиму посвящавшая себя попыткам хоть как-то вникнуть в суть управления поместьем, едва не запустила в Джексома чернильницей. Еще год назад все шло просто отлично, но прошлой осенью Чаттем сломал ногу и пролежал в постели почти всю зиму, а его помощник оказался не таким толковым малым, так что дела находились в некотором беспорядке. К тому же Джексом, оставшись на зиму в столице, слишком много потратил. Пару недель назад Чаттем вернулся к своим обязанностям, поэтому Анна с облегчением отдала бразды правления обратно в твердые руки управляющего. Правда, Чаттем схватился за голову и долго жаловался, но Анна и так сделала все, что могла. Леди Присцилла, а тем более Джексом вообще никак не отреагировали на болезнь управляющего, словно дела сами неким фантастическим образом должны идти как надо. За эту зиму Анна многое узнала из того, о чем воспитанные молодые леди знать не должны. Например, о том, что землевладение – не такое уж прибыльное дело. Чаттем подтвердил, что сейчас стоит вкладывать средства в промышленность, но, пока дела не поправятся, вкладывать было особо нечего.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com