Верните маму! - Страница 4

Царапающий звук повторился, но гораздо активнее. Словно кто-то отчаянно старался пробраться в дом. Укрыться? Устроить пир за наш счёт? Предположений было много. Знать бы ещё, какое из них достоверное.

– Мамочка? – взволнованный детский голосок заставил обернуться.

Анитра стояла неподалёку. Бледное детское личико выделялось на тёмном фоне коридора светлым пятном.

– За дверью кто-то скребётся, – собственный голос казался хриплым и чужим. – Есть в доме какое-то оружие?

– Нам с братом не нужно оружие, чтобы отогнать непрошеных гостей.

Слова малышки могли бы показаться похвальбой, детской глупостью и непростительной самоуверенностью. Вот только тон, с которым они прозвучали, заставлял задуматься. В нём были и нотки горечи, и отзвуки боли, среди которых сквозило отчаяние и грусть, но я не заметила ни тени ехидства или торжества, присущих самоуверенным глупцам.

Малышка казалась мудрой не по годам. И эта мудрость настораживала, поскольку обычно появлялась с опытом. Но мне страшно даже представить, что же пришлось пережить этой маленькой крохе, чтобы его обрести.

Молча подойдя к двери, из-под которой проникал тусклый свет, намекая на то, что она давно рассохлась и внизу образовалась щель, Ани опустилась на колени.

– Я сейчас их прогоню.

– Их – это кого? – переспросила, не понимая, чего ожидать.

– Мелких пакостников, которые иногда появляются ночью. Они противные и злые, но, как и все, боятся нашей силы, – неопределённо пожала та плечами, не поворачиваясь, и положила ладошку на пол.

Миг спустя с кончиков детских пальцев сорвались яркие искорки, тут же наполнившись чернильной тьмой и, заскользив по стёртому паркету, нырнули под дверь.

Если бы не видела своими глазами, никогда бы не поверила, что такое возможно. Но сегодня со мной случилось столько всего необычного, что восприятие сместилось, оттеснив рациональное мышление на задворки сознания.

Пронзительный визг, раздавшийся в ту же секунду за дверью, от которого кровь начала стыть в жилах и волосы шевелиться на макушке, звучал недолго, сменившись тихим скулежом, отдалявшимся по мере того, как звери отступали. А потом и вовсе стих, растворившись в лесной тишине.

– Если ты больше не захочешь брать меня за ручку, я пойму, – не поднимаясь с коленей и не поворачивая головы, тихо прошептала Анитра. – Нас все боятся. Наша сила опасна для других. Она может разрушать и причинять боль… Но мы же не виноваты, что именно она в нас пробудилась! – отчаянно воскликнула девчушка. – Папа говорил, что каждая сила священна и дана в награду, чтобы мы могли сделать наш мир лучше. Что это великий дар Богов. Но только за что они нас так не любят, если наградили даром разрушения?

Малышка всхлипнула, и хрупкие плечи задрожали от едва сдерживаемых рыданий.

Сердце сжалось от сострадания и желания помочь, оградить от бед и несчастий. Боялась ли я теперь Анитру? Нет. Ребёнок с чистой душой и добрым сердцем намеренно не причинит вреда. А что будет, если не намеренно? Поживём – увидим. В любом случае, судить надо по делам, а не по предположениям и глупым домыслам. За всё время пути она ни разу не дала усомниться в своей искренности и доброте. А это главное.

Подойдя, я присела рядом с ней на колени, и взяла заледеневшие детские ладошки в руки, грея своим теплом. Анитра подняла удивлённое личико, глядя на меня расширенными от изумления глазами.

– А мой папа часто говорит: чем больше сила – тем больше ответственность, – произнесла я. – И он прав. Сейчас ты повела себя как взрослая и ответственная девочка. Не испугалась, не стала паниковать. А просто воспользовалась своим даром и прогнала незваных гостей. И, возможно, этим спасла наши жизни. Разве не чудесно? По мне так просто великолепно. Твой дар способен не разрушать, а защищать. Почаще вспоминай именно об этом, а не о всяких глупостях, которые попытались вложить тебе в голову завистливые люди.

– Ты, правда, так думаешь? – в глазах девчушки стояли слёзы. – Честно-честно?

– Честно-честно!

– Я так рада, что ты вернулась, – пробормотала малышка, порывисто меня обняв. – Теперь всё будет хорошо.

О том, что это предположение весьма спорное, я постаралась не думать. Жизнь любит преподносить сюрпризы, в чём убедилась лично. И порой они далеки от приятных или хороших.

Зато, стоя в коридоре полуразрушенного дома и обнимая худенькое детское тельце, осознала, что по собственной воле я ни за что не оставлю Анитру. Впрочем, может, именно для этого я сюда и попала, чтобы помочь близнецам? Ответа на этот вопрос у меня не было. Но одно я знала точно – впереди нас ждёт ещё немало сюрпризов, поэтому скучать не придётся.

Через пыльные окна дома почти не проникал свет, несмотря на то, что алая заря разгоралась всё сильнее, оттесняя ночные сумерки в лесную чащу. Но Ани уверенно вела меня вперёд, прекрасно ориентируясь в лабиринте коридоров.

– Здесь прогнил пол, осторожно, – ткнув пальцем, справа от меня, предупредила девочка. – За углом упал шкаф, там можно пораниться об острую щепу…

Так мы и дошли до подвала, где оказалось гораздо теплее, чем на верхнем этаже. И только здесь я ощутила, насколько замёрзла. А ещё устала.

События сменялись слишком быстро, подбрасывая в кровь всё новые и новые порции адреналина, так что холода я не чувствовала, ни когда шла по лесу, ни после. Но стоило только малышке открыть дверь, из которой пахнуло сыростью и теплом, тело пробил озноб. Только бы не заболеть, иначе станет совсем тяжко.

– Здесь мы и живём, – махнув рукой, пробормотала малышка и поспешила к вороху соломы в углу, на котором лежал мальчик. – Эд, проснись, мама вернулась. Эд?

В голосе Анитры послышалась паника. Она дотронулась до щеки брата, но тут же выдохнула с облегчением, когда мальчик приоткрыл глаза.

– Мама, – едва слышно пробормотал он, глядя на меня затуманенным взглядом, – мамочка. Не бросай нас, пожалуйста.

Слабый детский голосок был похож на шелест ветра.

Не помню, как оказалась рядом с близнецами. Кажется, только что находилась возле двери, и вот уже стою на коленях перед щуплым мальчишкой, которого укрывал старый шерстяной платок.

Сердце сжалось от боли.

Бедные детки! Как они здесь жили всё это время? Похоже, что тот, кто отправил их в такую глушь, точно не рассчитывал увидеть снова.

В подвале было тепло, вот только сырость и затхлый воздух затрудняли дыхание, так что это место явно не подходило для проживания детей.

Мальчик заметался в бреду, раз за разом бормоча потрескавшимися губами слово «мама». Взяв его на руки, прижала к себе, ощущая даже через одежду, что его мучает жар.

– Всё будет хорошо, маленький, всё будет хорошо, – покачивая Эда на руках, шептала я, желая всем сердцем, всей душой скорейшего выздоровления ребёнку.

Жаль только, что одного моего желания будет недостаточно, чтобы жар спал.

Я отчаянно старалась вспомнить варианты, способные облегчить его состояние. Но в голову как назло ничего не приходило. Что я делала первым делом при высокой температуре? Пила лекарство. Но где его взять в такой глуши?

– Холодная вода, – выдохнула, зацепившись за далёкое воспоминание из детства. – Точно. Ани, здесь есть поблизости холодная вода?

– Во внутреннем дворе есть старый колодец, – виновато отведя глаза в сторону, произнесла девочка, – но верёвка оборвалась, и ведро упало в воду. Я не знала, как его можно достать. Дождя сегодня не было, чтобы набрать из водостока. У меня оставалось немного с прошлого раза, но я отдала её Эду. А тряпочку, которой обтирала лоб, смачивала капельками со стен. Дом иногда тоже плачет, – вздохнула она, разведя руками.

Сдаётся мне, что те капельки были вовсе не слезами старого поместья, а обычным конденсатом из-за резкого перепада температуры в подвале и на улице, но воображение ребёнка нашло своё объяснение.

– Что же делать… – выдохнула вслух от отчаяния. – Как ему помочь?