Вера в верования и наоборот - Страница 9
14
Над занесенной снегом розой царила белая светоносная вселенная. Он видел эти горы впервые и место, из которого он пришел, никогда не видело заснеженных роз. Длина его пути не измерялась расстоянием. Она считалась вехами пустыни и глотками воды. Сколько глотков можно сделать за год? Глотков воздуха и озарения, утоленных водой, дающей силу утром и вечером. Он так решил. Восходы и закаты встречались глотком воды. А теперь вода была повсюду в виде снега. Он шел и шел. И снег шел и шел. И мир шел навстречу ему. «Саланах ор тум халес». «Ничто» изменяется. Он ощущал это, лежа по горло в сугробе и согреваясь. Он знал, что его ждут. Его ресницы ловили мириады снежинок и текли влагой по скулам. Свобода выбора выше смерти. И тот, который ждал его, уже совсем близко.
…Согревшись, он пересек гору, с вершины которой был виден его мир. Мир, каким он был сейчас. Он сделал поворот по часовой стрелке на 360 градусов и увидел изменившийся мир. Мир того, кто придёт следом. Мир тех, кто узнает счастье в одном глотке воды и увидит вселенную в одной снежинке белой метели. И после этого, тот, кто увидит, ощутит и познает это, станет счастливым навсегда. Он передаст эту силу Бесконечной Радости следующему и все станет ПРАВИЛЬНО…
…Принимающий Демон наблюдал за ним с противоположной горы. И с остальных восьми гималайских высот за принимающим Главным Демоном смотрели восемь пар глаз, подобных ему. Они застыли и были напряжены. Потому что движение Главного Демона нельзя пропустить. Потому что движение крыла Главного Бодхисатвы оповестит Вселенную, что этот Мир изменился. Но Главный Демон ждал. Тысячелетия… Реки… Моря снегов и пустынных песков… Он видел, он знал. И ждал. И когда Предтеча пересек, наконец, последнюю гору, крыло Бодхисатвы чуть шелохнулось. Все восемь Хранителей присели на правое колено и снег, бесконечно летящий и засыпающий все вокруг, остановился на тридцать три доли секунды. Предтеча понял, что он пришел. Он наклонился и поднял деревянную палку, неизвестно откуда взявшуюся среди занесенных снегом Гималаев. И присев на правое колено, Иоанн переломил эту палку об левое. Главный Хранитель раскрыл крылья. Предтеча снял с правой руки кожаный шнурок и перевязал им обе палки. Они снова стали единым целым. Иоанн приложил скрещенные палки к губам и ко лбу. «Шшу…» Он произнес это шепотом. «Шин» – произнес Главный Демон. «Аххх» – произнесли восемь остальных Бодхисатв. И Предтеча услышал это. Он поднял правую руку с перекрещенными палками вверх, приоткрыл глаза и увидел Солнце. Мгновенный блик великого Ра, дающего свой знак Вселенной. Знак Земли. Перекрещенные палки в руке Иоанна сверкнули и на несколько секунд легли горизонтальным лучом между гор. И перед тем, как Предтеча потерял сознание, падая в снег, он увидел свою освещенную дорогу. А когда по голове пошли мурашки и обморок почти накрыл его, Вайами Садри, стоя в конечной точке луча, ведущего от Предтечи к нему, услышал женскую песню. И слеза, одна единственная, за всю его долгую жизнь, скатилась из его глаза и влажно и сильно ушла в песок под его ногами. Пустыня вокруг него содрогнулась четыре раза, а последний, пятый толчок земли, уронил Вайами Садри на колени. И когда дождь пошел водопадом с небес на бескрайнюю пустыню, Иоанн Предтеча пришел в себя среди бескрайних снегов. Девять Демонов, Властелинов Мира, плавно ушли к звездам, выкладывая в ночном пространстве светящееся пятиконечное созвездие «Шин». «Аламат иль са хатур»… Предтеча посмотрел в бесконечное звездное небо, потом на облака под горой, на которой он стоял, и пошел по дороге, которую указал луч Великого Ра.
15
– «Учение Христа», которое его последователи разрабатывали и записывали, нестойко, нестройно и, пожалуй, даже ненадежно.
– Вы можете нести чушь, сколько Вам угодно. Любой сектант будет втирать мне свой взгляд на мир. Но я останусь при своих.
Ксения вновь попыталась высвободить руки. «Чтоб их, этих самураев». Японский узел «извивающаяся змея», возрастом в 4 тысячи лет только больнее сдирал кожу с запястий.
Чандра пристально посмотрела на Ксению.
– Ты все руки изрежешь, женщина.
– Не твои же руки, что волнуешься?
«Да… Не развязать… Козлы…» Ксения затихла, внимательно глядя на огонь огромной черной свечи. «Красивая вещь.» Ксения устроилась поудобнее у стены.
– Я сама делаю эти свечи.
Чандра не сводила глаз с Ксении.
– Все что ты здесь видишь, я сделала своими руками.
– То есть не только языком трепать умеете?
Ксению разрывало на части от злости и обиды. «И ловко как, сукин сын, мне этот шприц в ногу загнал». Обида вспышками памяти скакала по пустыне… Открытый капот ее джипа, еле заметный укол в ногу, начинающийся рассвет сквозь стекла прыгающей по барханам машины, белый, как снег, затылок неизвестного похитителя, так ловко лавирующего на огромной скорости посреди вечного песка…
– Да, он блондин.
«Мысли читает». Ксению передернуло. Печатные листы с механизмами телепатических защит замелькали перед ее глазами.
– Он тебе понравится.
Чандра тоже перевела взгляд на свечу.
«Поддержи собеседника». Внутренний голос безошибочно подсказывал схемы ухода от НЛП. Свеча треснула громко и раскатисто.
– А почему вы все именно Христа трогаете? Мусолили бы Будду или Аллаха своего.
– Он не наш.
– Кто?
– Аллах.
«Вот те на…» Ксения полностью сосредоточилась на пламени.
– Вы своего бога изобрели?
– Конечно, женщина.
– А зовут его как?
– А тебя как зовут?
– Ксения.
– Так и его так же.
«Шутка?». Ксения ровно и методично перестраивала дыхание на восемь ударов пульса. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох….
– Что?
Чандра вновь посмотрела на Ксению.
«Уже теряешься, стерва заморская…»
– Твоего бога зовут Ксения?
Ксения улыбнулась широко и открыто. Чандра моргнула.
«Шах…» Ксения не уводила взгляд со свечи.
– Это твоего бога так зовут. Моего зовут Чандра.
«Ты меня сбиваешь»…
– Это твое имя?
– Мое.
– Каждый и есть бог? Это хаос.
– Бог и есть Хаос. Но каждый не есть бог. И это не хаос.
– А Христа, значит, нет?
– Есть. И Аллах есть.
– И Будда?
– Конечно. Все есть и всё есть.
– Не перемудрили? С тремя религиями не разобраться никак. Вы еще четвертую решили разработать?
– А вот религий и нет никаких.
«Еще шах…» Ксения отчетливо видела семь цветов в раскладке пламени. Воск аккуратной каплей стекал по черному стволу.
– А что есть? Только боги?
– Есть то, что ты есть.
– Спасибо, это я читала. Но это одна из теорий. И подходит только для единиц. Вы же как-то планируете свою религию сделать тотальной?
– Нет, не планируем. Все уже само делается.
– Гипнозом?
– Женщина…
– Ксения…
– Ксения…
«Третий шах…»
– Ксения, тебе книги…
– Ксения, Вам книги…
– Ксения, Вам книги всё увидеть мешают.
– Что увидеть? Что я не вижу? Что я бог?
– Именно это.
– Я часть бога. Как и Вы.
– Так и есть. Но Вы, Ксения, часть бога не, потому что есть какой-то другой бог.
– А почему?
– Потому что Вы ЗНАЕТЕ, что Вы часть бога. ЗНАЕТЕ, но не ощущаете этого.
– Да что Вы говорите! Как интересно! А слезы на исповедях, а раскаяние, а любовь, а…
– Вот! Садах шан ли кор. Эс Олей ну Дим.
– Что?
– Шах и мат. Только Вам, Ксения, а не мне.
«Как же так?!»
Ксения была явно поражена.
– Не работает?
Чандра улыбнулась тоже – широко и открыто. Ксения увела взгляд со свечи. Глаза, привычные к долгим медитативным тренингам даже не устали. Ксения тряхнула головой.
– Вы врожденный телепат?
– Нет, Ксения. Это тоже схема. Но не только мозговая.
– Через ощущения?
– Вместе с ощущениями.
– Поддаться моим ловушкам, почти попасть в них и незаметно уйти от воздействия, ни на секунду, на самом деле, не сходя со своей программы? А за счет чего Вы даете мне понять, чтобы я думала, что Вы попались? Ведь Вы так явно сбились, а потом перешли на мою программу? Как я могла не заметить этого?