Вера, Надежда, Любовь Женские портреты - Страница 24
«Я по нескольку раз корректировал каждую страницу ее рукописи и каждую страницу чистового варианта; записывал для нее множество абзацев, часто просто выражая словами те ее идеи, которые она в то время... не могла удовлетворительным для себя образом сформулировать по-английски; помогал ей отыскивать цитаты и выполнял другую вспомогательную работу: вся эта книга является целиком плодом ее работы, насколько это касается личности на этом плане проявления, и именно ей должны причитаться все похвалы или упреки, которые она заслуживает...»
«Изида» – книга многогранная, сложная, в нее вошли не только цитаты из различных древних книг, но и, как выразился Олькотт, «астральный свет» и то, что почерпнула Блаватская от общения со своими учителями – Братьями, Адептами, Мудрецами, Мастерами и т. д.
В своей книге Блаватская утверждала, что Вселенная разумна и что существует Мировой разум, который как бы распадается на бесчисленное количество единиц – монад. Они тесно связаны с атомами материального, проявленного мира. Каждая монада должна пройти свой эволюционный цикл от простейшего одноклеточного до осознания самое себя и вернуться в Единое Неведомое, в Беспредельную Совокупность. Грубо говоря, такие этапы развития: молекула – что-то многоклеточное – простейшее животное – человек – снова прах – молекула и т. д. В этом состоит эволюция Вселенной, которая идет по спирали, и каждый круг повторяет эволюционную работу предыдущего круга на высшей ступени. Материя не исчезает и все время преобразуется.
Первые два тома следующей книги Блаватской, «Тайная доктрина», написанные на английском языке, увидели свет в 1888 году, а третий – в него вошли обширные комментарии – вышел уже после смерти Блаватской, в 1897 году. На русском языке двухтомник «Тайная доктрина» (1-й том – «Космогенезис», 2-й – «Антропогенезис») вышел в Риге в 1937 году. Перевод осуществила Елена Рерих.
Ни в советскую литературу, ни в советскую философию Блаватская не попала, о ней лишь упоминали вскользь. Затем нашли такое определение: «Автор религиозно-мистических сочинений, прозаик». «Тайная доктрина» была издана в России лишь в 1992 году.
В какой-то степени «Тайная доктрина» перекликается с «Разоблаченной Изидой» – в основной идее: природа – это не «случайное соединение атомов» и человек – не случайное явление во Вселенной.
«Тайная доктрина» – особо сложная книга, калейдоскопически пестрая и замысловатая, основанная на поистине энциклопедических знаниях, и это тем более удивительно, что Блаватская «университетов не кончала». Не случайно Вера Желиховская была озадачена сестрой: «Я дивлюсь происшедшему с Еленой феномену внезапного всезнайства и глубочайшей учености, свалившейся на нее как с неба, – гораздо больше, чем всем чудесам, которые ей приписывают ее поклонники – теософы».
Так, может, действительно с неба?
Племянница Блаватской Вера Джонстон приводит в своих воспоминаниях такое признание, которое она услышала от тетки:
«Ты еще слишком зеленая, – сказала она, – если полагаешь, что я действительно знаю и понимаю все те вещи, которые пишу. Сколько еще раз я должна повторить тебе и твоей матери, что то, что я записываю, мне диктуют, что иногда перед моими глазами появляются рукописи, числа и слова, о которых я не имею ни малейшего понятия...»
В другой раз Блаватская высказывалась так, что она-де всего лишь «телефон посвященных Адептов»: ей говорят – она записывает.
«Скажи мне, милый человек, – писала она тетке своей Надежде Фадеевой, – <...>как могло случиться, что я, до зрелых лет, как тебе известно, круглый неуч, – вдруг стала феноменом учености в глазах людей действительно ученых?.. Ведь это непроницаемая мистерия!.. Я – психологическая задача, ребус и энигма для грядущих поколений – сфинкс!.. Подумай только, что я, которая ровно ничего не изучала в жизни, я, которая ни о химии, ни о физике, ни о зоологии как есть понятия не имела, – теперь пишу обо всем этом диссертации. Вхожу с учеными в диспуты и выхожу победительницей... Я не шучу, я говорю серьезно: мне страшно, потому что я не понимаю, как это делается?.. Все, что я ни читаю, теперь мне кажется знакомым... Я нахожу ошибки в статьях ученых, в лекциях Тиндаля, Герберта Спенсера, Хекслея и др. ...У меня толкутся с утра до вечера профессора, доктора наук, теологи. Входят в споры – и я оказываюсь права... Откуда это все? Подменили меня, что ли?»
Остается только многозначительно хмыкнуть: нда... Как все это объяснить? И сегодня нет ответа, спустя более ста лет. Как не вспомнить ужас Гамлета при виде приближающегося мертвеца:
Шекспир прав: «загадки не нашего охвата». Тот же Гамлет в разговоре с Горацио говорит: «Мне даже в этом помогало небо». Так зачем удивляться, что небо помогало и Елене Блаватской? «Ее перо летало над страницей», – вспоминает Олькотт о том, как она работала за письменным столом. Но так как все это было необычно, то родные Блаватской всерьез опасались за ее рассудок. Блаватская знала об этом и отвечала им:
«Не опасайтесь, я не сошла с ума. Все, что я могу сказать, – это то, что кто-то, несомненно, вдохновляет меня... Более того: кто-то входит в меня. Говорю и пишу не я: это кто-то внутри меня, мое высшее, светоносное «Я», которое думает и пишет за меня. Не спрашивайте меня, мой друг, о том, что я переживаю, я не могу вам объяснить это. Я сама не знаю! Единственное, что я знаю, – это то, что я превратилась во что-то вроде хранилища для чьего-то знания. КТО-ТО приходит и окутывает меня, как смутное облако, и сразу же» выталкивает меня из себя, и тогда я уже больше не «я» – не Елена Петровна Блаватская, а кто-то другой, кто-то сильный и мощный, рожденный в совершенно другом месте мира. А что касается меня самой, то я как бы почти сплю или лежу, находясь в полусознании, – не внутри моего собственного тела, но близко к нему, и только тонкая нить связывает меня с ним. Однако иногда я достаточно ясно все слышу и вижу: я целиком осознаю, что говорит и делает мое тело – или, по крайней мере, его новый обладатель. Я даже понимаю это и помню это настолько хорошо, что впоследствии я могу повторить и даже записать его слова... В таких случаях я наблюдаю страх и благоговение на лицах Олькотта и других и с интересом слежу за тем, как Он полусострадательно смотрит на них из моих глаз и учит их посредством моей физической речи. Но пользуется при этом Он не моим умом, а своим, который облекает мой мозг подобно облаку...»
Сама ли писала Блаватская или некто диктовал ей текст сверху – не будем гадать, отметим лишь, что работа над книгами была для нее изнуряющей. Здоровье Блаватской явно пошатнулось. В марте 1887 года, когда она находилась в Остенде (Бельгия), ей стало особенно худо, и ее соратница и компаньонка графиня Констанция Вахтмайстер перепугалась. В одну ночь произошло резкое изменение обстановки. Вот что написала по этому поводу графиня:
«Я подбежала к ней: «Что произошло, вы выглядите совсем не так, как в прошедшую ночь?»
Она ответила: «Да, здесь был Учитель; он предоставил мне возможность выбрать: умереть и стать свободной или жить и закончить «Тайную доктрину». Он предупредил меня, насколько велики будут мои страдания и какое ужасное время предстоит мне провести, в Англии (ибо придется туда отправиться). Но когда я подумала о тех учениках, которым мне будет позволено преподать некоторые вещи, и о Теософском обществе в целом, я приняла решение принести эту жертву, а теперь пойдите принесите мне кофе и что-нибудь поесть и подайте мне мою коробку с табаком»».